— Что? — я застыла посреди комнаты. — Она дала интервью? Что она сказала?

— Ничего хорошего, — мрачно ответила Карла. — В основном о том, как ты соблазнила ее мужа, как вы оба обманывали ее. Она так же сказала что была беременна, но из-за вашей интрижки потеряла ребенка. Это правда? Твоя мать была беременна от Энзо?

— Это ложь! — закричала я так громко, что сама испугалась своего голоса. — Как она могла? Как она может так поступать с собственной дочерью?!

Неужели она не осознаёт, что портит мне всю жизнь, всю карьеру? Я только начала строить свое будущее, кирпичик за кирпичиком, а она… она всё разрушает!

Я опустилась на пол, прижав колени к груди. Слезы текли по щекам, но я их не замечала.

— Лара а где Энзо? — спросила Инесса. — Он видел новости?

Я огляделась. Его вещей в номере не было.

— Я не знаю, — мой голос дрогнул. — Он… его нет. И он не отвечает на мои звонки.

Весь день я провела в отеле, боясь даже выглянуть из окна. Мне казалось, что все знают, кто я такая, что все будут смотреть на меня с осуждением. Я звонила Энзо каждые полчаса, но его телефон был недоступен. Отправляла сообщения, которые оставались непрочитанными. Внутри нарастала паника — неужели он решил бросить меня? Неужели испугался скандала?

Но какая-то часть меня, самая глубокая и преданная, отказывалась верить, что он мог так поступить. Он вернется, обязательно вернется. Он любит меня.

Ближе к вечеру я услышала звук открывающейся двери. Выскочив в коридор, я увидела Энзо. Он выглядел совершенно разбитым — идеально уложенные обычно волосы были взъерошены, под глазами залегли темные круги. Я бросилась к нему, обхватила руками, почувствовала, как слабо он обнимает меня в ответ.

— Энзо, — я взяла его лицо в ладони, заглядывая в потускневшие серые глаза. — Что случилось? Где ты был? Я звонила тебе весь день! Ты видел новости?

Он тяжело вздохнул, снимая мои руки со своего лица, и прошел в комнату.

— Я был у своего адвоката, — его голос звучал глухо, надломленно. — Потом у нескольких клиентов. Пытался спасти хоть что-то.

— Я так боялась, — я следовала за ним, как тень. — Я не смела выйти из отеля весь день. Эти статьи, эти заголовки… Энзо, что она наделала?!

Он рухнул в кресло, закрыв лицо руками.

— Дела обстоят хуже, чем я думал, — проговорил он, не глядя на меня.

— Что случилось? — я опустилась перед ним на колени, пытаясь заглянуть в глаза.

— Ракель хочет очень громкого развода, — он наконец посмотрел на меня, и в его взгляде я увидела не только усталость, но и настоящее отчаяние. — Она готова поднять на поверхность любую грязь, лишь бы уничтожить меня. Только за сегодняшний день я потерял трех важнейших клиентов. Если всё продолжится в том же духе, я могу лишиться всего бизнеса. Всего, к чему шел эти долгие годы.

Ужас накрыл меня с головой. Это был не просто скандал — это было полное уничтожение. Ракель действительно пыталась стереть нас с лица земли.

— Ты… — голос подвел меня, и я сглотнула комок в горле. — Ты жалеешь, что выбрал меня?

Энзо резко поднял голову. В его глазах мелькнула искра гнева.

— Перестань спрашивать об этом, — он схватил меня за плечи, сжимая их почти до боли. — Это начинает раздражать.

Он приблизил свое лицо к моему, его дыхание пахло виски и сигаретами.

— Я сделал свой выбор, — произнес он жестко. — И не намерен его менять. Перестань говорить глупости.

А потом он накинулся на мои губы жадным, почти отчаянным поцелуем. Его руки скользнули под мою футболку, сжали талию, притягивая ближе. Я отвечала с таким же неистовством, цепляясь за его плечи, словно боялась, что он исчезнет, растворится.

Одежда слетела с нас за считанные секунды. Мы не добрались до кровати — слишком велико было желание забыться, раствориться друг в друге, хотя бы на время убежать от реальности, которая обрушилась на нас со всей своей беспощадностью.

