— Теперь, когда демоны Подземного мира повержены, — сказал он драматическим тоном, — мы собрались здесь, чтобы призвать к ответу королеву Сирилет Хелсене.

— Она не королева, — сказал один из представителей Тора в ярких одеждах. — У нее нет ни земли, ни короны, ни трона, ни народа.

По рядам идиотов пронесся ропот согласия. Джамис взмахнул руками, призывая к тишине, но им потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться.

— Было решено, что будет суд. — В конце концов, он перекричал их всех. — Мы все согласились с этим. И кто может судить лучше, чем мы, представляющие тех, кто пострадал больше всего.

Я перевела взгляд на Отелию, сидевшую рядом со своим мужем. Она встретилась со мной взглядом, но ничего не дала в ответ. Да, там я тоже не найду помощи. Не имело значения, сколько ночей она проведет в моей постели, а не в постели своего мужа, она все-равно проголосует как он. И он проголосует как Союз. Интересно, услышит ли Сирилет хоть один призыв к милосердию.

— Королева Хелсене, — снова громко произнес Джамис, перекрывая нарастающий шум. — Вы…

Сирилет шагнула вперед мимо меня и повысила голос.

— Я сделала это, — резко сказала она. Она обвела всех взглядом, заставив каждого в зале увидеть ее темный свет. — Все, в чем вы меня обвиняете, правда. Я все это сделала. Я убивала людей, заставляла их отторгать Источники, чтобы создать расколы. Я сбросила луну на Полазию, убив всех в Ираде. И я также уничтожила До'шан. Погибли еще тысячи тех, кто не смог вовремя скрыться. Вам не нужно спорить о том, виновна ли я. Я виновна. — Она пожала плечами, кивнула головой, затем коротко улыбнулась. — Извините, вы, наверное, хотели устроить грандиозное представление из моего судебного процесса, но в этом действительно нет необходимости. Правосудие может выносить решение.

Я думаю, ее честность застала их врасплох. Они ожидали, что она будет отстаивать свою точку зрения, заявляя, что сделала только то, что было необходимо. Что ее действия были оправданы. Они совсем не знали мою дочь. Она взяла на себя ответственность и забрала у них власть. Они все еще могли казнить ее, но теперь только потому, что она им позволила. Я была так горда. Но я все равно собиралась вырвать у нее эту победу.

Джамис почти пришел в себя:

— Ну, да. Тогда мы движемся к…

Кадира ткнула одну из своих дочерей, и молодая женщина вскочила на ноги.

— Я требую публичной казни. Все жители Оваэриса должны понять, что мы не относимся к подобным преступлениям легкомысленно и что виновные в их совершении могут быть привлечены к ответственности. Тем более что их преступления потенциально могут быть гораздо более разрушительными.

— Мы все потеряли из-за действий этой женщины. Мы потеряли людей, землю, деньги. Полазия знает это лучше, чем кто-либо другой, потому что мы потеряли больше, чем кто-либо другой. — Принцесса взглянула на свою морщинистую мать, которая коротко кивнула ей. — Сирилет Хелсене должна быть казнена, чтобы Оваэрис мог начать залечивать нанесенные ей раны.

Представитель Тора встал рядом, его яркая мантия развевалась:

— Мы, жители Тора, обычно не верим в казнь как форму наказания.

— Забавно, — сказала я достаточно громко, чтобы мой голос эхом разнесся по залу совета, — потому что вы не против действий ассасинов.

Мужчина поднял руку, указывая на меня:

— Придержи свой язык, женщина.

Я позволила улыбке медленно расползтись по моему лицу и покачала головой:

— Нет. Но если ты снова попытаешься заставить меня замолчать, я придержу твой язык.

Зал взорвался шумом. Я стояла рядом с Сирилет в центре всего этого, устремив свой сверкающий взгляд на человека из Тора и не давая ему отмахнуться от моих слов.

— Как обычно, мама, — сказала Сирилет, улыбаясь. — Это моя казнь, и ты все равно найдешь способ сделать это по-своему.

Один из членов Торгового союза поднялся со своего места и неторопливо подошел к столу, на котором стояли фрукты и кувшины с вином. Да, на этот раз они приготовили прохладительные напитки. Потому что, приговаривая молодую женщину к смертной казни, важно избегать гребаного обезвоживания.

