Мы сели на патрульный катер черного Ордена и помчались через гавань к острову Бентам. Под рев двигателей Амаль и Нив безжалостно расспрашивали Саванну о Каханове, его магии и о том, что она видела, наблюдая за ним. Но когда мы приблизились к массивной тюрьме, воцарилась тишина, и Нив тихо присвистнула, когда мы въехали на недавно оборудованный причал.

— Какая перемена. Когда я была здесь в последний раз, это место осыпалось в озеро.

— Что случилось? — Спросила Саванна.

— Водяной джинн обрушил на тюрьму цунами и проклял ее защиту. — Нив указала на слабо мерцающий купол в воздухе над тюрьмой. — Это заклинание защищает Бентам. Когда оно рухнуло, пятерым заключенным удалось сбежать, несмотря на полдюжины мер поддержки. Каханов — единственный, кто все еще на свободе.

Капитан заглушил двигатель и привязал лодку к бетонному причалу. Нив встала и левитировала на причал, в то время как Амаль вскочила. Глаза Саванны округлились, а челюсть отвисла.

— Черт возьми, это… потрясающе, — сказала она, затем встала и поставила ногу на планшир. Мы с Амаль оба протянули руки, чтобы помочь ей подняться, и Саванна остановилась.

Амаль ухмыльнулась.

— Я не кусаюсь.

Игнорируя меня, Саванна взяла ее за руку, и Амаль быстрым рывком потащила ее к причалу.

— Дай угадаю, ты оборотень, — сказала Саванна Амаль.

— Совершенно верно. И самый лучший сорт.

— Рожденная волком, как Джексон?

— Боги, нет. — Амаль нахмурилась. — Я превращаюсь в волка с помощью магии, а это значит, что я могу делать это в одежде.

Саванна оглядела ее с ног до головы.

— Я видела, как некоторые из людей Джексона делали это. С оружием это тоже работает?

— Все, что у меня есть.

— Да. Это кажется лучше, чем другой вариант со всеми поворотами и хрустом костей. — Саванна криво улыбнулась мне. — Если бы мне пришлось стать оборотнем, думаю, я знаю, что бы я выбрала.

Она, вероятно, выбрала бы смерть. Ее упрек нашему виду был совершенно очевиден.

Охранники у ворот ожидали нас, но потребовалось десять минут проверки биографических данных, прежде чем они пропустили нас с бейджами посетителей. Наконец, они отошли в сторону и помахали нам рукой, приглашая в тюрьму самого строгого режима в США.

Полдюжины мужчин и женщин в военной форме ждали, чтобы сопроводить нас. Я слышал болтовню в их наушниках, когда они вели нас по голому бетонному коридору, освещенному флуоресцентными лампами — Уровень В безопасен. Триста двадцать четвертый был подавлен. Несмотря на заклинания и дизайн тюрьмы, у здешних охранников была своя работа. Бентам держал под стражей некоторых из самых опасных преступников-магов в мире.

Мы спустились на лифте на уровень Е, и нас провели мимо дюжины камер с железными дверями. Охранники остановились перед дверью со светящимся номером 36 в виде треугольника.

Пришло время встретиться с Потрошителем.

Плечи Саванны напряглись, когда она посмотрела в сторону камеры 37, в которой когда-то содержался Каханов. Она держалась стойко, но я чувствовал ее беспокойство и чуял нарастающий трепет. Во мне поднялось желание подойти к ней, но я подавил его. Она практически вынудила меня привезти ее сюда. Она могла постоять за себя.

Саванна оглянулась на камеру 36, стиснув зубы.

— Каханов и Потрошитель были соседями.

Нив кивнула.

— Держитесь от этого подальше, — сказал охранник, отпирая дверь железным ключом, как только закончил рассеивать магические чары.

— О, Потрошитель знает, что лучше не выкидывать никаких трюков, — сказала Нив, входя в хорошо освещенную камеру. Заключенный внутри встретился с ней взглядом, а затем отпрянул к стене с открытыми решетками в дальнем конце.

За ними было пустое круглое пространство с наблюдательной вышкой в центре, которая магически контролировала все окружающие ее камеры. По этой причине тюрьма представляла собой паноптикум, более известный как пончик.

— Отойди, проклятая женщина! — завопил дьявол.

