Лесрей Алдерсон вышла из псарни, болтая на том же языке, что и ее подданные. На ней было платье цвета слоновой кости, доходившее ей до лодыжек, легкая меховая шубка и странная фарфоровая маска на правой стороне лица. Она бросила на меня быстрый взгляд, затем продолжила разговор со своей помощницей, которая спокойно делала пометки на бумажном свитке. Другая моя похитительница встала между мной и Лесрей и пристально смотрела на меня. Я ждала. Терпеливо. Или так терпеливо, как только могла. На самом деле я не отличаюсь терпением. Возможно, я зарычала достаточно громко, чтобы волк даже поднял голову. Моя дочь была на поверхности, замерзая насмерть, пока разыгрывался этот глупый гребаный спектакль.

В конце концов Лесрей закончила рассказывать все своей помощнице и обратила все свое внимание на меня.

— Эскара, — сказала она хриплым голосом, как будто надышалась дымом. — Почему ты здесь?

Чтобы отрывать от тебя конечность за конечностью. Чтобы заставить тебя желать смерти, как ты делала со мной столько раз за эти годы. Чтобы отплатить тебе за мучительное детство. Внутри меня кипел гнев. Я долгое время лелеяла обиду на Лесрей Алдерсон. Но я не стала действовать в соответствии с ними. Я подавила их, проглотила. Это были мелочи, и моя потребность была намного больше, чем мой детский гнев.

— Создать альянс, — выдавила я из себя.

— Понятно, — сказала Лесрей. — Тогда ты напрасно проделала такой долгий путь.

— Послушай меня. — Я двинулась вперед, но здоровяк оттащил меня назад. Я бросила на него уничтожающий взгляд. — Сначала скажи своему идиоту, чтобы он отпустил меня.

Лесрей медленно вздохнула.

— Нет.

Я ожидала этого и не собиралась проявлять слабость. Я никогда не была из тех, кто искательно улыбается и молит. Делай ставки с позиции силы, даже если ты в шаге от проигрыша.

Я протянула лапу, схватила грубияна за предплечье и вывернула, вращаясь вместе с ним, чтобы добавить силы. Он пытался сопротивляться, используя только мускулы, но я была натренирована Тамурой и хорошо знала, как использовать силу мужчины против него. Он вскрикнул, когда его запястье согнулось так, что едва не сломалось. Я выбила его ногу из-под него и отпустила, поворачиваясь обратно к Лесрей. Холодный стальной укус коснулся моей шеи. Другая моя похитительница, рыча, стояла рядом. Я перевела на нее свой сверкающий взгляд и улыбнулась. Она отшатнулась, ее собственные глаза стали пустыми, когда Сссеракис обернул ее в конструкт. Я протянула руку и осторожно отвела нож от своего горла. Женщина упала на колени. Ее страх был восхитителен и имел странный привкус перезрелых яблок. Я прошла мимо нее, приближаясь к Лесрей.

К ее чести, Лесрей не убежала и не дрогнула. Она встретила меня лицом к лицу, прямая спина, непоколебимый взгляд.

Я остановилась всего в паре шагов от нее. Она была на расстоянии удара. Я могла бы с легкостью создать в руке источникоклинок и вонзить его ей в сердце. Но я обуздала свой гнев, выпрямила спину и встретила ее как королева, которой когда-то была. Она была выше меня, но ненамного. Я смогла разглядеть шрамы на искривленной плоти под ее фарфоровой маской.

Здоровяк взревел и бросился на меня сзади. Лесрей подняла руку, чтобы остановить его, и отдала приказ на другом языке. Мужчина остановился и подошел к упавшей на колени женщине.

— Освободи ее, Эскара.

Я поколебалась несколько мгновений, затем пожала плечами. Сссеракис уничтожил конструкт и вернул мою тень обратно. Женщина ахнула и разрыдалась. Здоровяк поднял ее, и они ушли.

— Это было очень драматично, Эскара, — сказала Лесрей. Она двинулась вперед, ее сопровождающий следовал за ней по пятам. У меня не было другого выбора, кроме как последовать за ней. Черт бы ее побрал.

— Ты сама все начала, — сказала я. — Из-за тебя мои люди в клетке на поверхности замерзают насмерть.

— Хм, — промычала Лесрей. — И они останутся там до тех пор, пока ты не согласишься уйти. — Она взглянула на меня одним глазом. — Для тебя здесь ничего нет, Эскара. — Я заметила, что на ней не было обуви. Она шла босиком по льду и оставляла за собой подтаявшие следы.

