Над дверью уныло скрипела вывеска:

«Контора нотариуса Арчибальда Куинта. Всё по закону, даже если закон против вас». Ничего себе слоган… Я повернулась к Стиву, чтобы спросить, но Стивен даже не заметил! Настолько в себя был погружен: машинально подал мне руку, машинально открыл дверь, машинально вошел за мной…

В конторе нотариуса пахло бумагой, пылью и лёгким напряжением. Интересно, тут тоже трогать ничего нельзя? Я понимаю как это звучит, но некоторые вещи такие… такие… ну нельзя не потрогать.

Стив пришел в себя, на меня зыркнул сердито, пальцем погрозил и подвинул мне стул, и сам сел поближе. И не думайте, что в нем чувства проснулись (хотя как минимум мог бы и благодарным быть: такие завтраки и ужины закатываю, королеве не снилось!), нет, это он переживал, что я опять чего-то механо-магического коснусь и оживлю…

В самом кабинете пахло не лучше. К уже знакомому запаху добавился аромат долго лежащей бумаги: в просторном зале стояли ряды стеллажей с папками, перфокартами и рулонами телеграфной бумаги. И все это выглядело как мавзолей бюрократии.

В углу покашливал медный вентилятор с эмблемой Министерства юстиции, а в стеклянном шаре на стойке дремала канцелярская сова — полумеханическая, полубессмертная, с клювом, который время от времени щёлкал и произносил что-то вроде:

— «Клиент, идентифицируйтесь. Капсюль чернил истёк. Запас чернил требует восстановления».

— Очаровательно, — пробормотала я, оглядываясь. — У вас тут, вижу, даже совы работают на пару.

Стив пожал плечами.

— Зато все четко. И вообще, что тебе не нравится? — грозно добавил он.

— Перцев нет. Терпи!

Стив как-то странно на меня глянул, шикнул и принял позу добропорядочного джентльмена в скорбные дни.

На нас с улыбкой доброго дядюшки любовался сухощавый мужчина с лицом, напоминавшим измятый лист пергамента. Нотариус Арчибальд Куинт. Я его даже не заметила сразу на фоне стены.

На его жилете поблёскивала медная цепочка от часов, а на запястье — механический браслет, отсчитывающий пульс клиентов. Видимо, чтобы знать, когда они готовы уже вот-вот помереть от скуки, а когда трепетно предвкушают большой куш.

— Лорд Флеймурн, леди, — произнёс он, голосом настолько сухим, что им можно было поджечь камин, — прошу вас. Дело вашего дяди, покойного лорда Руперта Флеймурна, наконец достигло стадии заключительного распределения.

— Мой дядюшка был редкостным типом, — вздохнул Стив. — Если честно, я думал, он оставит всё своим кошкам.

— Возможно, так и есть, — невозмутимо заметил нотариус. — Но у меня четкие распоряжения по поводу вашего с супругой присутствия.

Он открыл черную и весьма объемную папку. Где-то в глубине его стола зашуршали шестерёнки — документоподающая машина начала перекладывать листы. Машина чихнула пылью, буркнула «Опять наследники, опять слёзы» и затихла. Своеобразно у них тут.

— Итак, — начал нотариус, — согласно завещанию, лорд Руперт Флеймурн оставляет своему племяннику Стивену Флеймурну следующее имущество…

Тут нотариус сделал паузу, глядя в бумаги, как будто там скрывалась интрига века.

— Итак: Одно промышленное здание в северном квартале, счет на триста миллионов тринадцать тысяч двести сорок восемь фунтов стерлингов. А также патенты на все изобретения, которые включают и... — он приподнял бровь, — ...патент на «термопневматический усилитель реактивного типа».

— О, нет, — простонал Стив. — Это его паровая катапульта?

— Судя по чертежам, да.

Я прыснула от смеха:

— Катапульта? Он что, собирался запускать людей на Марс?

— Нет, милая, — хмыкнул Стив, — на луну. Это не шутка, — мрачно добавил муж.

Нотариус поднял глаза с тем самым видом, с каким преподаватель смотрит на студентов, сдавших на экзамене пустой лист вместо ответа.

