Затем она начала исчезать.

41

Саванна

Я вдохнула подпись Джексона и вздохнула, позволяя своим мыслям плыть по течению.

На этот раз все казалось правильным.

Просыпайся!

Предупреждение моей волчицы эхом отдавалось в моей голове, но я не хотела. Джексон и я были погружены в чудесный сон о танцах, плавании и поцелуях, и я никогда не хотела просыпаться.

Внезапно твердое тепло его тела исчезло, сменившись грубой землей и пронизывающим холодом. Я вздрогнула, когда холод пробежал по моей коже. Почему мне было так холодно?

Я открыла глаза и моргнула, но вокруг была только темнота. Я потянулась к Джексону, но была одна. Страх сдавил мое сердце, и я вскочила на ноги.

— Джексон! — Я вгляделась в непроглядно черную пустоту — темноту настолько глубокую, что у меня по коже побежали мурашки. Звезды, луна и огни пирушки менад исчезли, и единственным звуком было слабое эхо моего голоса.

Где, черт возьми, я была?

Успокойся, Сэви, и подумай.

Последнее, что я помнила, это как я держала Джексона, прижавшись щекой к его теплой груди. А потом я закрыла глаза…

О, нет.

Предупреждение менады эхом отдалось в моей голове: не засыпай.

Черт. Я отключилась, и теперь я была Бог знает где.

Мои ягодицы болели от камней, которые впивались мне в зад, а земля была влажной и грязной. Слабый, но вездесущий звук капающей воды сводил с ума мой обостренный слух.

Не паникуй.

Мне просто нужно было понять, где я нахожусь, а затем найти выход. Это было возможно, верно?

Я поднялась на ноги, выругавшись, когда поняла, что на мне надето только кружевное нижнее белье. Нехорошо.

Мои глаза начали привыкать к темноте. Слабое фиолетовое свечение начало формировать тени, и я смогла различить грязные, изъеденные корнями стены, которые возвышались вокруг меня.

Я боролась со страхом, охватившим мое сердце. Я была погребена в гребаной земле, босся и практически голая.

Все всегда могло быть хуже. Возможно.

Моим источником света были следы биолюминесцентного лишайника, покрывавшего стены. По крайней мере, это было что-то.

Постоянный поток свежего воздуха дул по коридору, и в моей груди зародился луч надежды. Если бы там был воздух, то было бы отверстие, выход наружу.

Я поблагодарила судьбу за мое новое волчье чутье. Только один раз.

Осторожно продвигаясь вперед, я начала пробираться к источнику воздуха. Это было медленно, но через несколько минут мое зрение восстановилось, и я перестала ощущать тупую боль в подошвах. Мне пришлось карабкаться по обрушившимся грудам камней и протискиваться через щель в скалах, похожую на нож, оставляя царапины на животе и синяки на коленях.

Вся в царапинах и грязи, я, наконец, выбралась в разветвленный проход. Я остановилась. Я уже видела это место раньше в видении. Когда я в последний раз наблюдала за колдуном прямо перед тем, как мы устроили засаду в хижине Билли. Страх пробрался мне под кожу. Оба пути были сужены, но поток воздуха дул из того, что слева.

Я направилась в ту сторону, но замерла, когда слабый шепот заставил мое сердце замолчать. Что, черт возьми, это было? Я вытянула шею и прислушалась. Слова, но слишком тонкие, чтобы их разобрать.

Я взглянула на проход слева от меня, на выход из этого кошмара, а затем на проход справа, из которого доносились голоса, манившие меня следовать за собой.

У меня было неприятное чувство, что я оказалась здесь не случайно. Я понятия не имел, почему, но что-то притянуло меня сюда. Мои собственные намерения? Или, может быть, чужие?

Хотя выход был налево, это был не тот путь, который вел к ответам.

— Черт, — пробормотала я, избавляясь от дурных предчувствий, и пошла направо, медленно пробираясь в темноту на голоса.

Вот так глупые люди в фильмах ужасов сами себя убивали, подумала я. Но что-то внутри меня побуждало меня следовать за шепотом. Шестое чувство.

Или желание умереть.

