Он прижал меня к стене, его тело вдавило моё в твердую поверхность. Его губы оставили мои лишь для того, чтобы проложить обжигающую дорожку поцелуев по шее, ключице, плечам. Он целовал меня так, словно был изголодавшимся человеком, наконец-то получившим доступ к пиршеству. Его руки были повсюду — скользили по спине, бедрам, ягодицам, сжимали, ласкали, требовали.

Я отвечала с не меньшим пылом, позволяя своим рукам исследовать его широкие плечи, сильную спину, жесткие мышцы груди. Каждое прикосновение посылало электрические импульсы по моему телу, разжигая пламя, которое грозило поглотить нас обоих.

Энзо внезапно оторвался от моих губ, тяжело дыша. Его глаза, потемневшие от желания, впились в мои.

— Ты действительно этого хочешь? — его голос был хриплым, почти неузнаваемым. — Потому что если мы не остановимся сейчас, я не смогу остановиться потом.

В ответ я обвила руками его шею и притянула его лицо к своему.

— Не останавливайся, — прошептала я ему в губы. — Больше, не останавливайся.

Его руки были повсюду — на моей шее, плечах, спускаясь ниже, сжимая талию, бедра. Он целовал меня так, будто от этого зависела его жизнь, страстно, глубоко, не давая мне даже возможности вздохнуть. И я отвечала с не меньшим пылом, впиваясь пальцами в его плечи, притягивая ближе.

Что-то внутри нас сломалось, рухнули последние барьеры. Мы срывали друг с друга одежду с такой яростью, словно она жгла нашу кожу. Его руки скользнули под моё платье, и в следующий момент я услышала треск разрываемой ткани — он буквально разорвал мои трусики одним резким движением.

— Энзо, — выдохнула я, когда его губы переместились на мою шею, оставляя горячие следы.

Он поднял меня на руки, и я обвила его торс ногами, чувствуя, как его возбуждение упирается в меня через ткань брюк. Он понес меня к маленькому диванчику, стоявшему у стены, и сел, удерживая меня на коленях.

Его руки помогли мне избавиться от платья, стягивая его через голову, бросая куда-то в сторону. Его губы немедленно опустились на мою обнаженную грудь, покрывая её поцелуями, заставляя меня выгибаться и стонать от удовольствия.

Я лихорадочно расстегивала пуговицы на его рубашке, срывая её с плеч, жадно ощупывая крепкие мышцы его груди и спины. Он приподнялся достаточно, чтобы расстегнуть ремень и приспустить брюки вместе с боксерами, освобождая свой член.

Когда я увидела его, мое дыхание перехватило. Он был огромным, налитым кровью, с пульсирующими венами.

— Возьми его, — хрипло скомандовал Энзо, его голос был низким, почти рычащим.

Я обхватила его рукой, чувствуя, какой он горячий и твердый. Начала двигать рукой вверх-вниз, наслаждаясь его тяжелым дыханием и сдавленными стонами. Он запрокинул голову, закрыв глаза, его лицо было искажено от удовольствия.

Вскоре на головке его члена появились капли прозрачной влаги. Энзо поднял меня за бедра и начал медленно опускать на себя.

Я видела, каких усилий ему стоило сдерживаться. Его руки дрожали, удерживая меня, когда головка его члена коснулась моего входа. Я чувствовала, как он пульсирует от желания войти в меня одним резким движением.

Сначала я ощутила дискомфорт и легкое жжение, когда он начал входить. Но буквально через мгновение, когда он полностью заполнил меня, дискомфорт сменился ощущением приятной заполненности. Я чувствовала, как он растягивает меня изнутри, заполняя так, как я никогда не думала, что возможно.

Энзо начал двигаться, крепко держа меня за бедра, устанавливая темп. Сначала медленно, давая мне привыкнуть, но вскоре его движения стали более настойчивыми, быстрыми. Я двигалась вместе с ним, поднимаясь и опускаясь, чувствуя, как с каждым толчком удовольствие нарастает, словно волны перед штормом.

Очень скоро я почувствовала, как внутри меня зарождается что-то невероятно мощное. Мои бедра задвигались быстрее, я запрокинула голову, закусив губу, чтобы не закричать.

