Надеюсь, никто не замечает происходящего между нами, но проверять не хочу, упрямо глядя перед собой.

– Не могу больше ждать, Рыжик, – затягивая меня в спальню, рычит он и впивается мне в рот.

Его язык нежно скользит по губам, пока я не начинаю призывно стонать, напрашиваясь на большее. Только после этого он врывается внутрь, выбивая воздух. Безвольно повисаю на его плечах, покачиваясь и всхлипывая. Руки сами тянутся к краю футболки, стремясь разделить жар его тела. Потеряв последние крупицы рассудка, посасываю его язык, беззастенчиво отвечая на откровенные ласки.

Рустам больше не сдерживается, по-хозяйски стягивает с меня платье, оставляя в тонком белье. Его футболка приземляется на пол, туда же летит мое белье. Не замечаю, как оказываюсь на кровати в одних трусиках, податливая, с откровенно раздвинутыми по сторонам ногами. Рустам высится надо мной, опираясь на одну руку. Взгляд у него голодный и одновременно хмельной.

Боюсь навредить ему после ранения. Нежно, но настойчиво заставляю перевернуться на спину.

– Даже не думай, что это поможет тебе убежать, – усаживая меня на бедра, шепчет он.

Тонкие спортивные брюки не в силах удержать в узде его член. Мощный и горячий он упирается мне между ног, заставляя нервно дернуться. Рустам берет меня за бедра и двигает по себе, давая почувствовать силу своего желания. Я всхлипываю, а в голове рождается безумная мысль, прикоснуться к нему там без одежды. Желание такое острое, что я не замечаю, как Рустам захватывает губами мой затвердевший сосок. Меня простреливает от удовольствия. Выгибаюсь навстречу, трусь о его грудь как кошка.

В голове больше не остается места для мыслей. Еще секунду назад я была сверху, а теперь лежу обнаженная под мужчиной. Он с нежностью заглядывает мне в глаза, целуя лицо и шею. Крупные пальцы исследуют меня между ног, размазывая влагу по бархатным складкам.

– Рустам, – прошу я, испытывая острое желание почувствовать его там.

Он подчиняется, упираясь в меня головкой. Это одновременно восхитительно и порочно. Постанываю от противоречивых ощущений.

Несколько томительных мгновений, и он устремляется вглубь, растягивая до предела. Меня затапливает болью. Я вскрикиваю и напрягаюсь, цепляясь когтями за больное плечо. Рустам замирает, позволяя мне привыкнуть к его размеру, закрывает рот поцелуем.

Тону в его нежности. Наслаждение возвращается, унося с собой боль.

Не замечаю, как начинаю качать бедрами, устремляясь навстречу мужчине и приглашая продолжить.

Он движется все быстрее, дыхание срывается на бег. Внутри появляется легкое жжение, и я морщусь. Рустам рычит, сдерживается, боясь причинить мне боль. Опускает руку туда, где пульсирует чувствительная точка. Нажимает и поглаживает, заставляя кричать и прогибаться. Напряжение достигает предела. Я закрываю глаза, подчиняясь внезапно затопившему меня удовольствию. Парю невесомая над землей и оседаю. Удовлетворенная и безвольная.

– Моя, – шепчет Рустам, прикусывая ухо.

Делает несколько сильных толчков. Его член пульсирует внутри, наполняя меня до края. Замираем оба, еле дыша от удовольствия и все еще цепляясь друг за друга. Он целует меня в припухшие губы, укладывая на себе.

По бедру растекается теплое семя. Хочу пойти в ванную, но он не позволяет.

– Лежи, – говорит хрипло.

– Я могу забеременеть, так нельзя, – произношу тихо.

Он удивленно опускает на меня глаза.

– Ты родишь мне мальчика и девочку, Рыжик. Будем теперь над этим регулярно трудиться. А как ты хотела? Семья – это работа, – произносит он с насмешкой и прижимает сильнее к себе.

Рустам

– Рустам Фархадович, вы опять пропустили уколы, – вздыхает медсестра, появляясь у меня в гостиной, куда ее никто не приглашал.

Надо высказать Альбине, пусть объяснит девице правила дома. Не дело разгуливать в таком виде, а то у Кати скоро начнется нервный тик. Приятно наблюдать, как она ревнует, но доводить мою темпераментную малышку не стоит. Любуюсь на ее припухшие от поцелуев губы, и член снова наливается.

