— Боюсь, с алкоголем не повезло. Я бы принес тебе воды, но, слышал, у меня закончились стаканы. — Я приподнимаю бровь.

— Уф, прекрасно. А как насчет одежды? Я не хочу снова надевать это платье.

— Не стоит беспокоиться об этом. У тебя здесь полно одежды на выбор.

Ее глаза закатываются так сильно, что я думаю, они сейчас выпадут.

— Дай угадаю, ты хочешь выбрать все, что носит твоя милая жена?

— Я бы предпочел, чтобы ты была голой, но в качестве альтернативы... — Я включаю свет в открытой дверце шкафа и придаю ее стороне маленькой комнаты драматический вид. — Мне доставили это, пока ты была...

— Накачана наркотиками?

— Во сне. Придет еще, но это все, что я смог получить за короткий срок.

Она проходит по шкафу, скользя пальцами по разным предметам одежды. Я думаю, что наконец-то перевесил в свою пользу, но когда она отвечает, ее голос сочится презрением.

— У тебя была симпатичная помощница, которая ходила за ними?

— Ревнуешь, tine? — я фыркаю. — Толи не совсем в моем вкусе, но я уверен, ему было бы приятно узнать, что ты назвала его симпатичным.

— Толи нашел это? — ее лицо светится, когда она с новым рвением роется в шкафу.

— Единственный и неповторимый. Он также принес косметику и, по-видимому, волшебный фен для волос? Я не знаю, что это, черт возьми, такое, но все это в ванной.

Наш общий друг ведет ночной образ жизни, и как только шоу в «Руж» закончилось, он ответил на мой звонок и ухватился за эту возможность. Он любит заниматься этим дерьмом и уже знает стиль Лейси. Не говоря уже о том факте, что как только она упоминает его в посте, у него взрывается мобильный от звонков знаменитостей и завсегдатаев, желающих, чтобы он заполнил их гардероб.

Пока она осматривается, я проверяю, что творится под тканью, прикрывающей мою рану. Ее следы кровоточат и розовеют там, где она вонзилась в меня, но новой крови нет, поэтому я развязываю ее. Я жду, пока кровотечение остановится, прежде чем выбросить ткань в мусорное ведро. К сожалению, я обнаружил, что независимо от того, сколько раз я стираю его, на белоснежном хлопке остается кровь.

— Вау, Кайан. Он проделал отличную работу. Я понятия не имела, что он увлекается модой. Почему он мне не сказал?

Я пожимаю плечами.

— Иногда он застенчивый.

Может, Толи и не гвардеец, но я храню его секреты в безопасности. Я не скажу ей, что мой лучший друг еще не понял, что он попал в ту же разрушительную петлю, которая так долго держала меня в плену. Было намного легче выбраться из преступного мира Лас-Вегаса, как только я нашел свою цель. Надеюсь, когда он найдет свою, это поможет ему встать на правильный путь, как это случилось со мной.

— Что ж, лучше бы ты заплатил ему. И владельцам магазина. Должно быть, это заноза в заднице, когда тебя вот так будят посреди ночи.

— Конечно, я заплатил всем, плюс доплатил за их благоразумие. — Я усмехаюсь и в раздражении дергаю себя за сохнущие пряди волос. — Ты действительно так плохо думаешь обо мне?

— Ты действительно настолько низкого мнения обо мне, что веришь, будто я буду благодарна за все, что ты делаешь, после того дерьма, через которое ты заставил меня пройти?

— Черт возьми, Лейси. Тебе трудно угодить, ты знаешь это? Большинство женщин убили бы за то, чтобы иметь шкаф, набитый дизайнерской одеждой. Большинство женщин Гвардии прямо сейчас преклонили бы колени перед моим членом в знак благодарности.

На ее лице вспыхивает ревность, но она исчезает, когда она фыркает.

— Тогда ты, очевидно, не знаешь «большинство женщин». Большинство женщин не были бы благодарны, если бы их похититель наполнил их клетку блестящими предметами, чтобы отвлечь их. Я не гребаная птица. — Она останавливается перед белым платьем и с интересом поднимает один из его сверкающих прозрачных рукавов, прежде чем опомниться и снова уставиться на меня. — И это должно произвести на меня впечатление? Мне наплевать. У тебя денег больше, чем у Бога. Немного Alexander McQueen и Chanel - капля в море.

