Солдаты, среди которых я оказалась, — частично земляне, частично пахты, — отшатнулись при виде меня. Я могла себе представить, как, вероятно, выгляжу. То, что осталось от моей брони, наполовину расплавилось и было сорвано яростью шторма, моя кожаная одежда под ней была порвана и покрыта пятнами. Кровь размазалась по моему рту и волосам. Мое ухо превратилось в искореженный обрубок расплавленной плоти и металла. Мои крылья превратились в нечто массивное, с темными когтями, а глаза сверкали от ярости, которую я сдерживала внутри.
В рядах началось волнение, солдаты расступались и кланялись.
— Мама? — Голос Сирилет перекрыл шум. Солдаты освобождали ей дорогу и склоняли головы в знак уважения. Они не были солдатами Йенхельма, не были нашим народом, но они обращались с ней как с королевой. Я явно пропустила какое-то серьезное испытание, из которого моя дочь вышла командующей северным флангом. Гордость сдавила мне грудь. — Мама. Ты выглядишь…
Сирилет не вышла из боя невредимой. У нее были порезы на лице, пластина ее собственных доспехов была оторвана на бедре, и она была обмотана толстыми окровавленными бинтами. Ее волосы были в беспорядке, коса исчезла, сгорела, опаленные кончики все еще слегка дымились.
Я бросилась у ней, упала в объятия дочери, прижалась к ней. Она напряглась, но не для того, чтобы отстраниться, а чтобы поддержать меня. Мы держались друг за друга, и всего на мгновение я смогла забыть о битве и обо всем, что еще оставалось сделать.
— Ты… Я имею в виду… Мама, ты ранена?
Я сделала глубокий вдох, который застрял у меня в горле, превратившись в рыдание, которое я похоронила в плече Сирилет. Я была ранена? Да. Я была ранена, я была измучена. Но все это не имело значения, потому что моего сына больше не было. Потому что Трис был мертв, и… Я проглотила горе, сжала его в тугой комок и заперла глубоко внутри. У меня не было на это времени. Я не мог позволить себе впасть в меланхолию. Я еще несколько секунд прижимала к себе дочь, сжала ее так крепко, что мы обе ахнули от боли, затем отпустила и слегка оттолкнула.
— Мама, твое ухо. — Сирилет потянулась к моему лицу. Я вздрогнула, ожидая боли, но она не прикоснулась к изуродованной, расплавленной плоти, просто поднесла к ней руку. — Мне жаль. Я не думала, что… Я имею в виду, я не ожидала, что тебе это понадобится. Ты в порядке?
Я попыталась ответить, но не смогла выдавить ни слова из своего сдавленного горла. Я кивнула. Но была ли я на самом деле в порядке? Серьги уберегли меня от отторжения, да, но я впитала в себя весь Источник дугомантии. Это было не то же самое, что поглотить дугошторма. Это было нечто большее. Гораздо большее. Еще одна вещь, которую я не успела исследовать.
Я посмотрела мимо Сирилет и заметила стоящую там Кенто. Я чуть не бросилась к ней. Мы были окружены солдатами, и никто не мог знать, кто такая Кенто на самом деле. Я ограничилась кивком и улыбкой своей старшей дочери. Она шагнула вперед, встав рядом с Сирилет. Я уставилась на них обеих. Сестры, и все же они были совсем не похожи. Сирилет была очень похожа на меня, зато в Кенто было очень много от Изена.
Сейчас не время, Эска.
Не время, но и единственное время, которое у нас когда-либо будет.
— Как идет сражение? — спросила Кенто. — В других местах.
— Плохо, — выдавила я из себя, несмотря на ком в горле. — Основные силы практически уничтожены, южное крыло подкрепляет их. Лесрей… возможно, мертва. До'шан был окружен с самого начала и не смог взять под контроль рой геллионов, чтобы помочь тем, кто внизу. — Я остановилась, поморщилась от боли в ноге и попыталась отдышаться. — Мы нанесли большой урон врагу, убили многих ее миньонов. Мы лишили ее самого сильного, но… — Я покачала головой, встретившись взглядом с темным светом Сирилет. — У нас нет выбора.
Сирилет потянулась к своей косе, но волос уже не было. Вместо этого она сжала пальцы в кулак.
— Так что же нам делать? — спросила Кенто.
Я не сводила взгляда с Сирилет:
— Ты можешь это сделать?
Сирилет уставилась на меня, ее темный свет был подобен огню, готовому взорваться. Она кивнула.
