– Катя? – встряхивает меня Виктор. – Едем со мной.

Я отрицательно машу головой. Сейчас я не способна принимать решения. Отец мертв. Но есть Рустам. Пока он нуждается во мне, я его не брошу.

На лестнице раздаются тяжелые шаги. Я слышу голоса охраны.

– Уходи. Я отвлеку их внимание, – прошу Виктора.

– А ты?

– Я остаюсь, – произношу с уверенностью, которой не испытываю.

– Если будет нужно, только позови, – обещает он, прижимая меня к себе, и исчезает за ближайшей дверью.

Расслабленно бреду вниз, чтобы напороться на нервно снующую охрану.

– Екатерина Егоровна, где вы были? – спрашивает меня мужчина, едва не переходя на крик.

– Свернула не туда и заблудилась, – смущенно пожимаю плечами, изображая невинную дурочку.

Мужчина мне не верит, вижу по глазам, но препираться не собирается. Это не в его интересах. Признается, что меня потерял, может лишиться работы.

Мы спокойно спускаемся к выходу. Меня сажают в машину и везут обратно в дом Рустама. Запираюсь в своей комнате, падаю на кровать и плачу до самого утра.

Приезжаю в больницу каждый день. Рустам идет на поправку, а его прикосновения становятся все настойчивее и откровеннее.

– Ты уже перевезла вещи в нашу спальню? – отрываясь от моих припухших от поцелуев губ, спрашивает он, продолжая поглаживать шею теплыми пальцами.

Опускаю глаза, заливаясь стыдливым румянцем. Лучше целоваться, чем отвечать на неудобные вопросы.

– Тебе прописан постельный режим, – произношу сдавленно, стараясь уйти от прямого ответа.

– Так я и не предлагаю на турниках отжиматься. Или ты хочешь, чтобы я с ранением опять через окно к тебе залез? – возмущенно спрашивает он, поглаживая под юбкой мое колено.

– Рустам, – пытаюсь убрать его ладонь, но он шипит, изображая нестерпимую боль, и театрально закатывает хитрые глаза.

– Не будь такой безжалостной, Рыжик, – пробираясь выше по внутренней стороне бедра, умоляет полным страдания голосом. – Подари умирающему немного тепла.

Хочу напомнить, что до умирающего ему далеко, но настойчивые пальцы уже забираются так высоко, что касаются кружева. Надавливают и поглаживают в самом чувствительном месте. Сбиваюсь с дыхания. Забываю, что хотела сказать. Тело пронизывает дрожь, и я сжимаю колени, с трудом сдерживая стон.

– Расслабься, – шепчет Рустам мне на ухо, притягивая к себе и забираясь под влажное кружево.

– Пожалуйста, не здесь, – задыхаясь от новых ощущений, умоляю я. – За дверью люди. В любой момент могут войти.

Мужчина плотоядно рычит, но убирает руку.

– Не дотяну до выписки, сорвусь к тебе домой, – целуя мое лицо, произносит он, и я почему-то ему верю.

Сама считаю дни до его выписки, одновременно боясь и мечтая, когда мы снова окажемся вместе.

Домой возвращаюсь как в тумане, стыдливо пряча в ладонях лицо. Кажется, все вокруг догадываются, что происходит между мной и Рустамом. Медсестры шушукаются за спиной. Врач понимающе улыбается, стучась, когда хочет войти. Чувствую себя грешницей, а Рустаму хоть бы что.

– Рыжик, – смеется он на мои переживания. – Мы обручены. Считай, почти женаты.

И так уверенно об этом говорит. Еще немного и я забуду, что все не по-настоящему, позволив чувствам взять верх. Как бы потом не пожалеть об этом.

В гостиной меня встречает мама.

– Катя, у тебя все хорошо? – спрашивает она с беспокойством.

Последние дни я ее избегаю. Слишком сложно удерживать внутри то, что знаю об отце. Правда так и рвется наружу горячей волной. Понимаю, что от нее будет только хуже. В отличие от меня мама давно смирилась со своей судьбой. Вычеркнула из памяти любимого, что предпочел ей другую, и никогда не говорила со мной о нем. Если бы не дядя, я бы так и не узнала, кто был моим отцом.

– Рустам идет на поправку, – неопределенно отвечаю я, боясь заглянуть ей в глаза.

