Марина внутренне закричала: «Сундуки! Блестяшки! Откуп!»

А вслух лишь печально кивнула:

— Слишком щедро. Но… не буду оскорблять жест доброй воли.

Русалка с облегчением кивнула:

— Пусть доставят это в твой дом до заката. Тебе нужен отдых.

Она ушла легко, как растворяющийся туман, и Марина ещё мгновение любовалась спинами сопровождающих её стражниц.

— Сестра, — прошептала Ариэль, когда они остались одни, — если ты будешь страдать вот так ещё пару раз, мы соберём коллекцию самоцветов на целый торговый павильон.

— Что ж, — хмыкнула Марина. — У кого нет мужа — у той должны быть сундуки.

* * *

Они дошли до дворца семьи, вернее — большого, многоуровневого дома на окраине водного купола. Дом был не высоким, но широким, с арками, сквозь которые проходил свет, с плетениями кораллов на стенах. Фасад играл бликами розового и молочного кварца. Стеклянные панели под потолком позволяли солнечным лучам проникать внутрь даже через толщу воды.

— Вот он — наш, — гордо сказала Ариэль. — Дом рода Элантэ.

— Очень… прилично, — оценила Марина, входя внутрь. — Хотя… я бы тут подушек добавила. И кувшинчики с лимонадом.

— Лимонад?

— Потом расскажу.

Интерьер был… волшебным. Пол — мягкий, словно выстлан морским мхом. Стены светились изнутри — живые, будто дышащие кораллы. В центре большого зала — круглый стол из цельной раковины, инкрустированный светящимися жилами.

Они устроились на мягких сиденьях, похожих на пенные кресла.

— Ужинать будешь? — спросила Ариэль.

— Если ты предложишь водоросли с варёными медузами, я, возможно, заплачу, — вздохнула Марина.

— Ты будешь смеяться… но почти угадала.

Им подали блюда в виде лепестков, где переливались блюда из морского мха, рыбного филе с кристальной крошкой и тонкие пластины с ароматом имбиря. Удивительно — вкус был тонким, и Марина удивлённо жевала:

— Ну… даже ничего. Вкус как в дорогом суши-баре. Только без соевого соуса.

— Сое-чего?

— О, неважно, Ариэль. Поверь, однажды я расскажу тебе про майонез — и ты меня никогда не простишь.

---Ужин прошёл на удивление уютно. Отец — граф Эл’Морис — высокий, сухоплечий мужчина с бородой, напоминающей взлохмаченный водорослевый куст, гремел голосом, будто командовал торговым караваном, и всё время пытался быть одновременно строгим и заботливым. Ариэль между делом то пихала сестру локтем, то подливала в ракушку с напитком какой-то цветущий чай, то шептала «терпи, сейчас будет весело».

Когда блюдо с копчёным угрём в пряных кристаллах ушло на дно, настал тот момент.

Марина вытерла губы тонкой салфеткой, встала и глянула на отца с серьёзным выражением:

— Папа. Я… согласна. С решением мамы. Пусть дворец останется за Ариэль. А я хочу — землю.

В зале повисла тишина, настолько плотная, что одиноко плывущая медуза замерла в свете кристаллов.

Отец удивлённо поднял глаза:

— Ты уверена? Но ведь… ты всю жизнь была против суши.

Марина изобразила лёгкую, но мужественную улыбку:

— Знаешь, пап… иногда боль… открывает то, что было под сердцем давно. Мне нужен воздух. Птицы. Свобода.

Ариэль взвизгнула от восторга, будто выиграла конкурс «Лучшая сестра недели».

— Она это сказала! Сама! Без давления! Боги, это лучше, чем лотерея в жемчужный сезон.

— Что ты несёшь, дитя… — простонал отец, потом тяжело вздохнул. — Ну что ж. Значит, земля — твоя. Завтра подадим бумаги в ратушу.

Ратуша… бумаги… как в фантастическом романе с бюрократией и хвостами, — подумала Марина и кивнула:

— Только не забудь упомянуть сундуки. Я бы с радостью начала восстановление с… правильных акцентов.

— О, о них не волнуйся, — буркнул отец. — Я уже подписал указ. Камни доставят до заката. Надеюсь, ты найдёшь им применение.

Найду, найду. И ещё как.

