— Куда собираешься? — Карла заглянула в дверь, с интересом разглядывая разбросанные по кровати вещи.

— Ужин с мамой, — ответила я, примеряя чёрную юбку.

— Твоя мама вернулась? — удивилась она, проходя в комнату и усаживаясь на край кровати. — Когда?

— Понятия не имею. Просто позвонила сегодня, как ни в чём не бывало, и пригласила на ужин.

Карла нахмурилась:

— И ты согласилась? После всего, что произошло?

Я вздохнула, разглядывая своё отражение. Юбка была короткой, но не вульгарной, облегала бёдра и подчёркивала длину ног.

— Знаю, это глупо. Но она обещала объяснить своё исчезновение и оплатить мою учёбу на год вперёд.

— И ты ей веришь? — Карла смотрела на меня с сомнением.

Я пожала плечами, доставая из шкафа бежевый свитер из тонкой, почти невесомой шерсти. Он нежно обнимал фигуру, спадая с одного плеча — достаточно сексуально, но при этом элегантно.

— Не знаю. Но мне нужны эти деньги, Карла. Я не могу… не могу снова пойти на то, что…

Я запнулась, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Карла встала и обняла меня за плечи:

— Эй, всё будет хорошо. Просто будь осторожна, ладно? Не позволяй ей снова себя обмануть.

Я кивнула, благодарная за поддержку.

Закончив с выбором одежды, я принялась за макияж. Лёгкая основа, немного румян, чтобы оживить бледные щёки, тушь для ресниц и нейтральная помада. Волосы решила оставить распущенными — всё равно мои непослушные кудри невозможно было укротить.

Надев чёрные колготки и короткую юбку, я натянула свитер и критически осмотрела себя в зеркале. Неплохо. Достаточно взрослая, но не вызывающая. Я добавила серебряные серьги-кольца — единственное украшение, которое позволяла себе носить — и обула чёрные ботинки на небольшом каблуке.

Но даже когда внешне я была готова, внутри продолжала бушевать буря сомнений. Стоит ли идти? Не очередной ли это спектакль? Моя мать была мастером создавать иллюзии — счастливой семьи, заботливой матери, успешной женщины. А потом реальность рушилась, оставляя меня разбираться с последствиями.

И всё же… она была моей матерью. Единственным родным человеком в этом мире. И часть меня всё ещё надеялась, что на этот раз всё будет иначе.

Такси остановилось перед высокими коваными воротами. За ними виднелась вилла — двухэтажное здание с кремово-белыми стенами, утопающее в зелени и цветах. Перед домом раскинулся бассейн с бирюзовой водой, отражающей последние лучи заходящего солнца. Терраса с плетёными креслами и шезлонгами выглядела так, словно сошла со страниц глянцевого журнала. Балконы с коваными перилами были увиты какими-то вьющимися растениями с яркими цветами. Всё это создавало ощущение роскоши, уюта и безмятежности.

Я расплатилась с таксистом и нерешительно подошла к воротам. Нажала на кнопку интеркома, назвала своё имя, и ворота тут же открылись с тихим жужжанием.

Не успела я пройти и половины дорожки к дому, как входная дверь распахнулась, и на пороге появилась она — моя мать, но словно в новой версии. Элегантное красное вечернее платье облегало её стройную фигуру, высокие каблуки делали её ещё выше, а макияж подчёркивал всё ещё красивые черты лица. Её шею и запястья украшали золотые украшения, а в ушах сверкали бриллианты. Она выглядела как светская львица, готовая к выходу в высшее общество.

— Ларита! — воскликнула она, спускаясь по ступенькам мне навстречу. — Доченька!

Она подбежала ко мне, обняла, окутав облаком дорогих духов. Я стояла неподвижно, не в силах ответить на объятие.

— Боже, как ты выросла! Стала такой красавицей! — она отстранилась, держа меня за плечи и разглядывая с нескрываемым восхищением. — Идём в дом, здесь прохладно!

— Мама, что это за место? — спросила я, когда она потянула меня к входу. — Чей это дом?

— Всё объясню, дорогая. — она лучезарно улыбнулась. — За ужином. Ты, наверное, голодна?