Я заметила, что Мезула молчала, несмотря на поднявшийся шум. Она возвышалась над нами, даже над представителем гарнов, и ее руки постоянно двигались, а глаза на ладонях наблюдали за всеми нами. Кенто стояла рядом с ней, опустив голову.

В конце концов, Джамису удалось утихомирить собравшихся до такой степени, что он смог снова заговорить. Он много махал руками и кричал, и, бьюсь об заклад, он пожалел, что у него нет тени, которую он мог бы зажечь, чтобы заставить их всех замолчать.

— Мы не потерпим угроз здесь, Эскара, — сказал он, глядя прямо на меня.

Я пожала плечами:

— Этот идиот все начал.

— Мама. — Сирилет положила руку мне на плечо и покачала головой.

— Я просто показываю, какой это фарс.

Она виновато улыбнулась мне, а затем перевела свой горящий взгляд обратно на Джамиса. «Ты можешь продолжать». Я спросила себя, заметил ли кто-нибудь, что она с такой легкостью, через меня, взяла под свой контроль все происходящее. Заявила о своей власти над ними всеми. Был ли у нее план? Разработала ли моя гениальная дочь какой-нибудь план за месяц своего заключения?

Представителю Тора потребовалась минута, чтобы вспомнить, на чем он остановился в своем оправдании убийства.

— Жители Тора обычно не верят в смертную казнь. Но в данном случае мы готовы сделать исключение.

— Как великодушно с вашей стороны, — прорычала я.

— На самом деле, мы настаиваем на этом.

Тогда они поставили это на голосование. Голосование. Они превратили жизнь женщины в бюрократический фарс. Торговый союз проголосовал за казнь. Джамис отвел от меня взгляд, но Отелия посмотрела на меня, быстро и виновато. Гарну, казалось, все это наскучило, но он проголосовал за. Все три представителя пахтов присоединили свои голоса к казни. После этого голосование стало во многом символичным — все еще оставались некоторые из самых влиятельных людей, которым предстояло проголосовать, но мы все могли видеть, к чему это приведет. Лесрей произнесла волнующую речь об ответственности в мирное время по сравнению с войной, затем она воздержалась, как упрямая стерва, какой она и является. Это не было голосованием против, но я видела, что это все, на что она была готова пойти.

Таким образом, в ассамблее остался только один голос. Вероятно, самый важный из всех. Мезула. Ее голос мог изменить ситуацию. Сам по себе он значил не больше, чем любой другой, но голоса могли измениться. Это была Ранд, одна из наших богинь. Ее голос обладал бо́льшим влиянием, чем у кого-либо другого. Она скользнула вперед, возвышаясь над нами, претендуя на то, чтобы быть в центре внимания. Ее руки метались из стороны в сторону, а глаза, не мигая, смотрели на всех нас. Когда она заговорила, все погрузились в гробовую тишину.

— Здесь речь идет о преступлениях, гораздо более тяжких, чем гибель людей, — надменно произнесла она мягким, как шелк, голосом. — Сирилет Хелсене нанесла непоправимый ущерб Оваэрису. Она остановила Ро'шан посреди Одинокого океана. Жизненно важный торговый центр, который на протяжении тысячелетий обеспечивал страны богатством и необходимыми товарами. Он больше никогда не сдвинется с места. — Две ее руки повернулись в мою сторону, и она посмотрела мимо меня на Сирилет. — Она сделала это, уничтожив До'шан. Это преступление гораздо более тяжкое, чем любая гибель людей. Я голосую за ее казнь.

Я не могла позволить этому случиться. Не могла позволить им убить Сирилет на алтаре общественного одобрения. Им нужен был козел отпущения за все то дерьмо, через которое прошли жители Оваэриса? Что ж, они могли бы поискать его в другом гребаном месте.

— Я приказала ей сбросить До'шан с неба, — прокричала я ассамблее.

Кадира снова ткнула пальцем в свою дочь.

— И по всем правилам, мы должны были казнить тебя прямо рядом с твоей дочерью. Это удобно, что ты избавила себя от такой участи.