Открываю дверь. И замираю в недоумении. Ни пустых бутылок в ряд, ни грязного белья на полу. Даже постель застелена.

Дверь в ванную комнату приоткрыта, иду туда. Заглядываю.

Посмотреть есть на что, но насладиться зрелищем не успеваю. За спиной скрипит дверь. Я резко разворачиваюсь и с трудом сдерживаю крик.

На пороге стоит татуированный амбал из гостиничного комплекса и ухмыляется.

— Ну что, рыжик, давай знакомиться.

Взгляд у него плотоядный. Масляный.

На кровать садится и рядом с собой ладонью хлопает.

Я головой верчу, а сама к двери пячусь. Зрительный контакт держу. Где-то читала, что со зверем главное — не разворачиваться спиной. Обязательно набросится.

Но это же не зверь. Человек. С ним договориться можно попробовать.

— Простите. Я не знала, что здесь кто-то есть. Не буду вам мешать. Позже уберу, — лепечу себе под нос, а руки подрагивают.

Он скалится. Глаза темные. Горящие.

Секунда, и вскакивает. Припирает к стене. Нависает. Сжимает. Оглаживает.

Я упираюсь руками в каменную грудь. Отталкиваю. Колочу.

Он словно не чувствует, прижимается сильнее. Забирается пальцами в волосы. Тянет к себе. Я стискиваю губы и изо всех сил мотаю головой.

— Все, молодец! Распалила меня, — выдает злобно. — Называй свою сумму и пошли в кровать. Трахаться хочу.

— Хорошо, — послушно киваю я.

Натягиваю на лицо улыбку и легонько подталкиваю мужчину к кровати. Он рычит. Поцеловать меня пытается. Лапищами по телу шарит, футболку стаскивает. Уворачиваюсь.

— Я сама. Пожалуйста, — прошу с дрожью в голосе.

— Стриптиз изобразить хочешь? Это можно.

Он отстраняется. На кровать садится. И на меня смотрит.

— Давай, — приказывает.

Щеки вспыхивают. Руки дрожат. Бедрами как сумасшедшая кручу, а сама к двери пячусь.

Он ко мне подается. К броску готовится. Только я быстрее.

Распахиваю дверь и несусь из дома что есть мочи. На лестнице спотыкаюсь, чуть не падаю. Он мне в затылок дышит. Догоняет.

Влетаю в холл, там Алина.

— Немедленно уходим! — кричу я ей.

Девушка мешкает, смотрит на меня изумленно. Раздается:

— Не так быстро, Рыжик!

Сердце ухает. В глазах режет.

Амбал путь преграждает. Ноздри раздуваются. Глаза бешеные. Ошиблась я. Не человек это. Зверь.

Кричу Алине:

— Беги!

И вцепляюсь зубами ему в руку. Мужик охает и отступает, а я несусь к двери.

Вылетаю во двор, а там. Забор. Охрана. Не выбраться.

Перед носом внедорожник стоит. Водительская дверь открыта. В зажигании ключи. Это наш шанс.

— Прыгай в машину, — командую напарнице.

Она забирается на сидение рядом. Нервно пристегивается. Жму на газ до отказа и направляю машину на ворота. Если хватит скорости, то выбьем. А нет, подушки сработают. Но об этом лучше не думать. Не сейчас. Иначе решимость оставит и конец.

Время застывает. Как при замедленной съемке створка ворот ползет в сторону, открывая нам путь. Я убираю ногу с газа. Притормозить не успеваю. Будет удар, нас перевернет.

— Держись! — слышу я собственный голос.

Сердце замирает. Я не дышу. Нас задевает. Автомобиль подкидывает. Руль рвется из рук. Я едва успеваю выровнять машину и не вылететь в кювет.

Выбрались.

В голове эйфория. Я смеюсь и что-то кричу от восторга.

Жаль, что состояние быстро проходит. Удрать из особняка — полдела, надо еще оторваться от преследования.

Гоню вперед, и в зеркало заднего вида посматриваю. Местность я знаю. Если на шоссе догнать не успеют, проселочными уйдем. Там хоть с собаками ищи.

Машина у этого бугая роскошная, дорогая. Я бы за такую по голове не погладила. А погони между тем нет. Мне бы радоваться, но на душе неспокойно.