— Перестань быть такой чертовски мелочной и послушай меня, Лесрей.

— Интересный выбор слов, Эскара, — рявкнула Лесрей. — Учитывая то, что ты появилась в моем городе покрытая запекшейся кровью и воняющая ею. — Я должна была признать, что в этом она была права. Я вымыла лицо и волосы, как могла, но кровь впиталась в мои кожаные доспехи, и я боялась, что никогда не отмою пятна.

Лесрей остановилась у загона, где содержались существа, похожие на шелковистых жирных собак с ластами вместо ног. Она что-то сказала мужчине, ухаживавшему за животными, и он ответил, в то время как помощница Лесрей делала пометки в своем свитке.

— Несмотря на все наше недоверие друг к другу, Лесрей, мне нужна твоя помощь.

Она посмотрела на меня, и ее глаз расширился от потрясения. Левая сторона ее рта приоткрылась, но и правая, казалось, отвисла под маской. Она быстро взяла себя в руки и снова придала своему лицу обычное выражение.

— Моя помощь? Для чего, Эскара? Какой мир ты пытаешься спасти на этот раз? Какой угрозой ты пытаешься заставить меня подчиниться?

— Джинны уже работают над тем, чтобы успокоить Оваэрис.

— Я вижу. И, полагаю, ты хочешь поставить это себе в заслугу?

Помощница что-то сказала, и Лесрей ответила. Затем они снова двинулись вперед, быстрее, чем раньше. Я легко догнала их и зашагала рядом.

— Меня не волнуют заслуги, Лесрей. Меня волнует угроза, которая все еще существует. Ты ее видела.

Мы прошли через огромную арку в следующую пещеру. Я подняла глаза и увидела, что деревянная платформа все еще поднята.

— Эскара, я видела иллюзию, созданную демоном, который вселился в тебя. И после этого ты хочешь, чтобы я преклонила колени и собрала армию, чтобы принести ее в жертву под твоей командой?

Гордость — бесполезная эмоция. Хотя у меня есть братья, которые питаются ею. Говорят, что, как и страх, однажды вспыхнув в человеке, она растет и питается сама собой.

Слова Сссеракиса встряхнули меня и заставили остановиться. Какое-то мгновение я стояла, вспоминая, что сказал Джамис. Они не пойдут за мной. Они слишком боятся меня. Но они пойдут за Лесрей.

— Блядь! — Я ненавидела это. Мне была ненавистна сама мысль об этом. Я ненавидел ее и ненавидел всю эту чертову ситуацию, из-за которой это было необходимо.

Проглоти это, Эска. Есть вещи поважнее. Наша дочь замерзает на поверхности. Норвет Меруун беспрепятственно пожирает Севоари. Твоя гордость того стоит?

— Заткнись на хуй, Сссеракис.

Ты знаешь, что я прав.

— Ты должен быть голосом страха, а не разума.

Я вырос.

— И кто же теперь, черт возьми, барахтается в гордости?

Я подняла глаза и увидела, что Лесрей остановилась. Она с любопытством смотрела на меня, вероятно, удивляясь, почему я разговариваю сама с собой. В ответ я сердито посмотрела на нее. Ненавидя ее за все, что она со мной сделала. За зов пустоты, который она во мне пробудила. Я не могла этого сделать. Я должна была это сделать. Чего стоит гордость? Ничего. Всё. Это валюта, которую можно потратить и проглотить, когда придет время. Что ж, время было подходящим. И все же это было нелегко сделать.

— Что нужно сделать, чтобы заставить тебя поверить, Лесрей? — спросила я.

Она вопросительно посмотрела на меня, но ничего не сказала.

Я закрыла глаза, подавила свою гордость и опустилась на колени перед Королевой Льда и Пламени.

— Я не королева. — Я прорычала эти слова, только так я смогла выдавить их из себя сквозь стиснутые зубы. — Я перестала ею быть много лет назад. Моя дочь больше не королева. Йенхельм захвачен. Меня не волнуют заслуги или то, что я командую. — Я открыла глаза и встретилась взглядом с Лесрей. — Угроза реальна. Клянусь в этом. Прямо сейчас монстр поглощает Другой Мир, и, если мы его не остановим, он воспользуется великим разломом, чтобы проникнуть в Оваэрис.