— Нет, мама, — я шагнула к ней, чувствуя, как внутри поднимается волна гнева, копившегося годами. — Несправедливо то, что ты сделала со мной. Что ты меня подставила. Что из-за тебя меня чуть не выгнали из колледжа. Что твоя жизнь кажется такой безоблачной, такой лёгкой, в то время как мне, приходится справляться с проблемами, которые ты создала.

Её лицо побледнело, глаза расширились.

— Не понимаю, о чём ты…

— Прекрасно понимаешь, — отрезала я. — Но знаешь что? Теперь мы будем жить вместе. Разве это не прекрасно? Разве ты не хочешь посвятить время дочери? Разве не хочешь показать своему мужу, какая ты хорошая мать? — каждое слово было пропитано ядом. — Вот, пожалуйста, я предоставляю тебе такую возможность, дорогая мамочка.

Она смотрела на меня с выражением, которое я не могла точно определить — шок? Страх? Возможно, даже уважение? Но быстро оправилась.

— Я всегда хотела для тебя лучшего, Лара.

— Нет, мама. — покачала я головой. — Ты всегда хотела лучшего для себя. Я была лишь препятствием на пути к твоему счастью. К твоим мужчинам. К твоей свободе.

— Это не так! — её голос повысился, теряя привычную светскую сдержанность.

— Да? Тогда почему ты сейчас так отчаянно пытаешься от меня избавиться?

Она замолчала, сжав губы в тонкую линию. Потом расправила плечи — жест, который я знала с детства, признак того, что она переходит в наступление.

— Ты специально это делаешь, да? Появляешься здесь, чтобы испортить мою жизнь? Это какая-то месть?

— Может быть, — я пожала плечами, чувствуя странное удовлетворение от её растерянности. — Или может, я просто хочу, чтобы ты ощутила хотя бы часть того дискомфорта, которым наполнена моя жизнь благодаря тебе.

— Ты ведёшь себя как ребёнок, — бросила она.

— А ты ведёшь себя как всегда — думаешь только о себе, — парировала я.

Мама резко развернулась, её платье взметнулось красивой волной, и направилась к двери. На пороге она остановилась, обернулась, и её голос, когда она заговорила, был спокоен и холоден:

— Зря ты решила пойти против меня, Лара.

С этими словами она вышла, хлопнув дверью так сильно, что вздрогнули стены.

Я опустилась на кровать, внезапно ощутив всю тяжесть усталости после бессонной ночи и эмоционального шторма. Мышцы болели, голова гудела, а сердце колотилось как сумасшедшее.

Решив принять душ, я направилась к двери в дальнем углу комнаты, предполагая, что там находится ванная. И не ошиблась.

Я наполнила ванну горячей водой, добавила пену из флакона, стоявшего на мраморной полочке, и погрузилась в ароматное облако. Тепло медленно проникало в мышцы, расслабляя и успокаивая. Закрыв глаза, я позволила себе на мгновение забыть обо всём — о маме, об Энзо, о затопленной квартире, о потерянных работах. Существовала только я и эта тёплая вода, обнимающая меня как заботливый друг.

Когда вода начала остывать, я нехотя вылезла из ванны, завернулась в пушистое полотенце размером с небольшой ковёр и вернулась в спальню. Переодевшись в пижаму — я забралась под одеяло.

Мои глаза закрылись, и тяжесть прожитого дня накрыла меня, позволяя провалиться в спасительный сон.

Не знаю, сколько времени прошло, но сквозь пелену сна я почувствовала странное беспокойство. Повернувшись на бок, я ощутила чьё-то присутствие рядом. Тихий шорох нарушил тишину комнаты.

Нехотя приоткрыв глаза, я несколько раз моргнула, пытаясь различить что-то в темноте. Силуэт человека, лежащего напротив меня, заставил меня резко вдохнуть. Страх мгновенно прогнал остатки сна, и я открыла рот, чтобы закричать.

Но тёплая ладонь быстро накрыла мои губы.

— Тихо, это я, Диего, — его шёпот, низкий и хриплый, эхом отозвался в моей голове.

Его лицо было так близко, что я чувствовала тепло его дыхания на своей коже. В тусклом свете, проникающем через шторы, я различала его черты — острые скулы, прямой нос, тёмные глаза, в которых отражался лунный свет. Он был одет в тёмную футболку и свободные спортивные штаны, словно собирался на пробежку, а не вторгаться в чужие спальни посреди ночи.