Весь этот заказ — сплошной обман. Хозяйка подставила, не иначе, а ведь у нас с ней договор. Мы ей больше половины дохода оставляем, а она нас защищает в случае необходимости. По-хорошему нам с Алиной испариться бы на несколько недель. Только у нее ребенок маленький, а мне маму одну оставлять боязно.

— Где ты научилась так водить? — спрашивает подруга, когда мы, наконец, поворачиваем на грунтовку и петляем среди тихих дачных поселков.

— Мамин брат научил. Он мне вместо отца был, — протягиваю с неохотой.

Ворошить семейную историю больно. Дядю Володю я любила сильно, а он из-за меня в тюрьму попал. Защищать полез вот от такого же богатенького подонка.

— Что с ним случилось? — спрашивает Алина.

Девушка не видит, как я до белых суставов впиваюсь в руль.

— Посадили, — отвечаю резче, чем хотелось, но сдержаться не могу.

От тяжелых воспоминаний наворачиваются слезы. Нельзя сейчас раскисать. Не время.

До дома немного осталось. Перелесок пересечем, а там рукой подать.

Возвращаюсь мыслями к последним событиям. Понять, что случилось, хочу.

— Ты мне знаешь, что скажи. Эти мужики, что в доме были, они ведь с тобой знакомы. И оба Настей называли, — вдруг поняв, что именно меня насторожило, спрашиваю я Алину.

Девушка виновато молчит, потом решается и признается:

— Все правильно. Меня Настей зовут, а тот, что с амбалом сегодня был — мой муж. Виктор Егорович Бегунов.

От звука знакомой фамилии все леденеет внутри. На несколько мгновений я теряю бдительность, машину ведет на скользком грунте, и мы влетаем в ближайшее дерево.

В лицо ударяет подушка безопасности, и на несколько мгновений меня оглушает. В висках пульсирует кровь. В глазах плывет.

— Катя, ты как? — словно сквозь вату слышу голос Алины.

Хотя нет, не Алины. Ее Настей зовут. Вот тебе и история. Думала, помогаю бедной односельчанке в трудной ситуации, а она оказывается, жена Бегунова.

Внутри закипает злость. Меня потряхивает. Что ж так не везет?! Еще и машина эта. Мне на ее ремонт не меньше полугода зарабатывать.

Голова тяжелая, но я вылезаю и осматриваю автомобиль. Вмятина спереди знатная, еще одна на крыле, но все не так ужасно. Починить можно. Вот только ехать дальше на машине нельзя. Впереди пост ГБДД, авто в таком состоянии они ни за что не обойдут вниманием. Придется дальше на своих. Рядом остановка. В автобусе нас никто искать не станет. А там рукой подать.

Пока бредем к трассе, лживая напарница рассказывает свою историю. А у меня так под ложечкой и сосет. Ну не бывает таких совпадений. Где я и эта Настя. И ведь встретились, пересеклись наши судьбы.

Про ее отношения с мужем слушаю вполуха. Большая любовь, цветы, ухаживания, а потом он домой беременную любовницу привел. Настя тогда сама ждала ребенка. Может, мужу одного наследника мало показалось, и он решил запасного сделать?! Похоже, сынок Бегунова весь в отца пошел. Виктор Егорович Бегунов и дочь Людмилы Латуниной в нашем забытом богом селе. Место у нас такое, что ли?! Заколдованное. Что к нам вечно Бегуновых этих тянет.

Усмехаюсь. Исподтишка на девушку смотрю. Сколько раз мне хотелось на нее хоть одним глазком взглянуть. Понять, чем она меня лучше. Что в ней такого особенного, что она мое место в жизни заняла.

Чудная такая. Могла бы развестись и жить припеваючи, а она в нашей глуши сидит. Скрывается. И вся эта история с потерей памяти. Не верю я ей.

Злости нет. Одно разочарование. Я ведь мечтала денег матери на операцию накопить. Столько работала.

Хоть бы мама не узнала, кого в доме у себя принимает. Не хочу, чтобы ей больно было. Она ведь виду не покажет, будет молча терпеть.

Головой качаю, на Настю тихонько поглядываю. Чувствую, ждут меня из-за нее неприятности.

И хозяйка, как назло, трубку не берет. Очень меня это настораживает.

— А если они нас найдут? — спрашивает девушка, а у самой нижняя губа подрагивает.

Обязательно найдут. Это только вопрос времени. Сколько его у нас осталось, хотелось бы знать. Отвечаю что-то оптимистичное. Сама думаю, ехала бы ты с мужем домой. Всем лучше было бы.