— И это все, что ты мне расскажешь? Да ладно. Должно быть, что-то случилось, раз ты так расстроен. Что она сделала? Ударила тебя булавой? Пнула под зад? Разбила бутылку о твою голову, когда ты попытался ее поцеловать? Что? Потому что с такой дерзкой девчонкой мое воображение может нарисовать любую картину. – Он усмехается, вытягивая свои длинные ноги и закидывая большие черные армейские ботинки на подголовник свободного сиденья перед собой.

Девушка, сидящая рядом с ним, покачивает головой, разозленная его удобной, но неуважительной позой. Я сбиваю его ноги и бормочу жалкое "прости" в макушку девушки, извиняясь за плохие манеры моего друга.

— Перестань быть придурком, Ист, – тихо выговариваю я, но он просто по Истонски пожимает плечами.

Он расслабляет плечи, закидывает сплетенные руки за голову и смотрит в потолок, как будто владеет всем пространством мира, что на самом деле не так. В этих рядах едва хватает места, чтобы я мог удобно расположиться, а Истон, отнимающий у меня драгоценное пространство, будто собирается взлететь. Я ударяю его коленом, приказывая этому ублюдку поджать ноги и освободить место для моих, но он лишь усмехается мне в лицо.

— Не хочешь говорить, не говори. В конце концов, я все из тебя вытяну. Но одно могу сказать точно. Нам повезло с тем, кто пытается нас поиметь. Я могу придумать целый список способов, которыми они могли бы превратить нашу жизнь в сущий ад. Отправка писем с приказом провести время с красотой из Саутсайда не кажется мне одним из них. Я имею в виду, что мы должны молить о пощаде или выполнять для них поручения, настолько отвратительные, что нас бы от них тошнило. По крайней мере, именно так бы я поступил, если бы был на их месте. А не приказывал бы обхаживать хорошеньких девушек, как Стоун Беннетт. Но, эй, это всего лишь мои пять копеек.

— Думаю, нам всем повезло, что не ты здесь командуешь, – бормочу я.

— Эх, но как бы я повеселился, если бы это было так. – Он громко хохочет, не обращая внимания на то, что его глубокий, горловой смех прерывает лекцию.

— Господи, неужели ты не можешь отнестись серьезно хоть к чему-нибудь? – рявкаю я на него, не впечатленный тем, что он так бесцеремонно говорит об этом Обществе.

— Когда дело дойдет до драки, я буду относиться ко всему серьезно. Так ты собираешься рассказывать, или как? С каждой минутой мне становится все скучнее, и, возможно, если ты не начнешь говорить, я начну слушать эту лекцию, – он громко зевает.

— О, Боже милостивый! – восклицает брюнетка перед нами, раздраженно вскидывая руки вверх, прежде чем обернуться через плечо. — Вы двое, когда-нибудь заткнетесь?!

Туго затянутый конский хвост и очки в темной оправе, сдвинутые на кончик носа, делают ее вдвое старше и вдвое суровей. На ней светло-бежевый бабушкин свитер, что выглядит немного нелепо, ведь на улице конец августа и 80²³ градусов тепла. Если девушка стремилась выглядеть непривлекательно и уныло, то попала в самую точку с выбором гардероба и прически, что жаль, поскольку она не так уж уродлива.

— Ох, прости. Мы были слишком громкими? – изображает Истон беспокойство, прижимая раскрытую ладонь к груди. Он как всегда драматизирует.

— На самом деле, да. Некоторые люди действительно пришли сюда учиться, а не слушать, как вы двое препираетесь, словно старая супружеская пара, – ворчит она, поправляя очки на переносице.

— К сожаления для тебя, я не из некоторых. – Истон беззаботно пожимает плечами, возвращаясь к своему мрачному образу человека, которому на все плевать.

Мрачный взгляд, который та на него бросает, становится еще темнее, когда она с силой сжимает ручку и указывает на него так, словно собирается выткнуть ему глаз.

— Просто держите свои разговоры при себе, ладно?

— Зачем? Это ты подслушивала нас, а не наоборот.

Карие глаза девушки превращаются в два больших блюдца, выпучившись до такой степени, что даже очки не смогли бы удержать их на месте.

— Я не подслушивала! Чтобы я могла это сделать, вам двоим нужно было бы вести внятный разговор. А не хрюкать и гоготать каждые несколько секунд, – разъяренно огрызается она.