— Давай, маленькая, — прошептал Энзо, его голос был хриплым от возбуждения. — Кончи для меня.

И я кончила. Волна удовольствия накрыла меня с головой, заставляя содрогаться и сжиматься вокруг него. Я прикусила губу до крови, чтобы не закричать, мои ногти впились в его плечи.

Энзо ухмыльнулся, явно довольный моей реакцией. Не дав мне полностью прийти в себя, он приподнял меня и уложил спиной на диван. Возвышаясь надо мной, он снова резко вошел, заставив меня выгнуться от острого удовольствия.

Он взял меня за бедра и начал вколачиваться с неистовой силой, каждый толчок был глубже предыдущего. Я слышала свои стоны, его рычание, скрип старого дивана под нами. Это было безумие — чистое, необузданное безумие.

Его движения становились все более резкими, я чувствовала, как он пульсирует внутри меня. В последний момент, когда его толчки стали особенно глубокими и интенсивными, он резко вышел и, обхватив свой член рукой, кончил мне на живот с протяжным стоном.

Он опустился на меня, вжимаясь губами в мои в глубоком, страстном поцелуе. Его рука обхватила мою шею, слегка сжимая, что только усилило остаточные волны удовольствия, пробегающие по моему телу.

— Я бы трахал тебя так каждый день, — прошептал он мне в губы, его глаза блестели в полумраке.

По моему телу пробежали мурашки от его слов, от его взгляда. Энзо отстранился, натягивая брюки. Затем он нашел в одной из коробок какую-то старую ткань и протянул мне.

Я начала приводить себя в порядок, пытаясь осмыслить произошедшее. Что мы творим? Это какое-то безумие… Он муж моей матери, мой отчим. Всё это неправильно, запретно. Но желание, которое я испытывала к нему, было сильнее всякой логики, сильнее любых моральных принципов.

Когда я уже полностью оделась, Энзо подошел ко мне и взял за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.

— Я выйду первым, — сказал он, отстраняясь. — Подожди немного и выходи следом. Только убедись, что никто не видит.

Я кивнула, не в силах произнести ни слова. Он еще раз крепко прижал меня к себе, глубоко вдыхая запах моих волос, а затем, словно заставляя себя, отпустил и направился к выходу.

Я осталась одна, пытаясь привести в порядок не только одежду, но и мысли. Подождав несколько минут, я осторожно выглянула из кладовой. Никого. Быстрым шагом я направилась к дому, постоянно оглядываясь, чтобы убедиться, что меня никто не видит.

Оказавшись в своей комнате, я сразу побежала в ванную. Мне нужен был душ — не только чтобы смыть следы нашей страсти, но и чтобы как-то привести себя в чувство. Горячая вода стекала по телу, но она не могла смыть то, что произошло, не могла успокоить бушующие эмоции.

Совесть грызла меня, но я понимала, что мои чувства к Энзо сильнее любых моральных запретов.

Глубокой ночью я проснулась от громких голосов. Выйдя в коридор, я увидела свет, льющийся из-под двери кабинета Энзо.

В этот момент дверь кабинета распахнулась, и моя мать вылетела в коридор. Увидев меня, она остановилась.

— Почему ты не спишь? — её голос был ледяным.

— Было слишком громко. — ответила я. — Что происходит?

— Тебе лучше не забывать своё место в этом доме, — сказала она, прищурившись. — Я позволила тебе жить здесь, но это не значит, что ты можешь делать всё, что вздумается.

— Мамочка, ты перегибаешь палку, — я почувствовала, как во мне закипает гнев. — Не боишься пожалеть о своих словах?

— Я жалею только об одном, — её глаза сузились. — О том, что впустила тебя в этот дом.

— С чего вдруг такая ненависть? — я была поражена её тоном.

— Не прошло и недели, как ты запрыгнула в постель к Диего, — бросила она. — Уже весь город говорит о вашем романе.

— С чего ты взяла, что…

— Перестань! — перебила она. — Вас видели вместе на террасе. Это портит нашу репутацию! Вы всё-таки брат и сестра, пусть и сводные.

— Мы не родственники по крови, — возразила я. — И между нами, ничего нет!

— Не спорь со мной! — её лицо исказилось от злости. — Ты всегда была проблемой. Всегда всё портила. Даже твой отец не мог…