– Тогда что тебя беспокоит? – искренне интересуется она.

Ухожу от ответа, под предлогом усталости поднимаюсь в свою комнату.

Как рассказать ей, не открыв правды?! Меня смущают тайны, что связывают Рустама и мою семью. До происшествия с Егором Бегуновым, они с Виктором были не разлей вода, а сейчас брату запрещено появляться близко от нашего дома.

Мне хотелось бы поговорить с ним в спокойной обстановке, узнать поближе, расспросить, но я не рискну даже предложить такое. Помню, как налились гневом глаза Рустама, когда я только произнесла имя Виктора.

– Забудь о нем навсегда, Катя. Ты моя. Он труп, если только посмеет к тебе подойти, – прорычал мужчина злобно.

Неделя пролетает в сомнениях и заботах, пока не наступает долгожданный день возвращения Рустама. Прислуга яростно вытирает пыль. Кухарка заготавливает его любимые блюда. И только я растерянно сижу в своей комнате, так и не решившись на переезд в его спальню.

– Катя, Рустам из больницы приехал, и Нияз с ним, – зовет меня мама, стучась в дверь.

В сотый раз поправляю на себе прямое сдержанное платье. Приходится соответствовать званию невесты. Не хочу, чтобы Рустам краснел за меня перед дядей.

Спускаюсь в холл, еле сдерживаясь, чтобы не побежать, и останавливаюсь на последних ступеньках, покрывшись пунцовым румянцем.

Беспардонно глазея по сторонам, рядом с Рустамом стоит уже знакомая по больнице медсестра. Вид у нее сегодня еще более вызывающий, чем при нашей первой встрече. Короткий белый халатик так и норовит расстегнуться на груди. Девица замечает меня и растягивает ярко-красные губы в злорадной усмешке.

– Рустам Фархадович, – бархатным голосом лопочет она, кладя ладонь мужчине на плечо. – Вам бы отдохнуть после дороги. Не окрепли еще.

Он недовольно стряхивает ее руку и поворачивается ко мне.

– Рыжик, – выдыхает с радостной улыбкой, но замечает мои рассерженные глаза и уточняет, – Что случилось?

С трудом сдерживая подступающее к горлу возмущение, спрашиваю мягко:

– А где дядя Нияз? Разве вы не вместе приехали?

– Просил передать тебе наилучшие пожелания и отправился по делам. Так даже лучше. Устал я находиться под его неусыпным надзором. Он даже когда молчит, давит, – с усмешкой признается Рустам.

В этом я с ним согласна. От общества его дяди мне становится не по себе.

– А эта что здесь делает? – грозно шиплю я, косясь в сторону нахальной медсестры.

Рустам удивленно оборачивается, словно только сейчас заметил, что с ним пришел кто-то еще.

– Нияз решил приставить ко мне, чтобы уколы ставила и повязку меняла. По мне, так совершенно лишнее, но его не переспоришь, придется с недельку потерпеть, – шепчет он мне на ухо, опаляя горячим дыханием. – Пойдем уже в нашу спальню, я продемонстрирую, как сильно соскучился.

Мои щеки снова заливает краска, на этот раз от смущения.

– Ты не переехала?! – выдыхает Рустам возмущенно. – И что мне прикажешь с тобой делать?

В этот момент, призывно покачивая бедрами, к нам подходит ненавистная девица. Щеки еще больше вспыхивают, и я, сама не понимая зачем, выдаю с придыханием:

– Наказать?!

На лице Рустама отражается целая вереница чувств: начиная с удивления и заканчивая откровенным вожделением.

– Пойдем, – выдыхает он хрипло, кладет мне на ягодицу свою крупную ладонь и крепко сжимает.

Я вскрикиваю, но не отстраняюсь. Сама напросилась, теперь вот терпи. Сердце пускается вскачь. В горле пересыхает. Внизу живота растекается приятная тяжесть. Рустам подталкивает меня к лестнице, удерживая за талию.

– Рустам Фархадович, – растерянно кричит девица нам вслед. – А как же я?

– Попроси экономку, чтобы тобой занялась, – отмахивается он раздраженно.

Чувствую, как его ладони откровенно блуждают по моему телу. И это при всех.

– Подожди, не здесь, – шепчу я смущенно.