Корни в стенах становились толще по мере того, как голоса становились громче, но я по-прежнему не мог разобрать их слов. По мере того, как я продвигалась дальше в подземный ад, запах пота и копоти обжигал мне горло. Что это было?

Мое сердце колотилось о ребра, когда я последовала за мускусом, а затем я замерла.

Вдоль стен пещеры лежали тела, опутанные корнями.

Ужас пронзил меня, когда я посмотрела на группы подвешенных людей. Их кожа была пепельного цвета и перепачкана грязью, и, если не считать едва заметного подъема и опускания грудной клетки, они казались мертвыми.

Я подошла ближе и резко втянула воздух, когда узнала лицо женщины — одной из спящих, которых Джексон показывал мне на своем ноутбуке. Это были оборотни, попавшие под проклятие колдуна.

Я протянула руку, чтобы дотронуться до нее, но знакомый голос остановил меня:

— Саванна, ты знаешь, что они говорят. Пусть спящие волки лежат.

Мое сердце сжалось.

Каханов.

Я медленно повернулась, когда его мерзкая подпись ударила по моим чувствам.

— Ты ублюдок. — У меня зачесались ногти, и моя волчица зашевелилась.

— Мне приснился сон, что я увижу тебя снова, — сказал Каханов. — Забавно, какими интересными могут быть сны, когда они становятся реальностью. Кстати, что привело тебя сюда?

Я напряглась, чтобы прыгнуть, но он взмахнул рукой, которая вспыхнула зеленым пламенем.

— Ах, ах, ах. Я мог бы уже убить тебя на месте, но ты мне нужна живой. Нам нужно поговорить.

Я замерла. Как быстро он мог двигаться?

— Выпусти волков, — рявкнула я, пытаясь выиграть время на раздумья.

— Нет. Не раньше, чем ты отдашь мне свою.

Что, черт возьми, он имел в виду?

Я вырву ему глотку! — моя волчица зарычала у меня в голове.

Мои клыки опустились, а шерсть на руках встала дыбом. Я ахнула, когда мои плечи начали расправляться, но я оттолкнула свою волчицу и остановила трансформацию.

— Борешься со своей лучшей натурой? — Каханов рассмеялся. — Это такая трагедия.

Я осторожно обошла его, и он переместился, держась вне досягаемости.

— Мне неприятно видеть, как тебя обременяет твоя волчица, Саванна.

— Ты сделал это со мной! Ты превратил меня в гребаного монстра! — Я зарычала, когда горечь вспыхнула у меня под кожей.

Его губы растянулись в безумной улыбке.

— Я? Вовсе нет. Тебе придется обвинить в этом кого-нибудь другого. Но я могу помочь тебе избавиться от твоей проблемы с маленьким волчонком, если это то, к чему ты стремишься.

У меня мурашки побежали по коже под его пристальным взглядом.

— Пошел ты. Держись от меня подальше.

Он развел руками, хотя пламя не угасло.

— Держись. Мы можем забыть о наших разногласиях и помогать друг другу. У тебя есть то, чего ты не хочешь — волчица, — и так уж случилось, что это именно то, что мне нужно. Дай мне Нож Души, и я смогу освободить тебя от твоего звериного бремени, раз и навсегда. Все вернется к тому, что было.

К тому что было. Какая чуждая мысль. Я так отчаянно хотела этого — не подчиняться другому духу, не беспокоиться о том, чтобы спрятать монстра, которым я стала. Она не должна была быть внутри меня. Мы были полными противоположностями, и она боролась со мной на каждом шагу. Я была сломлена, и, возможно, это был шанс исправить это.

Не смей, — зарычала моя волчица.

Но я не могла, не так ли? Она не была частью меня — и все же она была частью меня, связанной каким-то извращенным образом.

Сомнения вихрем проносились в моей голове, и мне отчаянно нужно было разговорить Каханова, пока я не найду выход из этой неразберихи.

— Почему моя волчица? Ты окружен оборотнями. Почему я?

— Потому что ты другая, и твоя волчица другая.

Пламя, окружавшее его руки, отражалось в его глазах, и воздух был пропитан яростью.