Выдыхаю и перевожу взгляд на медсестру. Надо притормозить. Дать Кате отдохнуть, да и самому не помешает восстановиться. В теле еще ощущается слабость после ранения.

– Прости, забыл, как тебя зовут, – обращаюсь к навязчивой девице.

– Лена, – произносит она, недовольно поджимая губы.

– Давай попозже, сейчас я занят. У нас намечается семейный совет, – произношу холодно, чтобы поняла, ей лучше уйти и поскорее.

Девица выходит, оставляя меня наедине с Катей и ее мамой. Женщины смотрят удивленно. А я все гадаю, почему Катя сама не начала этот разговор. Другая уже давно потребовала бы назначить дату свадьбы, а мой Рыжик только изумленно моргает, когда я намекаю ей на скорый брак.

– Семейный совет? – с беспокойством уточняет Зинаида Петровна. – Произошло что-то серьезное?

Усмехаюсь. Я намерен жениться. Куда серьезнее?! Забавно, что об этом уже всем известно, а я только недавно осознал. Интересно, когда все перестало для меня быть игрой.

– Нам необходимо выбрать дату свадьбы. Не слишком близко, придется организовать мероприятие минимум на триста гостей, но и откладывать надолго я не хочу. Скажем, через месяц. Как думаете, успеем подготовить? – произношу я спокойно, наблюдая за моей будущей женой.

На ее щеках проступает легкий румянец. Мнется, смотрит в пол. Не понять, рада или сомневается.

– Но ведь заявление подают за два месяца, – тихо произносит Катя и еще больше розовеет. – Зачем нам спешить?

Спешить?! Да ты шутишь, Рыжик. Забыла, как стонала подо мной, выгибая спину. Впивалась в плечи, умоляла продолжать. Так я напомню. Прямо сейчас отнесу в спальню и повторю урок. С трудом заставляю себя сдержать порыв. Малышка просто переволновалась, ее надо успокоить, а не запугивать еще сильнее.

– Это ограничение не для нас. Мы сыграем свадьбу, когда скажешь. Разве ты не рада, Катя? – спрашиваю, впиваясь глазами в растерянное лицо.

Почему она сомневается? Что наговорил ей Виктор? Надо было его придушить.

Внутри разливается горечь. Может, поначалу я и думал о мести, но постепенно привязался к нему. Знать бы заранее, какой гаденыш. Как бы там ни было, Катю я ему не отдам. Она моя. И ему придется это признать.

– Рада, – произносит она тихо.

– Так в чем проблема? – спрашиваю, с трудом сдерживая растущее раздражение. – Зачем откладывать?

– Мне бы хотелось, чтобы на свадьбе присутствовал дядя Володя, – шепчет тихо. – Он мне заменил отца.

– Решу этот вопрос.

Мои люди давно почву прощупали, нашли, кому бабла отвалить. Все сделаем.

Катя кивает, но так насупившись и сидит, на меня не смотрит.

Другая от счастья на шею бы бросилась, а эта морозит меня, упирается.

До боли кулаки сжимаю. Внутри горит все, еще немного и пар из ушей повалит. Веревки из меня вьет. Все равно моей женой будет, никуда не денется.

Телефон пиликает. Смотрю на экран, удивляюсь. Только про дядю ее поговори, и ребята звонят. Выхожу из гостиной, отвечаю.

– Буйный. Освобождают твоего Селиванова. Уже и приказ подписали. Два дня и отчалится.

– Что? – выдаю потрясенно. – Кто за него впрягся, вы выяснили?

– Само собой. Бегунов за него бабла отвалил.

Отшвыриваю трубку в гневе. Что ж ты делаешь, Катенька?! Какие еще тайны от меня скрываешь?

Катя

Смотрю на Рустама, и сердце в груди трепыхается испуганной птицей.

Свадьбу обсуждаем. Мама улыбается, для нее ничего странного в происходящем нет. Она ведь не знает, что наши отношения ненастоящие. Были до прошлой ночи.

Теперь все изменилось. Кожа еще горит в местах, где Рустам прикасался ко мне. Губы припухли от поцелуев. Внизу живота тянет и побаливает. Я и представить не могла, насколько он большой. От воспоминаний щеки заливает краской.