— И с каких это пор Финн стал экспертом в женской психологии? – пытается сменить тему Кольт, переводя стрелки обратно на меня. — Мы все знаем, что девушки – не его конек. В этом нет ничего постыдного. Каждому свое. – Он хлопает меня по плечу, усмехаясь. Но его подначки только усиливают мое раздражение.

— Ты ошибаешься. Финн прекрасно справился, заполучив красотку, у которой в мизинце ума больше, чем у тебя в голове, – защищает меня Кеннеди, бросая мне заговорщицкую улыбку.

Я не могу сдержать ответную ухмылку. Я знал, что Стоун покорит сердце Кеннеди всего за один день. А Кеннеди, будучи прекрасным судьей характеров, наверняка сразу же разглядела за ее бравадой ту самую мягкость.

— Она действительно потрясающая, правда? – тихо говорю я.

— Да, Финн. Правда. Ты молодец, милый. Она одна на миллион.

— Знаю, – с гордостью отвечаю я, грудь непроизвольно выпячивается при мысли, что именно мне выпала честь завоевать сердце этой южанки.

Стоун, может, еще и не готова признаться в любви, но я ее растоплю. Когда все ее защитные стены рухнут, она наконец поймет, что ее чувства ко мне – не просто похоть или страсть. Может, с этого все и начиналось, но с тех пор они переросли во что-то неизмеримо большее. Возможно, мне потребуется время, чтобы привести ее туда же, где нахожусь сам, но рано или поздно Стоун придется признать: между нами нечто большее, чем она готова осознать. И когда это случится, она либо перепугается до смерти, либо будет безмерно счастлива. Со Стоун нужно быть готовым в любому раскладу.

— Финн? – тихо произносит Кеннеди, ее лицо становится серьезнее, чем минуту назад.

— Да?

— Не облажайся. Иначе пожалеешь.

— Не облажаюсь, – искренне обещаю я, хотя где-то в глубине моего живота шевелится противное чувство, говорящее обратное.

— Это хорошо, – ухмыляется она, на секунду отводя взгляд. — Особенно теперь, когда Стоун только что вошла в дверь.

Не теряя ни секунды, я поворачиваюсь ко входу в зал, и мой взгляд падает на девушку, завладевшую моими мыслями, телом и душой.

Я больше не представляю свою жизнь без нее.

— Черт! Это что, она? – восклицает Кольт, когда Стоун машет мне рукой.

Наверное, я выгляжу как псих с этой дурацкой улыбкой, но, черт возьми, она невероятна. В этом длинном красном платье, как из старых черно-белых фильмов, она выглядит воплощением грации и изысканности.

— Никогда еще мне так не хотелось нарушить братский кодекс, как сегодня, – посмеивается Кольт, заставляя меня бросить на него убийственный взгляд.

— Не будь мудаком, Кольт. Да и тебе все равно с ней не справиться, – дразнит его Кеннеди. — Давай, Финн. Иди к ней.

Мне не нужно повторять дважды.

Я рассекаю толпу, направляясь к своей воплощенной мечте, шагающей ко мне на пятидюймовых каблуках. Как только она оказывается на расстоянии вытянутой руки, я хватаю ее за затылок и целую. Стоун тихо постанывает, ее ладони прижимаются к моей груди, ощущая бешеный стук сердца. Поскольку мы в доме моих родителей, а вокруг слишком много любопытных глаз, я стараюсь, чтобы поцелуй оставался в рамках приличия, но это почти невозможно. Я неохотно отрываюсь, прекращая поцелуй раньше, чем хотелось бы – чтобы не давать этим старым придуркам лишнего материала для дрочки. Поправляю выбившуюся прядь ее волос и тону в ее зеленых глазах.

— Привет, – наконец хриплю я, мой голос глухой и низкий, выдающий отчаянное желание утащить ее в более уединенное место.

— Привет, красавчик, – дразнит она, на ее губах играет чертовски соблазнительная улыбка.

— Неплохое платье.

— Рада, что тебе нравится.

— Оно понравится мне еще больше, когда я сорву его с тебя сегодня ночью.

Она хватает меня за подбородок и игриво трясет головой.

— Даже не думай. Оно слишком красивое, чтобы его портить.

— Как и ты, но это не ослабляет моего желания растерзать тебя.

— Ну и подлиза же ты сегодня, – смеется она, заставляя мое сердце бешено колотиться, словно то пытается вырваться из груди и броситься в ее объятия.