— Согласно записям, мистер Руперт Флеймурн проводил испытания устройства в имении. Результат — один разбитый навес, две пропавшие козы и письма из Совета по безопасности полётов.

— Великолепное наследство, Стивен. Сразу видно, что твой дядя был большой оригинал. И без приключений не обойдётся.

— Погодите, — вмешался нотариус, — есть ещё пункт пятый. Цитирую: «И если мой племянник, не дай медь, всё ещё не научился отличать рычаг тормоза от рычага подачи топлива, пусть его супруга приглядит, чтобы он не поджёг город. Потому что я-то его знаю».

Я медленно повернулась к Стиву:

— О, Стивен… я прослежу…

— Он преувеличивал, — буркнул тот.

— Конечно, конечно. Ты ведь всего пару раз чуть не спалил наш кофейник, дорогой.

Из недр стола нотариуса донёсся возмущённый писк:

— А я до сих пор не оправился! — воскликнул кофейный аппарат, явно подключённый к телефонной сети.

— Он на проводной связи? — шёпотом спросила я мужа.

— Иногда сам звонит в службу сервиса, ну и подслушивает! — признался Стив.

Нотариус, не моргнув глазом, закрыл папку:

— Таким образом, мистер Флеймурн, вы становитесь единственным владельцем имущества и капитала покойного дяди, а соответственно получаете и все права на его титул. Однако, — он поднял палец, — согласно примечанию в конце, имущество будет переведено в ваш полный контроль только в случае, если вы продемонстрируете «разумное применение изобретений в мирных целях». А так же не разведетесь с супругой в ближайшие пять лет.

— То есть я не могу использовать катапульту, чтобы сбивать чайники?

— Именно, — сказал нотариус.

— Стивен! — возмутилась я. — Что тебе сделали несчастные чайники?

Он поднял руки.

— Просто уточнял юридические детали!

— Отлично. Вы подтверждаете, что ознакомлены с завещанием? — торжественно вопросил нотариус.

Стив обреченно кивнул. Тут же где-то в недрах зала застрекотала печатная машинка, чернильница щёлкнула крышкой, а над нашими головами медленно закрутился вентилятор, гудя будто усталый майский жук.

Мы вышли на улицу, когда солнце уже тонуло в медном дыму города.

— Ну что, барон Пара? — сказала я, поддразнивая. — Теперь ты богат. Что будешь делать?

— Начну с того, что куплю новый кофейный аппарат, — буркнул муж.

Я рассмеялась.

Стив, кажется, впервые за долгое время улыбнулся по-настоящему — не той осторожной усмешкой, а свободно, легко. И в тот момент я подумала, что дядя со всеми своими катапультами и козами всё-таки оказался умнее нас обоих.

А потом мы пошли пить кофе в самую модную кофейню Лодона. И ничего больше не случилось, представляете?

30 сентября

Дорогой дневник,

Сегодня мы с Стивом, моим законным, но крайне экзотическим супругом, прибыли в родовое имение. Родовое, ага. Я представляла себе дворец с роскошными залами и слугами, как в кино (и нечего ржать!), но меня встретило совершенно иное родовое имение. Судя по всему, для местной аристократии стать наследником родового имения — это прежде всего выполнить обязательства перед родственниками, а уже потом — эстетика, позолота (в наших реалиях — медь и пар), роскошные залы и прочее по теме.

Вообще-то я думала, что муж радостно отправится вступать в наследство, а я, оставшись полноправной хозяйкой в небольшой лодонской квартирке, под шумок договорюсь с тараканами (мечтаю презентовать их Энтону), подрессирую кофейный аппарат, перцы буду выращивать, наконец. Но Стив внезапно заупрямился и потребовал, чтобы я ехала с ним.

Наши сборы и дорога — отдельная эпопея. Об этом стоит рассказать подробнее.

Стив велел мне собираться, и активно приступил к укладыванию вещей сам. Он носился по квартире не хуже амфетаминовой белки и временами напоминал бегающую по кухне Высоцкую в ее ранних роликах (эх, где ты, ютуб? Как я скучаю по твоим видосам! А самое обидное, что меня все равно здесь никто не поймет!).