— Ага, — скидываю лямку с плеча и достаю косметичку из рюкзака, протягиваю ей.

Глаза Олеськи загораются, она расстегивает пузатую сумочку и заглядывает внутрь, блаженно растягивая губы в широкой улыбке, шепчет с придыханием:

— Это все мне!? Честно, честно?

Я киваю ей улыбнувшись и перевожу взгляд на бабушку, выпрямившуюся и словно привставшую на цыпочки от любопытства.

— Что там у вас? — обращается к Олесе.

— Подарок. Жаль, что до отъезда не успела, — бросает взгляд на меня. — Я бы всех там затмила, — перебирает флаконы и тюбики.

— Это к чаю, — протягиваю пакет с маффинами бабушке.

— Сама испекла? — разглядывает прозрачный контейнер.

— Ага, — опустив взгляд произношу я, радуясь в душе, что не купила торт или чизкейк как планировала изначально.

Маффины выглядят довольно примитивно и вполне сойдут за домашнюю выпечку.

— А Кирюши нет дома, — поднимает взгляд на меня.

— А я знаю, — в носу начинает щипать и я невольно шмыгаю носом, смотрю на доброе лицо бабушки и опускаю взгляд.

— Поссорились, что ли? — подперев поясницу рукой, бабушка шаркающей походкой подходит к окну, протягивает пакет Олесе. — На кухню отнеси и пояс с собачьей шерстью мне вынеси. Девчонка тут же скрывается из виду.

— Немножко, — признаюсь я, не поднимая взгляда.

— То-то я смотрю, он как бирюк в последнее время. Зыркает на всех глазюками злющими, как подменили его.

— Это я виновата, — состряпав максимально раскаявшиеся выражение лица винюсь перед бабушкой. Слезы выдавливать нет необходимости. Они уже во всю щекочут нос. Крупные капельки собираются в уголках глаз и скатываются по щекам сами собой.

— Ну полно тебе… полно, — приобняв меня за плечи, бабушка притягивает меня к своей широкой груди, поглаживает теплой ладонью между лопаток. — Милые бранятся только тешатся. Помиритесь. Дело молодое, — продолжает наглаживать мою спину.

Утыкаюсь носом в пестрый трикотажный халат. Он пахнет лавандой, фруктовым кусковым мылом, зажаркой для супа, корицей и кофе и еще много чем, но самое главное он пахнет добром и заботой.

— Позвонила! — звонко кричит Олеська, выскакивая на крыльцо, сует ноги в шлепанцы и спускается по ступенькам, протягивает бабушке шерстяной пояс. — Я сказала ему, что у нас кран на кухне сорвало. Сейчас примчится как миленький! — улыбается.

— Это еще зачем? Он и так на обед приезжает, — бабушка осуждающе качает головой.

— А так еще быстрее приедет!

— Брехушка, клубнику иди собирай!

— Ну ба… мне тренироваться надо!

— Вот лентяйка! — замахиваясь поясом возмущается бабушка. — Быстро на огород.

— А давайте я вам помогу! — неожиданно для себя возникаю между ними.

Бабушка молча поднимается по ступенькам и скрывается за занавеской, прикрывающей вход в дом, через минуту выносит две связки лукошек. В каждой, штук по пятнадцать не меньше.

— Обувку тебе другую надо, — смотрит на мои сандалии.

— Да ладно, не обязательно.

Тяжело наклонившись, вытаскивает из стеллажа примостившегося в уголочке пару розовых галош. В точно такою же пару, только сиреневого цвета, обута и сама бабушка Аня.

— Велики будут, но ничего, сейчас носки принесу.

— Да не надо!

— Надо, — коротко отрезает бабушка и снова скрывается за занавеской.

«Подумаешь, пособирать клубнику», думала я пока Олеська не привела меня на задний двор. Действительно, что здесь может быть сложного? Ничего. Наклоняешься, отрываешь ягодку и бросаешь ее в лукошко. Я сразу решила, что буду собирать клубнику максимально соблазнительно, ибо Дровосек может заявиться в любой момент. В итоге через двадцать минут моего стояния кверху попой я поняла, что это совершенно не удобно. Поэтому подражая Олеське, присев на корточки, начала передвигаться по клубничному ряду гусиным шагом.

— Она же грязная! Ты что? — наблюдаю за тем как Олеся бросает в рот одну ягодку за другой.

— Дождиком помытая самая вкусная. Попробуй! — протягивает мне маленькую клубничку и сует прямо в рот. Перехватываю ягодку за хвостик.