— Для девушки, которая говорит, что пришла сюда учиться, ты действительно уделяешь много внимания личным разговорам незнакомцев, – возражает Истон, снова вытягивая ноги на свободное сиденье рядом с ней, его ботинки находятся в нескольких дюймах от лица разгневанной девушки.

— Просто будьте потише. – Пробует она снова, не обращая внимания на покачивающиеся рядом с ее головой ботинки.

— Ничего не обещаю, ваше высочество. А теперь будь хорошей девочкой и отвернись. Достала.

Она закатывает глаза, прежде чем выпрямиться, но мы с Истоном отчетливо слышим, как она бормочет себе под нос "козлина".

Дерьмо. Ей действительно не следовало это говорить.

Истон, всегда оставляющий за собой последнее слово, убирает ноги с подголовника и наклоняется прямо к ней. Ее спина заметно напрягается от этого движения, отчего его лицо расплывается в угрожающей ухмылке. Он тянет ее за хвост, чтобы запрокинуть голову, заставляя ее резко вдохнуть, и, прижавшись губами к ее уху, говорит:

— Знаешь, если ты когда-нибудь захочешь вытащить учебник из своей задницы, я мог бы помочь тебе с этим. Несколько оргазмов определенно расслабят твою чопорную натуру.

— Я бы не стала спать с тобой, даже если бы ты был последним мужчиной на Земле, – рычит она с враждебным взглядом, не оставляющим никаких сомнений о том, какого мнения она о моем лучшем друге.

— Ах, разве это не прелесть? Детка, мне стоит только щелкнуть пальцами, и ты прибежишь. Все так делают, так чем же ты отличаешься?

Она издает громкий смешок, глядя ему прямо в глаза.

— Вот еще. Не все хотят заполучить Истона Прайса.

— И все же, ты знаешь мое имя, в то время как я понятия не имею, какое твое. Да мне и неважно. Мне не нужно имя, чтобы заставить тебя увидеть Бога, милая. Но, к сожалению для тебя, я не трахаюсь с чопорными сучками.

— И к сожалению для тебя, я не трахаюсь с заносчивыми козлами. Думаю, нам обоим повезло, – упрекает она, отворачиваясь, заставляя его отпустить ее волосы.

— Дерзкая. Может, я ошибся. – Истон зловеще смеется. — Может, ты все-таки не будешь таким уж паршивым трахом. Раз уж ты захватила с собой эти когти, мы могли бы попробовать. Что скажешь? Хочешь пойти в подсобку и испытать их на прочность? Мне скучно, а ты, похоже, нуждаешься в хорошем трахе. Не волнуйся. Я не буду включать свет.

— Не льсти себе, – без обиняков парирует она. — Как я уже сказала, ты был бы последним мужчиной во всем Эшвилле, с которым я осталась бы наедине в темноте.

Металлические глаза Истона приобретают жутковатый оттенок серого, а верхняя губа подрагивает, словно он доволен вызовом.

— Может, хватит? – вмешиваюсь я, дергая его за плечо, чтобы заставить его сесть обратно, и задаюсь вопросом, что, черт возьми, на него нашло. К сожалению, Истон просто отмахивается от меня, полностью игнорируя, слишком увлеченный своей маленькой игрой в домогательства к бедной девчонке.

— Ты боишься темноты? – шепчет он ей на ухо. — Почему? Тебя пугают твари, которые там прячутся?

Я вижу, как по ее телу пробегает мелкая дрожь, а шея покрывается мурашками, доказывая, насколько сильно Истон ее пугает. И к тому же целенаправленно. После всего дерьма, с которым нам приходится иметь дело, он должен быть более чувствительным и осознавать свои пугающие манеры.

— Хватит, Ист, – предупреждаю я, недовольный его поведением.

Он наклоняет голову в мою сторону, его акулья ухмылка не меняется, мое предупреждение его совершенно не трогает.

— Подожди. Еще кое-что.

Затем он опять поворачивается к брюнетке, чтобы прошептать ей на ухо свой последний, безжалостный, изводящий комментарий. Как бы она ни старалась притвориться, что он никак ее не задевает, тело выдает ее в ту же минуту, как только его дыхание касается ее кожи.

— Ты только что попала в поле моего зрения, милая. Мне неприятно тебе об этом говорить, но это не самый лучший расклад для тебя. Я бы на твоем месте был поосторожнее.