Куб, наверное, тоже был недоволен, но хотя бы молчал.

Если б я знала, что нас ждет дальше…

Утром я мирно договаривалась с кофейным аппаратом, который внезапно заявил, что «кофейные зёрна неподобающего звания, они недостойны», когда дверь с таким треском распахнулась. В проёме стоял Стив — бледный, мрачный и с видом человека, которому только что сообщили, что его начальник превратился в хомяка и требует печенек вместо отчета.

— Агата, — сказал он таким тоном, будто собирался сообщить о конце света. — Нам… нужно поговорить.

— Если это снова про мои перцы, то я не готова. Перцы будут расти!

Стив немного пытался ворчать из-за пары ведерок с удобрениями в ванной, зануда. Но потом смирился.

— Не про перцы. Хуже.

— Куб не обижай. Пусть на кухне живет, — флегматично ответила я. Куб мигнул и немножко посветился — был доволен решением.

Тут в нашу беседу вмешался кофейный аппарат, как будто специально ждал. Нужного эффекта он добился.

— Я предупреждал, — трагично произнес кофейник. — Женщины — источник хаоса и недоваренного кофе. И прочих кофейных извращений.

— Заткнись, — безнадежно попросил Стив. И вот тут я насторожилась.

— И что опять случилось?

— В Министерство поступила анонимка, — проинформировал меня супруг.

— Поздравляю. А что в ней? Что я — принцесса в изгнании, убийца императора или, не дай бог, бухгалтер?

— Почти, — сухо сказал он. — Что наш брак фиктивный, а ты — шпионка.

Тут я даже забыла, что дышать не только полезно, но и необходимо.

— Что… что?! Кто я?

— Да. Анонимно, но изложено подробно. С указанием дат, мест, с приложением цитат… — Он нахмурился. — Кто-то явно постарался, фантазия правдоподобная. В некоторой части мы сможем оправдаться. Часть недоказуема, а значит не может использоваться против.

— Весомый аргумент, — пробормотала я. Смеяться мне расхотелось.

Стив безнадежно махнул рукой.

— А часть — святая правда, но подано все так…

— Да чтоб их всех механическим прессом… — начала я, но Стив перебил:

— Сейчас в Министерстве комиссия. Проверяют мои бумаги. А сюда проверка назначена на завтра.

Я посмотрела на дракона (он опять немного искрил и потрескивал). На кофейный аппарат. На потолок.

— Отлично, — сказала я. — Значит, завтра я официально стану подозреваемой в государственной измене. Мама бы мной гордилась… Стив?..

До глубокой ночи мы со Стивом приводили в порядок квартиру. Дракон не выдержал напряжения и все-таки прорвался. Успокоить мне это чудовище не удалось, но хотя бы пожара не случилось. Видно, муженька и раньше дома накрывало, и кофейный аппарат выработал свою стратегию справляться с багом хозяина: он хладнокровно плевался льдом и брызгался.

В целом, разрушения были незначительные, зато копоти хватило. И я под конец уборки аж прослезилась от счастья. Будь Стивен пообеспеченнее — отмывать бы мне куда большее пространство.

Заснула я в чем была, это я точно помню, а проснулась на диванчике в гостинной, под пледом и почти без платья (его я потом обнаружила в корзинке с грязным бельем, аккуратно сложенным). Стив, судя по звукам, возился на кухне с завтраком, вполголоса приправляя блюдо препирательствами с кофейным аппаратом.

Потом что-то упало, зазвенело, мерзкий кофейник захихикал, а Стив выглянул в гостинную.

— О, ты уже не спишь! Агата, одевайся, и готовься. И погладь мне жилет!

М-да, ничто так не портит мужчину, как совместная уборка… Даже если он дракон… я бы даже сказала, тем более если он — дракон.

Я хотела съязвить. Но потом вспомнила, как Стив вчера оттирал копоть с мебели, не отлынивая и не жалуясь… и передумала. Вздохнула и пошла жилет мужу гладить, галстук подбирать с запонками и себя любимую одевать.

