Его большая рука задирает мне платье, и я задыхаюсь от холодного воздуха, овевающего мою обнаженную задницу. Однако озноб длится недолго, когда его ладонь сжимает мою правую ягодицу.

— Кайан, — фыркаю я. — Что ты...

Прежде чем я успеваю дать отпор, его рука перемещается по моей периферии, и в воздухе раздается резкий звук. Шлепок по моей заднице далеко не так силен, как мой удар по нему, но я все равно вскрикиваю от боли.

— Кайан!

— Никогда... — Он снова бьет меня, заставляя взвыть. — Не смей...

Шлепок!

— Бить меня...

Шлепок!

— Вновь, жена.

Шлепок!

Это всего лишь пять ударов, один за другим, нанесенных слишком быстро, чтобы мое тело успело их осознать. Но мой разум прекрасно понимает, что происходит. Поток стыда разливается по моим венам и превращается в раскаленные добела слезы, которые искажают мое зрение. Я отказываюсь позволить им скатиться по моим щекам, даже когда моя нижняя губа дрожит. Я стискиваю зубы, чтобы не закричать, и сжимаю в кулак диванную подушку, вибрируя от ярости.

Это чертовски унизительно.

Мой так называемый муж шлепает меня.

Как бы ни были хороши секреты Гвардии, самый скрытый из них - это то, как мужчины обращаются со своими женами. Они не сдерживаются, когда дело доходит до физического наказания своих женщин. Если насилие когда-нибудь выходит из-под контроля, Гвардия просто прикрывает это. Мой отец был аномалией. Он мог кричать, но я никогда не видела, чтобы он поднимал руку на мою маму. Однако Барон пообещал править мной твердой рукой.

Я думаю, Кайан такой же, как все остальные гвардейцы.

Я не знаю, почему осознание этого причиняет боль больше всего. От этой мысли я всхлипываю, и мое тело горит от смущения, пока... пока я не понимаю, что тепло превратилось во что-то... другое.

Его ладонь ласкает те места, куда он наносил жгучие удары. Сильные пальцы нежно массируют чувствительную кожу, возбужденную от его сбивающих с толку мучений. Когда я пытаюсь встать на колени, он решительно толкает меня обратно, положив руку мне на затылок. Я поражаюсь своему телу, когда оно слушается и снова молча ложится поперек его бедер. Он одобрительно сжимает мой затылок, и чувственное давление как там, так и на ягодицах вызывает унизительный стон, срывающийся с моих губ.

— Это приятно, не так ли? Именно таким должно быть наказание между мужем и женой.

Боже, если это то, как он собирается наказывать меня, я не могу дождаться, когда снова стану плохой.

Слегка надавливая пальцами на мой затылок, он дает знак повернуть голову к нему, чтобы я могла увидеть его лицо, несмотря на неудобный угол наклона. Его твердая челюсть сжата, а на нахмуренных темно-каштановых бровях виднеется капелька пота, как будто он пытается сохранить над собой контроль. Хотя эти карие глаза говорят обо всем. Они расплавлены от желания, и я прикусываю язык, чтобы не умолять его трахнуть меня снова.

— Никогда не бей меня в гневе, Лейси. Хотя Гвардия может поощрять оскорбительное поведение, ты поймешь, что мне плевать, что думает Гвардия. Я не хочу укрощать этот огонь в тебе, но и не позволю ему выйти из-под контроля.

— О, но ты можешь ударить меня в гневе? — Выплевываю я.

Он качает головой и еще сильнее мнет одну из моих ягодиц, приближаясь в опасной близости к моему ноющему центру. Моя киска пульсирует, и извращенное желание пронизывает возбуждение до глубины души. У моего тела есть свой разум, когда моя задница слегка приподнимается, умоляя его опуститься ниже. Твердая плоть упирается мне в бедро, и моему затуманенному похотью разуму требуется слишком много времени, чтобы осознать, что он тоже наслаждается этим.

— Тебе кажется, что я злюсь, tine?

Он слегка прижимается ко мне, заставляя меня ухватиться за его бедра, чтобы не упасть. Мои ноги раздвигаются, и его умелые пальцы наконец находят мою сердцевину.

— Ммм, нет. Нет, я... я так не думаю.

