Моя рука опускается с его лица и указывает на свою грудь.

— Из-за меня? — в конце мой голос срывается, а сердце замирает, пока я слушаю.

Он кивает.

— Год назад мой отец вытащил меня, брыкающегося и кричащего, из ямы, в которой я находился, к одному из моих друзей. Как только я пришел в себя, он дал мне карточку бубновой королевы и работу. Мне нужно было о чем-то заботиться, что было бы больше, чем я сам, чтобы протрезветь. Так что ты стала моей целью. Я должен был изучить Красную Камелию. Изучить тебя вдоль и поперек. Вначале я пользовался твоими социальными сетями...

— Уф, не хочу тебя расстраивать, но Рокси делает большую часть этого за меня. Если ты думаешь, что знаешь меня по моим социальным сетям, ты глубоко ошибаешься. Эта Лейси - совершенно другая женщина.

— О, я знаю. — Он хихикает. — Я мог бы сказать. Профессионально отредактированные фотографии. Идеально подобранные для широкой публики. Именно в ее социальных сетях я увидел тебя настоящую. На заднем плане ты не была такой игривой, пресной светской львицей. Ты была тихой девушкой, бунтаркой и свободной душой. Гвардия может держать тебя в клетке, но ты гремишь прутьями при каждом удобном случае. Я изучал тебя - настоящую Лейси - больше года.

Он кладет руку на стену исповедальни над моей головой и наклоняется ко мне. Сладкий, дымчато-янтарный аромат наполняет мои чувства и заставляет мой живот переворачиваться.

— Ты была моим противником, и я яростно анализировал тебя, пока не узнал каждое твое слово. Чем больше я узнавал, тем злее и одержимее становился. Эта женщина с мягким сердцем, которое она защитила от нашего сурового мира... — Он гладит меня по щеке и приподнимает мой подбородок, чтобы я увидела огонь в его глазах. — Эта женщина должна была быть моей, но она подумала, что я недостаточно хорош. Это заставило меня возненавидеть тебя, хоть я и был влюблен в тебя.

Мои глаза расширяются, а губы приоткрываются, но он продолжает.

— Тогда, в Ночь Дьявола, я впервые увидел, как ты танцуешь.

— Я… Я не позволяла Рокси опубликовать это, — шепчу я. — Танцы - это для меня.

— И ты невероятна в этом. Страсть в твоем теле, лице, то, как ты двигалась со мной. Черт возьми, мне нужно было больше. У меня была твоя карта «бубновая дама», и я получал приказы. Я даже обманывал себя, думая, что смогу им следовать. Но ты меняла мое мнение с каждым прикосновением. И тогда я попробовал тебя на вкус.

— Попробовал? — я дрожу при мысли о том, как он пировал мной той ночью.

— Вкус... — тихо бормочет он, прежде чем прикоснуться своими губами к моим. Это легкий поцелуй, но от него по моей коже пробегает рябь удовольствия. — Я женился на тебе из-за этого.

— Ты… ты женился на мне из-за поцелуя?

— Не просто поцелуя. Твоего поцелуя. Ты поцеловала меня первой, Лейси. Ты хотела меня так же сильно, как я хотел тебя, и ты пошла на это. Гвардия пытается сдержать эту огненную силу внутри тебя... И я хочу освободить ее.

Воздух вокруг нас слишком тяжелый, и мое сердце бешено колотится в груди. Я ищу что-нибудь, что могло бы снять напряжение, и пытаюсь выдавить смешок.

— Значит, танец и поцелуй. Это и решило мою судьбу?

Он хмурится на мою попытку уклониться и дергает мою левую руку вверх.

— Что ты делаешь?

— Излагаю свою точку зрения.

Я хмурю брови, когда он дергает за каждый палец моей кружевной перчатки, медленно стаскивая ее, и мне требуется секунда, прежде чем я понимаю, что он собирается раскрыть мой собственный секрет.

— Подожди...

Но он снимает перчатку одним махом и поднимает мою руку. Серебряное кольцо на моем безымянном пальце поблескивает на свету.

— Даже сейчас ты восстаешь против Гвардии, чтобы стать моей.

Его взгляд напряженный, но я не могу отвести от него глаза, даже когда он расстегивает верхнюю половину рубашки. Он кладет мою левую руку на свою теплую, твердую, обнаженную грудь, прежде чем прижать ладонь к вырезу моего платья, отчего по коже бегут мурашки.