— Но я серьезно. Ты прекрасна, Стоун. Хотя для меня ты всегда такая.

— Ты и сам ничего так, – отвечает она, одобрительно окидывая взглядом мой смокинг.

Легкий румянец, выступивший на ее щеках, сводит меня с ума – так и тянет наклониться и снова поцеловать ее. Но на сей раз я хочу сделать это там, где смогу отдаться чувствам полностью, а не посреди бального зала, полного людей. Поэтому я беру Стоун за руку и увлекаю за собой в поисках укромного уголка, чтобы наконец поприветствовать ее так, как мечтал.

— Финн, – смеется она. — Куда это мы?

— Увидишь, – отвечаю я, ноги сами рвутся в бег, но приходится сдерживать темп из-за ее высоченных каблуков.

Я оглядываю дом, пробегая взглядом по гостям. Как и предполагал, здесь яблоку негде упасть. Капитулируя перед обстоятельствами, совершаю самый банальный маневр – веду ее в единственное место, где можно рассчитывать на приватность.

— Ты что, шутишь?! – восклицает она, когда я запираю за нами дверь ванной. — Даже не думай о сексе, Финн Уокер. Я ведь еще даже не познакомилась с твоими родителями, черт возьми! Я ни за что не стану той девушкой, которая заперлась в туалете с их сыном для быстрого перепихона, прежде чем представиться им!

Стоун скрещивает руки под грудью, отчего ее прелести выглядят еще аппетитнее.

Черт, это платье действительно нечто.

Темно-красный шелк облегает каждую ее округлость, как вторая кожа, а открытая спина дает соблазнительные намеки на роскошные изгибы. Волосы убраны вверх, обнажая длинную шею, так и манящую прикоснуться к ней. Весь этот ансамбль можно в мгновение ока отправить на кафельный пол, просто развязав бант на шее. Уверен, всю оставшуюся ночь я не смогу думать ни о чем другом.

— Мы занимались этим и в менее подходящих местах, Стоун, – дразню я, облизывая губы, пока мой взгляд скользит по ее телу.

— Это было другое дело, – огрызается она без тени веселья.

— Почему?

— Потому что, – бормочет она в раздражении, отступая под моим хищным взглядом.

— Потому что, почему?

Она щурится, в ее глазах вспыхивает гнев, а маленький кулачок готовится нанести удар.

Дерьмо.

Отбой! Отбой!

Не так я хотел начать этот вечер.

— Стоун, я шучу. Я не собираюсь трахать тебя в первую же минуту, как ты переступила порог моего дома. У меня есть некоторая сдержанность, знаешь ли? Это платье, конечно, сильно осложняет задачу, но я не совсем пещерный человек. Я привел тебя сюда, потому что хотел поговорить наедине, прежде чем все остальные набросятся на тебя. Вот и все.

Она опускает голову, и от одного этого вида у меня сжимается сердце.

— Эй. Клянусь, я просто хотел поговорить, – заверяю я, лаская ее щеку.

— Тогда говори, – огрызается она, все еще злая, не до конца убежденная в моих намерениях.

— Ладно, возможно, не столько поговорить, сколько кое-что тебе подарить, – запинаюсь я, внезапно занервничав.

— Если следующие твои слова будут о твоем члене, клянусь Всемогущим Богом, я откушу эту штуковину, – рычит она, и я не могу сдержать смешок, вся моя нервозность мгновенно испаряется.

— Нет, не откусишь. Он нужен тебе не меньше, чем мне. Но можешь быть спокойна, это не связано с моим членом.

— Хмм, – недоверчиво бормочет она, все еще приподняв выразительную бровь.

Я сглатываю, достаю бархатную коробочку из кармана смокинга и кладу на ее ладонь.

— Что это? – спрашивает она, разглядывая маленькую коробочку, словно это нечто ей совершенно незнакомое.

— Открой и узнаешь.

Стоун на мгновение замирает, но затем поддается любопытству. Когда она поднимает крышку и видит внутри пару бриллиантовых сережек, все, что она может сделать – это уставиться на них с открытым ртом.

Пока вчера они с Кеннеди предавались шопингу, я тоже кое-что прикупил. Увидев эти серьги у ювелира, я сразу же понял – они могут принадлежать только моей девушке. Как и сама Стоун, они ослепительно прекрасны в своей дерзкой дикости и миниатюрности.