У неё в голове уже пролетали эскизы ожерелий, в которых древние кристаллы будут перемешаны с земными идеями и вкусом.

* * *

Ванна оказалась не просто комнатой — это был светящийся грот, где струи воды падали с потолка, разделённого узором из жемчужных прожилок. Из стен исходило мягкое сияние, а на стенде рядом мерцали флаконы: пыльца кораллов, концентрат лунных водорослей, даже мыло в форме раковины.

Марина устроилась в тёплой чаше с лепестками лилии, обложенной гладкими морскими камнями. Вода окутала её, как обволакивающее одеяло.

«Хорошо бы домой забрать такую ванну. Только трубы придётся переделать. И потолок, чтоб капал свет. Хотя, как бы сантехник на это посмотрел…»

Рядом лежала расчёска. Она взяла её, провела по волосам — и замирающе почувствовала:

волосы мягкие, тяжёлые, шёлковые, как водопад, и… фиолетовые, с отливом лавандового пламени.

— Вот это я, конечно, в палитру попала… — пробормотала она. — Селёдка фиолетовая, в полировке. Только глаза бантом и банку майонеза на хвост.

В отражающем кристалле она наконец разглядела себя целиком. Молодая, красивая, с этим новым лицом, в котором всё ещё угадывались черты той, прежней Марины — но переплавленные, отшлифованные, словно мир решил: на, попробуй ещё раз. Только теперь — с блеском.

* * *

— Ну что, хочешь попробовать? — прошептала Ариэль, заглядывая в ванну, как ребёнок в коробку с подарками.

— Что — утопиться?

— Стать человеком. У тебя есть родовой камень. Мама уже активировала его перед свадьбой, но… ну ты помнишь, свадьба не случилась. Но камень остался с тобой. Он внутри тебя. Просто пожелай. Сильно. Искренне. И вода сама решит.

Марина глубоко вдохнула.

«Пожелай стать человеком. Просто… сильно… как никогда.»

Она закрыла глаза.

И в следующее мгновение резко пошла ко дну.

Тело потеряло баланс, лёгкость ушла. Привычный хвост исчез. Вода обволакивала её с непривычной тяжестью. Ноги — новые, чужие, дёргались и тонули.

— Аааааааа… — в голове только одно: «Вот теперь точно умру! На сушу захотела! Старая дура!»

Но годы тренировок, спортивного плавания, дайвинга, адреналин и природное упрямство сделали своё дело. Она нашла ритм. Развернулась. Прорывалась наверх.

Когда Марина вынырнула, хрипло дыша, Ариэль уже била в ладоши и визжала от счастья:

— Это было круто! Ты чуть не утонула! Ну и вид! Прям как в древней саге. Только без щита.

Марина, хватая воздух, отплёвывалась:

— Ага. Игру устроила. Сестра-селёдка. С зелёными водорослями вместо волос.

— Это зелёные локоны! — хохотала Ариэль. — И они тебе завидуют, между прочим. Такие фиолетовые — редкость!

* * *

Позже, уже в мягкой комнате с коралловым светом, лежа на постели, Марина долго смотрела в потолок.

«Земля. Дом. Сад. Цветы. Печка. Виноград. Мастерская. И… ни одного графа с обиженной мамочкой. Рай.»

Она уже начала составлять в уме список:

1. Забрать сундуки.

2. Официально зарегистрировать участок.

3. Пожаловаться маме на боль в сердце — вдруг дадут ещё один ларец.

4. Заехать в гости. Но ненадолго. Исключительно чтобы позлить пару дам из Совета.

5. При первой возможности — начать производство украшений.

— Они хотят сбагрить меня на сушу, — прошептала она, улыбаясь. — Любят, конечно. Но… выгнать хотят.

За стенкой слышался тихий смех Ариэль. Сестра что-то бормотала о новом платье, но Марина уже засыпала, с блестящей мыслью:

«Я покажу им, что непутёвая Марина устроит на суше что-то, о чём будут петь и в воде».

Глава 3

Утро наступило странно рано — будто местное солнце решило сделать сюрприз.

Сначала Марину разбудил плеск света, проникший в комнату сквозь прозрачные своды потолка. Он мягко скользнул по коралловым стенам, разбудив в ответ всё вокруг — даже подушки будто лениво потянулись, а постель сама подогрелась, чувствуя, что хозяйка пришла в себя.