Он смотрит на меня сверху вниз сквозь свою дьявольскую маску, и мне вдруг так сильно хочется, чтобы он меня поцеловал, что я не могу этого вынести. Поцелуи никогда раньше не входили в мои планы на одну ночь, но и этого я тоже никогда раньше не испытывала.

По мере нарастания моего оргазма растет и потребность ощутить его губы на своих. При его следующем толчке я прижимаюсь губами к его губам.

Того, как его тело внезапно замирает надо мной, почти достаточно, чтобы заставить меня остановиться, но я девушка, которая получает то, что хочет, и я хочу, чтобы он поцеловал меня в ответ. Я погружаю свой язык в его рот с такой же силой, какую использовал он, пытаясь заставить его снова толкнуться. Второй удар заставляет его застонать, и его сильное тело тает рядом со мной. Его рука зарывается в мои волосы, когда он возобновляет свою скорость, и он начинает целовать меня с восхитительной силой, поглощая меня с таким же пылом и потребностью, как и мою киску.

Все в этом мужчине жесткое, но я томна и мягка, когда двигаюсь с ним. Чем сильнее он погружается в меня, тем больше мои мышцы напрягаются от нарастающего предвкушения. Другой рукой он обхватывает мою задницу, пока двигается, и его хватка на моем затылке сжимается почти до боли. Он держит меня как бы защищая, но трахает так, словно я принадлежу ему. Я полностью отдалась ему.

И мне нравится это.

Возможно, это последняя ночь, когда я могу быть собой. Лейси. Не единственной дочерью Хранителя. Ребенком преступника. Будущей женой Барона. Красной Камелией, цветком в клетке. Любой вещью для мужчин, которую можно обменять на благо Гвардии. Сегодня вечером я могу притвориться, что моя жизнь принадлежит только мне. Я с тем, кого выбрала сама, и хотя я не знаю его, он не трогает меня, как незнакомец.

Он рычит мне в рот, и моя киска трепещет от желания кончить. Его таз трется о мой клитор, стимулируя меня снаружи и внутри. Каждый раз, когда его проколотая головка задевает определенное место, я извиваюсь и расслабляюсь одновременно, пока мои мышцы не напрягаются и больше не расслабляются.

Я отрываюсь от поцелуя и шепчу ему в губы:

— Я собираюсь кончить.

— Кончай за своим дьяволом, tine (с ирл. Огонек).

Как будто он вызывает это сам, ощущения взрывается глубоко внутри меня, расходясь спиралями по всему телу, словно развевающееся платье. Его собственный оргазм приводит к беспорядочным толчкам, и я запрокидываю голову, чтобы видеть, как он кончает вместе со мной.

Его глаза закрыты, и в экстазе он прикусывают губу. Я просовываю пальцы под его маску, чтобы увидеть его лицо, но он толкается сильнее и быстрее, посылая удовольствие каскадом по моим венам.

— Кей! — кричу я.

Когда мой голос прерывается, клянусь, я слышу, как дьявол стонет мое имя, но он сильно кусает меня за шею, заставляя вскрикнуть и потерять концентрацию. Я настолько потеряна в своем оргазме, что не могу думать, пока от моего тела не остаются одни толчки и рябь. Его член пульсирует во мне, когда мы тяжело дышим, прижавшись друг к другу.

Каждый вдох окутывает меня его ароматом, похожим на слабый дым сладких сигар, смешанный с амброй. Насыщенный запах ошеломляет, заставляя меня отчаянно желать остаться здесь навсегда и раствориться в нем.

— Я не верю в любовь, — шепчу я, на этот раз не позволяя себе переосмысливать момент. — Но я думаю... в другой жизни, я думаю, я могла бы влюбиться в такого парня, как ты.

Его бицепсы расслабляются, даже когда он крепче обнимает меня. Он прочищает горло, и я чувствую, что он готовится что-то сказать, но именно в это короткое, тихое затишье среди медленного ритма наших насыщенных вдохов меня осеняет.

Мое тело может принадлежать только мне. Но это только на ночь.

— Это не обязательно должен быть другой...

Я только что изменила своему жениху… будущему лидеру Гвардии и единственному мужчине, который может спасти моего отца.

— Черт!