Ее презрение ранит сильнее, чем мне хотелось бы признать.

— Хорошо, тогда какие подарки ты предпочитаешь, моя маленькая принцесса Гвардии? Может быть, фунт мяса за Красную Камелию? — я скрещиваю руки на груди, позволяя ей увидеть проколы, которые ее разъяренные зубы оставили на моем предплечье. Я очень горжусь отметиной, которую мне поставила моя tine, но она морщится, когда ее взгляд скользит по ней. Хотя они задерживаются на моих бицепсах и груди, она отворачивается прежде, чем я успеваю подразнить ее.

Когда она встречается со мной взглядом, в ее глазах вспыхивает озорство, и мой пульс учащается.

— Ну, последним подарком, который я получила, была книжка купонов, которую я могу использовать в любое время, когда захочу.

Взрыв смеха, вырвавшийся из моей груди, заставляет ее подпрыгнуть.

— Что, это тебе подарил пятилетний ребенок? Это еще и было нарисовано карандашом на плотной бумаге?

— Нет. — Ее челюсть сжимается, и она вздергивает подбородок в мою сторону. — Это было от кого-то особенного.

— Кого? — мой голос звучит резче, чем я хотел. Жар разливается по моей шее и щекам.

Она дрожит и плотнее обматывает полотенце вокруг груди, прежде чем скрестить на ней руки, без сомнения, чтобы прикрыть то место, где ее соски начали проступать сквозь ткань.

— Я тебе не скажу. Не хотела бы, чтобы ты размахивал своей энергией большого члена, которой ты так гордишься, и бил их ею.

— Скажешь ты мне или нет, я разберусь. Но прямо сейчас, как бы сильно я ни любил словесные перепалки со своей новой женой, нам нужно поговорить. Сядь на кровать. Ты не возражаешь, если я выберу тебе одежду, раз уж она все равно на тебя так не произвела впечатления, верно?

— Продолжай. Это поможет мне понять, какой ты крутой плейбой-миллиардер. Ты бы хотел, чтобы твоя жена одевалась как монашка или хвасталась своей задницей? Для таких парней, как ты, нет ничего среднего.

Моя бровь приподнимается.

— Иисус, Мария и Иосиф, ты так хорошо меня знаешь, не так ли? Как насчет того, чтобы ты села и перестала спорить со мной на мгновение, и мы могли бы по-настоящему узнать друг друга. Либо так, либо я выброшу всю одежду, на которую тебе якобы наплевать, в фонтан Белладжио, и заставлю тебя разгуливать здесь голышом до конца наших дней.

Она хмыкает, но топает к кровати и садится. Никто и никогда, черт возьми, не бросал мне такого вызова, и мне нравится, что она достаточно дерзкая, чтобы играть со мной. Но день становится длиннее, я не ближе к ответам, чем был сегодня утром, и у меня появилось еще больше вопросов.

— Отлично, а теперь расскажи мне. Почему для тебя было так важно выйти замуж за Монро?

Ее плечи напрягаются, но она пока не сопротивляется, так что это прогресс.

Я рискую зайти в гардеробную, чтобы одеться, и молюсь, чтобы моя жена не придумала план моего убийства к тому времени, как я вернусь. Бросая полотенце в корзину для белья для моей домработницы, я делаю мысленную пометку вызвать бригаду уборщиков. Мне придется заплатить им втрое больше, плюс деньги за молчание, чтобы они убрали беспорядок в гостиной. Я не могу допустить, чтобы весь отель узнал, что моя новоиспеченная жена устроила истерику.

Я не могу допустить, чтобы весь отель вообще узнал о ней...

Мой отец хочет, чтобы мы пока хранили наш брак в тайне, но от одной этой мысли у меня щемит грудь. Я не хочу соглашаться с этим планом, но в зависимости от того, как много Лейси готова рассказать, у него может появиться правильная идея. Но если мне придется притворяться, что мы не женаты, то, по крайней мере, я могу сделать так, чтобы она была одета в белое.

Я нахожу платье, на котором она задержала свой взгляд раньше. Она может настаивать на своем упрямстве, но я могу сказать, что ей это нравится, поэтому я откладываю этот наряд в сторону и выбрасываю другие мысли из головы.