Я был рад видеть, как он скривился. «Мэджик Сайд Газетт» прозвала его Потрошителем за то, как он разрывал тела своих жертв на части. Последний человек, которого он убил, случайно оказался в Логове, и хотя это не был член стаи, это произошло на нашей территории.

Я сжал кулаки, и костяшки моих пальцев хрустнули в предвкушении сломать ему нос.

— Тихо. Мы просто хотим поговорить, — холодно сказала Нив.

— Не с тобой здесь. — Его подпись пахла гниющими трупами и имела привкус смолы, и его тело дрожало от страха.

Амаль рванулась вперед и вцепилась когтями ему в горло прежде, чем он успел шевельнуть хоть одним мускулом.

— Тогда ты поговоришь со мной. Мы ищем Каханова. Он сбежал с тобой и остальными ночью двадцать третьего. Есть какие-нибудь предположения, где он может быть?

— Ты хочешь сказать, что он все еще там? — Он издал пронзительный смешок и схватился за впалую грудь. — Значит, судьба, должно быть, улыбнулась ему, потому что это сюрприз.

— О, правда? И почему же? — Спросила Амаль.

— Зачем мне давать тебе информацию, грязный оборотень? — прорычал он.

— Потому что, если ты этого не сделаешь, я вонжу когти тебе в глаза и оторву яйца. Затем я попрошу мою подругу Нив высосать воздух из твоих легких. — Веселый голос Амаль выдавал гнев, который она могла выплеснуть.

Глаза дьявола выпучились, и он поднял руки в знак согласия.

— Нет необходимости в насилии. Я расскажу тебе то, что знаю, но, может быть, ты замолвишь за меня словечко перед охраной. Я месяц не видел солнца.

— Может быть. — Амаль отступила назад и присела перед ним на корточки. — Расскажи мне о своем побеге.

Кошачьи глаза Потрошителя сверкнули на меня, прежде чем остановиться на Амаль.

— Мы с Кахановым сбежали вместе. Но ты уже знаешь это.

— Как вы координировали побег? Вы были друзьями? Куда вы собирались отправиться? — она настаивала.

— Так много вопросов. Потрошитель улыбнулся, но когти Амаль вытянулись, и он замер. — Мы не были друзьями, но он был моим соседом, и когда ты находишься в этом месте достаточно долго, ты берешь то, что можешь достать. План был его. Я помог ему проскользнуть мимо охраны, и как только мы освободимся, мы должны были встретиться с Гадюкой. Она собиралась вытащить нас из Мэджик Сайд.

— Гадюка? — Амаль оглянулась на меня, но я никогда раньше не слышал этого имени.

— Ничего не могу тебе о ней рассказать. Нам так и не удалось встретиться. Каханов бросил меня, как только мы добрались до северного причала. Так что вместо этого я сделал то, что у меня получается лучше всего. Кровожадная ухмылка расползлась по его лицу, и я больше не мог сдерживаться.

Я шагнул вперед и ударил его кулаком, осторожно, чтобы не сломать ему челюсть, но убедившись, что почувствовал, как хрустнул его нос. Он взвыл и схватился за окровавленное лицо.

Когда крики Потрошителя стихли до воя раненого зверя, Амаль бросила на меня острый взгляд, затем скрестила руки на груди и продолжила свой допрос.

— Куда Гадюка собиралась вас отвезти? — В ее голосе прозвучало раздражение, но она сохранила хладнокровие.

— Не надо. Знаю, — ответил он, его ответ был искажен рукой, которой он останавливал кровотечение. — Как я уже сказал, Каханов бросил меня, и я не был посвящен в детали его плана.

— Это все, что у тебя есть для нас?

Потрошитель кивнул, но я почувствовал его ложь, и мое терпение было на исходе. Я высвободил свое альфа-присутствие и выпустил когти. Амаль напрягся, и дьявол еще сильнее забился в угол, отводя глаза.

— П-прекрати. Я тебе все сказал.

Я подошел на шаг ближе, и его кожа посерела.

— Ты был удивлен, что Каханов все еще в бегах. Почему это было?

— П-потому что. Он был наполовину сумасшедший. Я не думал, что он долго протянет на свободе. — Голос дьявола дрожал от страха, поэтому я убрал свою силу.

— Как наполовину сумасшедший?

— Это началось за несколько недель до нашего побега. Его настроение изменилось, и он стал одержим семьей Ласалль. Что-то вроде невменяемого одержимого. Он пробыл здесь слишком долго и в конце концов сломался.