— Тебе нужно взять себя в руки, — прорычал я в ответ, поворачиваясь к ней лицом.

Она плотно обернула полотенце вокруг тела и подоткнула его спереди. Саванна была высокой, и полотенце было не таким большим, как следовало бы. Я проследил за ее ногами до самого подола.

Она напряглась, и жар залил мою шею. Прохладная волна ее магии наполнила комнату, и тени закружились вокруг нее, как черное вечернее платье.

Я поднял на нее глаза. Они горели ненавистью, которая мгновенно убила мое растущее желание. Но она разозлилась не на мой блуждающий взгляд.

Ее губы растянулись в волчьей улыбке.

— Черт возьми, Джакс, я не могу взять себя в руки. Как будто у моей волчицы есть собственный разум. Она заперла меня снаружи!

— Ты научишься. Я помогу.

— Как так получается, что ты можешь командовать моей волчицей, когда она даже не слушает меня? Я должна контролировать свое тело. Не ты. Ни один мужчина, — пробормотала она.

— Да, потому что я альфа.

— Ну, я ненавижу всю твою альфа-чушь, — огрызнулась она.

Мои мышцы напряглись, когда ярость обожгла мою шею. Я предупреждающе оскалил зубы.

— Это то, кто я есть, так что привыкай к этому.

Ее губы задрожали, она отвернулась и уставилась в окно.

— Я ненавижу то, что у тебя есть контроль, а у меня нет. Это пиздец. Она должна подчиняться мне, а не тебе.

Я хотел подойти к ней, но мои ноги примерзли к каменным плиткам.

— Ты и твоя волчица — одно и то же, Саванна. Тебе нужно перестать относиться к ней как к чему-то особенному, иначе ее дикие инстинкты будут иметь над тобой власть. Прими, что она — часть тебя, и тогда ты получишь контроль.

— Она не часть меня. Это кое-кто сделал со мной. — Саванна резко повернула голову. — Я чертовски ненавижу быть оборотнем.

Нож вонзился мне в грудь, а рот наполнился желчью.

Я позволил тишине повиснуть в воздухе, мягко вдыхая аромат ее тела и ее эмоций. Негодование. Горечь. Отвращение.

Саванна презирала мою власть над ней, презирала то, что я оборотень, и презирала все, чем я был и за что боролся. Насколько сильнее она возненавидела бы меня, если бы узнала, что мы были пара? Что у нее не было выбора в этом вопросе?

Больше всего на свете Саванна Кейн презирала, когда ей указывали, что делать. Ее гнев был бы апокалипсическим.

Я издал низкий, горький рык. Судьба редко выбирает людей, которые подходят друг другу. Три сестры обычно создавали самые жестокие пары, а затем откидывались на спинку стула, наблюдая, как горит мир.

Билли и моя сестра подпитывались друг другом. Они дрались и пререкались так же часто, как и трахались, и они подталкивали друг друга к выпивке и опасности. Но больше всего их сблизила ненависть к Ласалль. В конечном счете, эта ненависть прикончила мою сестру, а затем и Билли.

Я не хотел быть связанным каким-то запутанным, ироничным узлом судьбы с женщиной, превратившейся в оборотня, которая ненавидела все, чем мы были.

Я должен был это исправить.

Это судьба. Ты не можешь это исправить.

— Мы это исправим, — прорычал я.

— Что? — Спросила Саванна, внезапно потрясенная собственным молчаливым взглядом.

Я разговаривал со своим волком, но с таким же успехом это могла быть и она.

— Мы исправим твою ситуацию, Саванна. Но сначала у нас есть проблемы посерьезнее.

— Черт. И что теперь?

— Каханов. — Я повернул ноутбук к ней. — Он нанес ответный удар прошлой ночью, пока мы спали. У него больше власти, чем кто-либо из нас подозревал. Еще двадцать один член моей стаи не проснулся этим утром.

Тьма окутала мою душу. Я хотел охотиться. Убивать. Защищать свою стаю.

Глаза Саванны расширились, и она вцепилась в стойку.

— Двадцать один…

— Они спят, а не мертвы. Нам нужно найти способ разбудить их и остановить его.

Ее голос сорвался на всхлип.

— О, Боже мой, это я во всем виновата. Почему? Почему я обрушиваю лавину дерьма на всех вокруг?