По рядам солдат прокатился крик. Крики разнеслись по толпе. Новая стая харкских гончих атаковала южный фланг. Кенто повернулась, выкрикивая приказы.
Я потянулась, взяла Сирилет за руку и сжала ее. Она уставилась на До'шан, парящий над всеми нами. Дело было не в силе; я знала, что у нее есть сила и даже больше. Дело было в ответственности, в чувстве вины. В цене, которая ляжет на ее совесть.
В небе над До'шаном пронесся разряд дугомантии, сжигая темные силуэты, которые попадали на дно каньона.
— Там, наверху, все еще есть люди, — сказала Сирилет. На До'шане были тысячи людей.
Я кивнула.
— Можем ли мы их эвакуировать? Я имею в виду…
Я подтащила ее на несколько шагов ближе к краю обрыва:
— У нас нет времени, Сирилет.
Она стиснула зубы и кивнула. «Отдать тысячи жизней, чтобы спасти миллионы». Да, моя дочь уже однажды приводила такое оправдание сама. Теперь она сделает это по моему приказу. В глубине души я надеялась, что она не станет меня винить.
Лучше винить нас, чем винить себя.
Сирилет медленно выдохнула, успокаиваясь, затем протянула руку к До'шану.
— Что происходит? — спросила Кенто. Ее меч был обнажен, и она оглянулась через плечо на солдат.
Сирилет свободной рукой нащупала свой мешочек с Источниками, вытащила два маленьких кристалла и проглотила. Затем она застонала и напряглась, борясь с невидимой силой. До'шан, висевший над нами, задрожал.
— Эска? — спросила Кенто.
Я взглянула на свою дочь. «Защищай свою сестру». Я расправила крылья и в последний раз взмыла в небо. Я должна была быть готова, потому что у нас оставалось немного времени.
Внизу я увидела, как Кенто подошла к Сирилет и встряхнула ее. Сирилет напряглась, потянулась, вывернулась. Хотя они уже уменьшились подо мной, я увидела, как ее серьги начали светиться — моя дочь использовала силу, которую я и не надеялась использовать. Она сорвала До'шан с неба.
Все это происходило так медленно, но в то же время так ужасно быстро. Как только падение началось, остановить его было невозможно. Сирилет разрушила ту силу, которая удерживала летающую гору в воздухе, и после этого гравитация сделала остальное.
Наверху, на До'шане, люди запаниковали. Некоторые порталоманты быстро поняли, что происходит, открыли порталы на землю внизу и переправили в безопасное место столько людей, сколько смогли. Их было немного. Новый вид страха затопил меня, такой острый и пряный, и Сссеракис наелся им. Я висела, лениво взмахивая крыльями, и смотрела, как гора наклоняется и падает. От нее откалывались куски, размером с деревню.
— ТРУС! — проревел Сссеракис над полем боя, и его голос каким-то образом заглушил грохот падающей горы.
Жуткий страх скрутил мой желудок. Внизу Бракунус и его гули наконец-то вступили в бой. На другой гребаной стороне. Они появились на нашем южном крыле, прыгая, разрывая и убивая солдат, которые понятия не имели, что происходит. Я видела, как Бракунус бросился на Сирилет, подняв массивную лапу. Кенто размылась, метнулась вперед и вонзила свой меч в живот гигантского гуля. Слишком поздно. Бракунус опустил руку на мою дочь и раздавил Сирилет.
Я закричала, попыталась нырнуть к ним, но Сссеракис не позволил мне. Мой ужас перехватил контроль над крыльями.
У нас нет времени, Эска. Смотри!
— Отпусти меня, Сссеракис!
НЕТ! Смотри, Эска.
Мою грудь пронзила боль, которая не имела ничего общего с физической. Мне показалось, что мое сердце просто остановилось. Но мой ужас снова был прав. У нас была задача, и, если я ее не выполню, жертва Сирилет ничего не будет значить. И все же я ненавидела Сссеракиса за это. Себя я ненавидела еще больше. Но больше всего я ненавидела Бракунуса. Он умрет, крича!
До'шан рухнул на землю во взрыве камней, пыли, плоти и жизней. Каньон обрушился, рухнул. До'шан развалился на части, его собственный вес раскалывал его, и он ударялся снова и снова, и каждый раз земля заметно сотрясалась. Стены каньона обрушились, земля разверзлась. И над всем этим раздался крик Норвет Меруун.