Я задерживаю дыхание, когда его сердце колотится под моей ладонью, и мое собственное ускоряется, чтобы соответствовать его темпу. Только когда моя спина отрывается от стены, я понимаю, что прижимаюсь к нему, пытаясь соединиться везде, где только можно.

— Видишь, ты тоже это чувствуешь, tine, — бормочет он.

— Что ч-чувствую?

— Этот пульс. Пульсация между нами, которая сближает. Я почувствовал ее в ту первую ночь и могу заверить, что ты тоже. Но если ты чувствуешь это притяжение хотя бы вполовину так сильно, как я, ты должна знать, почему я украл тебя, когда у меня был шанс. Это, больше, чем что-либо другое, решило нашу судьбу. Ты говоришь, что ты пешка в этой игре. Но ты гораздо большее. Ты не пешка. Ты моя королева, и ты правишь мной, моя мятежная бубновая королева.

Он ласкает чувствительную кожу над моей грудью, и его рука оставляет это место, когда опускается в карман за серебряной покерной фишкой. Моя рука все еще лежит на его мерно бьющемся сердце, но он опускает ее, чтобы держать между нами. Любопытство заставляет меня наклонить голову, когда он поднимает фишку к свету, пробивающемуся сквозь занавес исповедальни. Цифра двадцать четыре и слова «будь верен самому себе» привлекают мое внимание на выпуклой серебристой поверхности.

— Я думала, это фишка для покера, — шепчу я.

— Нет, это… спасательный круг. Это фишка Анонимных алкоголиков спасала меня бесчисленное количество раз за последний год.

Чувство вины терзает меня после каждой шутки, которую я отпускала в его адрес по поводу выпивки, или когда я огрызалась на него за то, что он беспокоился обо мне. Я хочу извиниться, но ловлю каждое его слово и не смею перебивать его.

— В тот день, когда я сосредоточился на тебе, я впервые за много лет не выпил. Я пошел на свое первое из многих собраний анонимных алкоголиков и получил эту фишку с числом двадцать четыре. Это единственное достижение, которое когда-либо имело для меня значение, потому что в тот день моя жизнь изменилась к лучшему, и я никогда не оглядывался назад. Я погрузился в свою новую цель и протрезвел. За исключением Толи и Мерека, все мои друзья покинули меня. За последний год я стал религиозно относиться к этой миссии, тебе, моей трезвости и этой фишке, которые помогли мне пройти через все это. Но теперь...

Он делает глубокий вдох и кладет фишку мне в ладонь.

— Я хочу, чтобы она была у тебя.

Металл теплый там, где касались его пальцы. Благодарность и вина борются в моей груди, и я качаю головой.

— Кайан, я не могу это принять. — Я пытаюсь вернуть ее, но он снова сжимает мою руку вокруг фишки и прижимает ее к моей груди.

— Это не книжка с купонами, я знаю. — Он хихикает. — Но это мой подарок тебе. Я уйду с ним только в том случае, если ты уйдешь со мной.

— Я… не могу.

— Тебе нужно выбираться оттуда. Я сам выясню, какие улики есть у Монро. Мы не можем рисковать, возвращаясь в его апартаменты. Он слишком опасен.

— Опаснее тебя? — это должно было быть кокетливой шуткой, но никто из нас не смеется.

— Для всего мира? Нет. Для тебя? Да.

— Что ты имеешь в виду?

— С ним твоя жизнь в опасности. Со мной? Мир в опасности. Никто не тронет мою жену.

Его голос звучит низко и зловеще. Это должно было бы напугать меня, но это поражает меня прямо в самое сердце, и моя нижняя часть живота трепещет в ответ, даже когда логика кричит мне взять себя в руки.

— Монро опасен и для моего отца. Если я уйду, не получив ответов, мой отец может никогда не выбраться.

— И как далеко ты готова зайти в этом фарсе? Ты бы согласилась на вторую свадьбу? Подписала свидетельство о незаконном браке? Трахнула его? Завела детей, которые должны быть нашими?

— Нет... нет. — Я вздрагиваю при каждом слове и качаю головой, когда моя решимость начинает рушиться. — Кайан, прекрати.

— Лейси, независимо от исхода, если Монро жив, он в конце концов убьет твоего отца.