Ярость и желание защитить вспыхнули во мне, и я поддержал ее, когда она покачнулась.

— Это не твоя вина. Он монстр, и мы собираемся остановить его.

Она кивнула, и я сделал глубокий вдох. Не было хорошего способа объяснить следующую часть. Я позволил частичке своего альфа-присутствия окутать ее, чтобы успокоить и уравновесить, прежде чем заговорить.

— Есть кое-что еще, что тебе нужно знать. Каханов отправил сообщения о снах многим, и ходят слухи. Он хочет тебя в обмен на жизни спящих.

Она вцепилась в полотенце, и ее страх заполнил комнату.

— Твоя стая ненавидит меня. Кто-нибудь…

— Ты в безопасности. Моя стая повинуется мне, и никто из моих мужчин или женщин никогда не причинит тебе вреда. Да, они могут обижаться на тебя, но они будут защищать тебя, пока мы не найдем способ остановить его.

Саванна оттолкнулась от стойки и прижала обе руки к вискам. Отчаяние прозвучало в ее срывающемся голосе.

— Он собирается делать это каждую ночь. Это будет не двадцать человек, Джексон. Это будет сорок. Шестьдесят. Сотня. Две сотни. Сколько у тебя в стае? Скольких ты готов потерять из-за Ласалль? Рано или поздно тебе придется выдать меня.

Ее тело сотрясала дрожь боли и предательства, и моя душа не могла этого вынести. Мой волк выл у меня в голове и царапал мое сердце.

Молниеносным движением я схватил поднятые руки Саванны и притянул ее к себе. Она ахнула от ужаса и потрясения, когда посмотрела мне в глаза.

Мои клыки обнажились, и я прорычал:

— Я никогда не отдам тебя ему. Ни за что.

30

Саванна

Слова Джексона ударили меня в грудь, как кувалдой, выбивая воздух из легких. Его руки впились в мои предплечья, но именно его голос приковал меня к месту. Это было дикое — первобытное рычание на грани человеческого.

Я никогда не отдам тебя ему. Ни за что.

Никто никогда не говорил со мной так. Не с такой убежденностью. Или с чувством собственности.

Это правда. Я чувствовала это, ясно как день.

Он смотрел на меня сверху вниз, и в его глазах горел золотой огонь, огонь уверенности и желания. Его мышцы перекатывались от напряжения, которое передавалось по моим рукам. Мне хотелось растаять, раствориться в нем.

— Ты понимаешь? Я тебя не отдам. Не отдам, — прорычал Джексон своим неземным голосом.

Я прикусила губу и кивнула. Страх и отчаяние сгорели внутри меня, оставив после себя лишь тлеющие угольки решимости.

Эмоции пробежали по моему телу, когда сила Джексона сомкнулась вокруг меня, как воды бездны. Его фирменный запах вышел из-под контроля, волна за волной окатывая меня лесным ароматом. Воздух сотрясался, как землетрясение, и звуки ледяных потоков, низвергающихся по горному склону, наполняли мои уши. Я почувствовала в воздухе вкус свежевыпавшего снега. Это было так реально, что у меня похолодел язык.

Как же мне хотелось согреть это у него во рту.

Мой разум лишился чувств, и я подалась к нему, пытаясь дотянуться до его губ. Но его руки, все еще сжимавшие мои поднятые руки, жестко удерживали меня на месте.

Я боролась и отстранилась, но не могла пошевелиться. Слабая часть меня кричала, протестуя против его контроля. Но остальная часть меня наслаждалась его силой, его мастерством в данный момент. Поэтому я позволила ему обнять меня там, в тишине и неподвижности.

Мой мир рушился вокруг меня. Колдун пытался вырезать мою душу. Десятки оборотней не могли проснуться из-за меня. И я даже не могла контролировать свое собственное тело или магию.

И среди бури, на мгновение, я нашла что-то устойчивое. Непоколебимое. Скалу, за которую я могла держаться. Обещание, которое не будет нарушено.

Наши глаза не отрывались друг от друга, пока мы стояли неподвижно. Наконец, я позволила своим рукам расслабиться — подчиняюсь, больше не отталкиваюсь и не тяну, а довольствуюсь тем, что просто нахожусь в его твердой хватке.