Комиссию мы сподобились лицезреть через полчаса, едва успев закончить завтрак.

Посетили нас трое: две чудесные дамы с лицами отлитых из свинца ангелов и младший клерк — долговязый парнишка с выражением испуга и недоумения на крысиной мордочке.

Мы выглядели почти безупречно: Стивен встречал гостей с таким ледяным спокойствием, с таким достоинством, что я невольно им залюбовалась. Сама я подобным похвастаться не могла, чувствовала себя механической куклой, забывшей сценарий. Ну и трясло меня внутри от каждого, даже мимолетного взгляда…

Стив взял меня под руку и улыбнулся.

— Мистер Флэймурн, миссис Флэймурн, — строго кивнула инспекторша постарше, — доброе утро. Итак, вы, миссис Стивен. Вы утверждаете, что ваш брак … — она замялась, глядя в бумаги, — подлинный?

— Совершенно верно, — ответила я с самой очаровательной улыбкой, на какую была способна. — Могу даже продемонстрировать уровень бытовых конфликтов, если пожелаете. Прошу вас уважаемая комиссия, в гостинную. Кофе, чай?

Стив кашлянул. Инспекторы переглянулись.

— Благодарю, позже, — сухо отказалась дама за всех, чем повергла в явное уныние своих коллег. — Нам нужны доказательства: совместное проживание, личные вещи, общий быт, ведение хозяйства, — перечисляла она бодро, перед последним пунктом запнулась, но быстро взяла себя в руи и заявила многозначительно: — свидетельства близости…

Я фыркнула.

— Близости? Хотите, расскажу, как Стив шесть раз подряд пытался объяснить мне устройство своего кофейного аппарата? Муж усовершенствовал этот и без того чудесный прибор, между прочим . Если это не истинный признак любви и близости — я не знаю, что тогда.

Вторая дама понимающе хмыкнула, младший инспектор не выдержал и хрюкнул от смеха, но тут же изобразил кашель.

— Мы всё проверим, — сказала дама постарше ледяным голосом и встала.

Проверка заняла весь день. Наши гости осмотрели квартиру, перебрали бельевой шкаф (уж не знаю, чего ожидали — шпионского радиопередатчика среди чулок?), пересчитали зубные щётки, допрашивали соседей, и даже, о ужас, расспрашивали наши вещи.

Кофейный аппарат безапелляционно заявил:

— Она делает ужасный кофе, но не хуже других людей. Преступных сговоров не замечено. Разве что с сахарницей.

Сахарница звякнула и обиделась.

Когда казалось, что хуже быть не может, один из инспекторов заметил куб-оракул на полке.

— Это что? — подозрительно спросила дама помладше.

— Безобидная безделушка, — поспешил ответить Стив.

— Безделушка? — возмутился Куб, внезапно вспыхнув. — Я — артефакт Пророчества Третьей Эпохи!

Инспекторы попятились.

— Прекрасно, — прошептала я. — Ещё и он заговорил.

Куб повернулся ко мне, словно на нём действительно были глаза.

— Агата и Стив, связанные огнём и парами судьбы, не лгут. Их союз истинный, хотя и скрипит, как плохо смазанная шестерёнка.

Я уставилась на артефакт.

— Это что, защита свидетеля?

— Это истина, — гордо сказал Куб и засветился ярче. — Когда два сердца спорят, мир соглашается.

Инспекторы стояли в ступоре. Старшая, кажется, пыталась осознать, как вписать в отчёт показания говорящего пророческого куба.

— Ну вот, — сказала я, вздыхая. — Хоть кто-то наконец признал, что у нас всё по-настоящему. Даже если это всего лишь артефакт и оракул.

Это происшествие окончательно добило всех. От обеда наши гости категорически отказались.

Комиссия, не найдя ничего интересного и подозрительного, заявила об уходе, и Стиву вручили официальный документ с итогами: «Признаков фиктивности не обнаружено. Признаков шпионажа не обнаружено».

Но перед уходом старшая инспекторша проинформировала:

— Мы оставим за вами наблюдение. На всякий случай.