Я попыталась вырваться, отталкивая его руку, но он только крепче прижал ладонь к моим губам, наклоняясь ещё ближе.

— Я отпущу, если пообещаешь не кричать.

Я мотнула головой в знак согласия, и он медленно убрал руку. В ту же секунду я впилась зубами в его ладонь, вложив в укус всю ярость и страх.

— Чёрт! — прошипел он, отдёргивая руку. — Что ты делаешь, ненормальная?!

— Это я ненормальная?! — прошипела я в ответ, отодвигаясь к изголовью кровати и натягивая одеяло до подбородка. — Это не я врываюсь ночью в чужие спальни!

Диего потёр укушенную руку, глядя на меня с смесью возмущения и странного восхищения.

— Я услышал, что у меня появились соседи, вот и решил навестить, поприветствовать. Проявить… гостеприимство, — он усмехнулся, обнажив идеально ровные белые зубы.

Он поднёс руку ближе к глазам, рассматривая следы от зубов, которые наверняка останутся на коже.

— Соседи? Моя спальня напротив твоей, как я понимаю? — я фыркнула. — И ты решил, что три часа ночи — идеальное время для визита вежливости?

— Именно, — он улыбнулся уголком губ, и эта полуулыбка казалась опасной.

Я закрыла глаза и глубоко вздохнула.

— Тебе пора, — сказала я твёрдо, указывая на дверь.

— Ты не слишком доброжелательна для новой соседки, — он усмехнулся, и я уловила запах виски, исходящий от него.

— Я не привыкла, что в моей постели оказываются малознакомые пьяные мужчины, — отрезала я, натягивая одеяло выше. — Особенно те, кто не понимает значения слова «граница».

— Пьяные? — он наигранно удивился, прикладывая руку к груди в театральном жесте. — Я выпил всего два бокала. Для творческого вдохновения.

— Как мило. Теперь, когда ты вдохновился, может, применишь своё творчество где-нибудь подальше от моей комнаты?

Диего склонил голову набок, разглядывая меня с интересом. Его взгляд скользил по моему лицу, шее, плечам, задерживаясь чуть дольше, чем следовало бы. Мне стало неуютно под этим изучающим взглядом, словно он видел больше, чем я хотела показать.

— Знаешь, ты сделала отличный выбор комнаты, — произнёс он наконец, медленно растягивая слова. — Отсюда открывается потрясающий вид на рассвет над морем. Особенно после бессонной ночи.

— Спасибо за информацию о местных достопримечательностях, — сухо ответила я. — А теперь проваливай из моей комнаты, пока я не закричала и не разбудила весь дом.

— Нет, — он скрестил руки на груди, и на его лице появилось упрямое выражение. — Мне здесь нравится. В моей комнате слишком… одиноко. А здесь уютно. И компания приятная, хоть и немного колючая.

Его упрямство и самоуверенность вывели меня из себя. Не раздумывая, я резко выбросила ноги вперёд, упираясь ими в его грудь, и с силой толкнула. Он не ожидал такого манёвра и, потеряв равновесие, с грохотом рухнул на пол.

— Надеюсь, тебе больно, — процедила я, перегибаясь через край кровати.

В ответ послышался приглушённый стон, но внезапно меня кольнуло беспокойство. Что если он действительно пострадал? Ударился головой? Сломал что-нибудь?

— Диего? — позвала я тихо, пытаясь разглядеть его в темноте. — Ты в порядке?

Ответа не последовало, только ещё один слабый стон. Я подвинулась к краю кровати и осторожно опустилась головой вниз, пытаясь разглядеть его в темноте.

— Диего, если ты притворяешься, клянусь, я…

Не успела я закончить фразу, как его рука молниеносно схватила моё запястье, и с неожиданной силой он дёрнул меня вниз. Я не удержалась и упала прямо на него, ощущая, как его тело твёрдое и горячее под моим. Прежде чем я успела опомниться, он перевернул меня на спину, прижимая к полу своим весом, и навис сверху, фиксируя мои руки над головой.

— Отсюда вид ещё лучше, — прошептал он, глядя мне прямо в глаза. Его лицо было так близко, что я могла различить золотистые крапинки в его карих глазах и лёгкую щетину на подбородке.