Энзо брал меня так, словно это был последний раз. Его пальцы впивались в мою кожу, оставляя следы, его губы были повсюду — на шее, груди, животе. Я отдавалась ему с отчаянием утопающего, который хватается за последнюю соломинку. Мы оба знали, что завтра нас ждет новый день и новые испытания, что кошмар только начинается. Но сейчас, в этот момент, существовали только мы двое — переплетенные тела, сбивчивое дыхание, стоны, срывающиеся с губ.

Если бы можно было остаться в этом моменте навсегда, я бы осталась. Но утро неумолимо приближалось, и с ним — неизвестность, которая пугала больше всего на свете.

На следующий день реальность обрушилась на меня подобно холодному ливню — резко и беспощадно. Глядя на свое отражение в запотевшем зеркале отельной ванной, я поняла — пора действовать.

Мои пальцы сжались в кулаки. Нельзя сидеть сложа руки, надеясь, что все само наладится. Мне нужно было найти рычаг давления на мать, что-то, что заставит ее остановить это безумие.

Но где искать? Подруг у Ракель не было — она с легкостью вычеркивала людей из своей жизни, словно ненужные строчки из черновика. Мужчины мелькали в ее судьбе, как картинки в калейдоскопе — настолько быстро, что я даже имен их не помнила.

Отец… Мог ли он помочь? И стоило ли вообще тревожить эту непрочитанную главу моей биографии?

Память вдруг выхватила из прошлого эпизод, который я годами пыталась забыть. Солнечный день, школьный двор, и женщина с добрыми глазами, которая ждет меня у ворот. «Я твоя бабушка, милая. Я так скучала по тебе», — ее голос звучал так тепло, так искренне. А потом — резкий рывок, крик матери, ее пальцы, больно впивающиеся в мое запястье, и слова, полные яда: «Никогда не приближайся к моей дочери!»

«Она плохая, Лара», — говорила мама потом, нервно куря на балконе. «Она хочет разрушить нашу семью. Обещай, что если увидишь ее снова, убежишь».

И я, наивная и преданная, обещала.

Сейчас, вспоминая испуганные глаза той женщины, я почувствовала, как внутри что-то переворачивается. Возможно, бабушки уже нет в живых, но я должна была попытаться ее найти. Узнать правду. Услышать другую версию истории.

Звонок телефона вырвал меня из размышлений. Сообщение из колледжа — ректор ожидала меня сегодня в полдень. Мое сердце пропустило удар. Конечно, новости уже достигли учебного заведения. Скандал разрастался, подобно лесному пожару, и ничто не могло его остановить.

Когда я вошла в колледж, на меня обрушилась стена шепота. Взгляды — любопытные, осуждающие, жалостливые — следовали за мной по коридору, словно невидимые кинжалы. Я держала голову высоко, хотя внутри все сжималось от стыда и страха.

Кабинет сеньоры Суарес всегда внушал трепет, но сегодня он казался комнатой для допросов. Ректор — женщина с безупречной прической и стальным взглядом — указала мне на стул напротив массивного стола.

— Присаживайтесь, сеньорита Гарсия, — ее голос был холоден.

Я опустилась на жесткий стул, сцепив пальцы так сильно, что побелели костяшки. Воздух в кабинете, казалось, затвердел, сделался вязким, неподатливым.

— Полагаю, вы понимаете причину нашей встречи, — сеньора Суарес сложила руки перед собой, как для молитвы — или для вынесения приговора.

— Пропущенные занятия? — отчаянная попытка изобразить неведение провалилась, мой голос предательски дрогнул.

— Нет, сеньорита, — она открыла ящик стола и достала несколько газетных вырезок, словно улики на судебном процессе. — Речь о скандале, который сейчас обсуждает весь город.

Заголовки кричали с бумаги: «Художница-студентка в центре любовного треугольника с известным архитектором», «Мать и дочь делят одного мужчину», «Скандал в высшем обществе Марбелья».

— Наш колледж имеет безупречную репутацию, — каждое слово ректора падало, как камень. — Мы не просто учим рисовать. Мы воспитываем людей с безупречной репутацией и моральными принципами.

— Сеньора Суарес, — я подалась вперед, чувствуя, как горячие слезы подступают к глазам. — Это все ложь! Моя мать… она намеренно все это организовала. Пожалуйста, дайте мне шанс…