— И правда вкусная, — прожевываю сладкую клубничку.

— Она не вся такая. Смотри, я тебя научу. У бабушки тут много сортов намешено. Но вкусная не вся. Вот эта будет кислой, — демонстрирует мне здоровенную клубничину плоской овальной формы. — Эта тоже так себе, — срывает ровненькую продолговатую ягоду, похожую на мини морковь, — она грубая и сухая, но хорошо лежит. Эта водянистая и безвкусная, — срывает еще одну крупную ягоду. — А вот самая вкусная, эта, — срывает маленькую кругленькую клубничку, точно такую же, как и та, которую скормила мне минутой ранее. — Она на маленький ананасик похожа, видишь, — вертит ягоду перед моим носом. А потом закидывает ее себе в рот, — пережёвывает, — а если помыть уже не такая вкусная почему-то, — пожимает плечами.

Клубничные ряды кажутся бесконечными. Солнце жарит нещадно, заставляя меня то накидывать рубашку на плечи, то снимать ее. Прошло уже не меньше полутора часов, а он все не едет. Олеся проворно, скачет от кустика к кустику, когда я уже еле спину разгибаю, ведь на корточках сидеть оказывается тоже не удобно.

— Зачем вам так много клубники? — спрашиваю Олесю, утерев со лба пот и сдув выбившуюся прядь волос, падающую на глаза.

— На продажу, — произносит Олеся пожав плечами. — Бабушка каждый год клубнику продает, у нее уже клиенты в очереди стоят. Она же у нас не пестицидная, натуральная, — снова забрасывает в рот клубничину, а меня уже мутит от нее.

— А Кирилл точно приедет?

— Конечно, — я ему сказала, что пол кухни залило, — хихикает.

— А почему так долго едет?

— Ну он же работает, не высадит же он клиента посреди дороги.

— Да вы ж мои помощницы! — слышу голос бабушки Ани за спиной, и начинаю активнее обрывать куст. — Что бы я без вас делала! И без меня, смотрю справились…

— Чуть-чуть осталось, ба, — произносит Олеська веселым голосом.

— Устали?

— Нет, — почему-то произношу я и улыбаюсь бабушке.

— Ну тогда еще жуков колорадских пособираете, сейчас ведра и веники принесу.

Олеся театрально завывает, простирая руки к небу:

— Только ни это! За что? — продолжает подвывать.

— А зачем их собирать? И почему веником? — смотрю на хнычущую девчонку, предвкушая далеко не самое приятное занятие.

— Вот так берешь, подставляешь ведро под куст и хлопаешь по ботве веником. Фу! Бе… — кривится изображая рвотные позывы Олеська.

Боже… Лучше бы я собрала еще одну плантацию клубники.

— Ба, давай мы лучше вишню оборвём?

— Потом и вишню оборвете! — кричит бабушка активно рыхля тяпкой какие-то посадки.

Нужно было приезжать ближе к вечеру. Вскрикнув, подпрыгиваю на месте стряхивая белого полосатого жука, ползущего по моей коленке. Неподалеку раздается звук двигателя. Шестое чувство подсказывает мне, что это он. Машу веником, тихонечко взвизгивая.

— Алика! Ты их просто с куста смахиваешь. Они же с земли снова поднимутся и продолжат грызть ботву, в ведро надо, — показывает мне Олеся нехитрую манипуляцию, а я во всю верчу головой в поисках Дровосека.

— Приехал, да? — шепчу девчонке и тут же скидываю рубашку.

— Ты чего?

— Жарко. Куда ее теперь деть? — продолжаю вертеть головой.

— А ты на бедра повяжи, — подсказывает Олеся.

— Да конечно, нет уж… — швыряю ее на невысокий заборчик, отделяющей картофельные ряды от остального огорода, она приземляется рядом на траву.

Бабушка, напевая себе под нос песни своей молодости, бросает на меня взгляд, не переставая размахивать тяпкой.

— Обгоришь! Прикрой плечи!

— Все нормально! — кричу ей, размахивая веником, наконец встречаясь глазами с Кириллом, стоящим за невысокой изгородью.

Он смотрит прямо на меня. Нервно улыбаюсь ему в ответ, взмахиваю ладонью и взвизгиваю сбрасывая с ноги очередное насекомое. На сей раз розовая личинка, она еще противнее чем жук. Он перевешивается через заборчик и поднимает мою рубашку. Вешает на торчащий колышек.