Его пальцы лениво играют с моим влажным входом, прежде чем один из них начинает кружиться у моего пульсирующего клитора в быстром темпе. Из меня вырывается стон, и я отворачиваю от него голову. Его пальцы сжимаются на моем затылке, пока мой подбородок не упирается в кожаную обивку, как будто он боится, что я попытаюсь сбежать. Когда я устраиваюсь поудобнее, от его низкого ободряющего рыка у меня сжимается низ живота, и в ответ его хватка на моем затылке ослабевает.

— Насколько я понимаю, я никогда не сделаю ничего такого, за что ты действительно можешь меня ударишь. Обещаю, мне никогда не понадобится твое наказание, но как насчет тебя? Что ты думаешь о моем способе наказания, жена? — титул с шипением вырывается из него, переполненный чувством обладания.

— Я не твоя жена, — я хотела, чтобы это прозвучало с упреком, но, помоги Бог, вместо этого из меня вырвался стон.

Внезапно мой клитор лишается его прикосновений, а левая ягодица горит от очередного шлепка.

— Кайан! — я извиваюсь, пока его пальцы не возвращаются, чтобы массировать мой клитор.

— Ты моя жена, Лейси. Ты видела бумаги, видео, и у тебя есть мое кольцо. Возможно, ты не помнишь нашу полуночную свадьбу, но я никогда не позволю тебе забыть, за кем ты замужем. За мной. А не за гребаным Бароном Монро. Поняла?

— Кайан, я не...

Шлепок.

— Сукин сын, ладно! — мое освобождение так мучительно близко, что я готова признаться в чем угодно. — Я твоя жена, ясно?

— Это то, что мне нравится слышать, tine. — Кайан бормочет заверения себе под нос, заставляя меня дрожать. — Но однажды я заставлю тебя поверить в это.

Его рука оставляет мою шею, в то время как другая продолжает дразнить мой пульсирующий клитор. Теперь меня ничто не удерживает, кроме его поглаживающих кончиков пальцев, и мне требуется секунда, чтобы осознать, что мы оба знаем, что я именно там, где он хочет. Я никуда не собираюсь уходить.

Я извиваюсь под его пальцами, ища освобождения, и мое тело лихорадит от желания. Он подводит меня прямо к грани оргазма, но моя пустая киска болит, и я не могу полностью достичь этого.

— Кайан, — хнычу я.

— Послушай, как ты плачешь из-за меня. Я насытил тебя прошлой ночью, и ты уже мечтаешь, чтобы я трахнул тебя снова. Ты хочешь, чтобы я наполнил тебя своим членом, не так ли? Изливал сперму в тебя, пока она не вытечет из этой сладкой киски?

Мои щеки горят от его грязных слов, но я соглашаюсь, затаив дыхание.

— Д-да.

— Мне понравилось, как твоя тугая киска доила меня, чертовски жадная до моей спермы. — Он наклоняется вперед, пока его горячее дыхание не щекочет мое ухо. — Я не хотел покидать твою теплую киску, tine. Я хотел остаться похороненным внутри тебя до конца своей жизни. И теперь я могу доставить тебе такое удовольствие в любое время, когда ты захочешь. Разве тебе не понравилось бы это, жена? Если бы я так хорошо тебя трахнул, ты бы никогда не захотела сбежать?

От его слов мне становится жарко и больно, и я не могу ответить ему ни за что на свете. Все, что имеет значение, - приближающейся оргазм.

Он садится, оставляя холод на моем лице без его теплого дыхания. Его пальцы яростно потирают мой клитор, и это ощущение заставляет меня кружиться, пока, наконец...

Наконец-то...

Он отрывается от моей сердцевины и сильно шлепает по ягодице, выводя из чувственного оцепенения.

— Кайан!

Он быстро выбирается из-под меня, и, прежде чем я успеваю опомниться, я снова утыкаюсь лицом в диван, в то время как Кайан встает. Я с трудом сажусь и разглаживаю свою помятую юбку, используя это простое движение, чтобы попытаться сориентироваться.

Когда я, в конце концов, снова поднимаю взгляд, раздраженная и возбужденная, карие глаза Кайана пристально смотрят на меня сверху вниз.

— Я не... эм... — Я уклоняюсь, давая ему возможность усомниться в том, что это не жестокая шутка. Но его мрачный смех говорит об обратном.

— Ты не кончила? О, я прекрасно понимаю это, Лейси. Теперь я знаю, каково это - чувствовать, как ты распадаешься на части в моих объятиях, и ты была как раз на грани этого, вот почему я остановился.