Слова Кея обрываются, и его тело застывает надо мной. Свобода, которую я только что ощутила в его объятиях, начинает больше походить на клетку. Мое сердце колотится, как в степ-танце, и я, блядь, поверить не могу, что только что потенциально уничтожила все и вся, кого любила, ради одного-единственного мгновения свободы.

— Я только что изменила своему жениху, — выдыхаю я, не в силах больше держать это открытие в себе.

— Нет, ты этого не делала, — рычит он мне в шею.

— Да, я это сделала. Боже мой, да, я это сделала. Черт возьми. — Моя грудь сжимается, заставляя меня хватать ртом воздух под его тяжестью и серьезностью того, что я сделала. — Мои друзья там. Они будут интересоваться, где я. Мне нужно идти. — Я пытаюсь оттолкнуть его, но он вцепился в меня, не давая вырваться.

— Кей, пожалуйста. Мне нужно уйти. Я не могу быть здесь. Мои друзья могут что-то заподозрить и рассказать моему жениху. Если он узнает...

— К черту твоего жениха.

Гнев в его голосе удивляет меня.

— Но Кей...

Он, наконец, ложится на меня, но не дает мне достаточно места, чтобы пошевелиться, когда включает лампу рядом с кроватью и тянется за чем-то на прикроватном столике.

Прикроватный столик. О, черт, мы не пользовались...

— К черту твоего жениха. К черту твоих так называемых «друзей». Я позабочусь о том, чтобы они благополучно добрались домой.

— Подожди, нет. Ты не понимаешь ситуацию. Я имею в виду, я рада, что они в безопасности, но одна из них - сестра моего жениха. Она все ему расскажет.

— Нет, она этого не сделает.

Я фыркаю ему в грудь, расстраиваясь теперь, когда он не отпускает меня.

— Откуда, черт возьми, ты это знаешь? Ты ее не знаешь. Ты даже не знаешь меня, если на то пошло. Я определенно не «tin-eh» или как ты там меня называешь. И я уж точно не «твоя невеста».

— Это мы еще посмотрим...

— Что за... Кей! Я серьезно...

— Послушай, я с самого начала позаботился о том, чтобы твоя подруга-монахиня не смогла записать нас на видео. Кроме того, она спала все время, пока мы выступали. Другая девушка будет верна. Она была не слишком пьяна, и у меня есть кое-кто, кто позаботится о том, чтобы они вернулись домой.

Я фыркаю.

— Серьезно? Я люблю эту девушку, но Рокси ни дня в своей жизни не была мне верна.

— Может быть, не тебе.

Воздух в моей груди сжимается, как будто меня ударили. Это правда, с которой мне приходилось сталкиваться на протяжении многих лет, но сейчас я качаю головой, освобождаясь от нее. Нет смысла позволять реальности ранить мои чувства.

— Там, откуда я родом, будь то семья, друг или враг, любой может отвернуться от тебя, если ты неправильно разыграешь свои карты. Рокси не сможет держать рот на замке по этому поводу. Это слишком пикантный скандал, чтобы им не воспользоваться.

— Это... заставляет меня грустить за тебя. — Он делает паузу в своих действиях, но передо мной только его влажная сексуальная грудь, поэтому я не могу видеть выражения его лица. — Тебе больше не нужно беспокоиться об этом. Я прослежу, чтобы Роксана вела себя тихо.

— Роксана?

Я отодвигаюсь и пытаюсь взглянуть на него, но у меня едва хватает дюйма свободного пространства, поскольку он продолжает рыться в коробке на столике. Мое сердце начинает бешено колотиться, когда я снова пытаюсь оттолкнуть его.

— Кей, ответь мне. Ты знаешь Рокси?

— Просто доверься мне. Никто не узнает, что ты здесь.

Шорох рядом с моей головой заставляет меня вытянуть шею.

— Кей... ч-что происходит? — мое сердце замирает, и каждое глупое решение, которое я приняла за последний час, проносится в моей голове.

Мне никогда не нужны были телохранители в Вегасе. Заведение практически принадлежит моему отцу, поэтому я хожу по городу, чувствуя себя неприкасаемой. Но прямо сейчас я слегка пьяна и в постели с совершенно незнакомым человеком. Никто не знает, где я, и мой похититель только что пообещал мне, что никто не узнает.

— Отпусти меня! Что ты делаешь?