Мы вошли в просторный холл с арочным проходом, поддерживаемым мраморными колоннами. Слева стоял тёмный деревянный консольный столик с расписной вазой, на стенах висели какие-то абстрактные картины в дорогих рамах. Вдали виднелась лестница с красными ступенями и старинная деревянная дверь.

— Дорогой! — позвала мама, снимая с меня лёгкую куртку. — Ты где? Мы уже здесь!

“Дорогой?” Значит, у неё новый мужчина. Ничего удивительного — моя мать никогда не оставалась одна надолго. Но почему она решила познакомить меня с ним сейчас? И откуда вся эта роскошь?

Пока мама искала своего “дорогого”, я прошла вперёд, разглядывая интерьер. Холл переходил в светлую и просторную гостиную в классическом стиле, с высокими потолками, декорированными лепниной. Большие панорамные окна открывали вид на тропическую растительность и полоску моря вдалеке. Бежевый диван, высокие кресла, мраморный камин и глянцевый пол дополняли картину роскоши.

Я стояла посреди этого великолепия, чувствуя себя не в своей тарелке, когда услышала позади себя приглушённые голоса — звук маминых каблуков и чьи-то тяжёлые шаги.

— Лара! — окликнула меня мама. — Иди сюда, милая. Я хочу тебя кое с кем познакомить.

Я обернулась, и время замедлилось. Воздух застрял в лёгких, сердце пропустило удар, а затем забилось с такой силой, что казалось, вот-вот проломит рёбра.

Рядом с моей матерью, положив руку ей на талию собственническим жестом, стоял он. Энзо. Человек, который лишил меня девственности и унизил меня так, как никто и никогда.

Он был одет в тёмно-синий деловой костюм с расстёгнутой верхней пуговицей белой рубашки, выглядя ещё более привлекательным, чем в моих кошмарных снах.

Но хуже всего были его глаза — те самые серые глаза, что преследовали меня ночь за ночью. Сейчас они смотрели на меня с узнаванием, с удивлением, но быстро, профессионально скрывая это за маской вежливого интереса. Я видела, как его взгляд скользнул по моему телу — от растрепанных светлых кудрей до черной короткой юбки, обнажающей ноги. Задержавшись на мгновение дольше, чем следовало бы при первом знакомстве.

Мама продолжала что-то говорить, ее голос звучал словно издалека, через слой ваты. Я видела только, как двигаются ее губы, накрашенные алой помадой, как сверкают ее карие глаза, как она светится от счастья, прижимаясь к мужчине, который… который…

— Лара! Ты меня слышишь? — голос мамы наконец пробился через пелену шока. — Познакомься, это Энзо, мой муж! Энзо, это Лара, моя дочь, я тебе о ней рассказывала.

Муж. Муж?! Когда она успела выйти замуж?

Энзо улыбнулся той самой холодной полуулыбкой, которую я помнила слишком хорошо, и протянул мне руку:

— Очень приятно познакомиться, Лара. Ракель столько рассказывала о тебе, о твоем таланте.

Я смотрела на его руку — большую, с длинными пальцами и ухоженными ногтями, и вспоминала, как эти пальцы касались моего тела. Нерешительно я протянула свою ладонь, которая казалась такой хрупкой в его руке. Его пожатие было сильным, но не грубым.

— Взаимно, — выдавила я, удивляясь, как спокойно прозвучал мой голос, когда внутри все кричало от ужаса и замешательства.

Мама лучезарно улыбалась, положив руку на грудь Энзо — жест, одновременно интимный и собственнический. На ее безымянном пальце сверкало обручальное кольцо. Массивное, с огромным бриллиантом в окружении россыпи мелких камней, сияющих при каждом движении ее руки.

— Мы поженились три недели назад, — защебетала она. — Просто расписались, без лишнего шума. Я хотела сделать тебе сюрприз! Ты не представляешь, как я счастлива, Лара!

Энзо смотрел на мою мать с улыбкой, которая не достигала глаз. Его взгляд периодически возвращался ко мне, словно проверяя мою реакцию. Я чувствовала себя пойманной в ловушку, в каком-то сюрреалистичном кошмаре, из которого не могла проснуться.

— Ракель, дорогая, — проговорил Энзо, и его итальянский акцент, который я помнила по нашей встрече, стал заметнее. — Почему бы нам не пройти в столовую? Ужин уже подан.