— Владислав, значит… Ну и что мне с тобой делать, Владислав?

Он издевается? Власов русским языком сказал, что от милиции был запрос.

— Вам виднее, — как можно более безразлично пожал я плечами. — Мне мой начальник велел, на практику.

— То, что мы дали запрос, не значит, что его нужно выполнять, — буркнул Байков. — Хочешь честно, парень? Не любят мои мужики ваших. Почти все привыкли по старинке, руками и ногами, без этих ваших штучек…

Хм. Вот этого я не предполагал. Выходит, «обмен любезностями» между ведомствами идёт в первую очередь из вежливости, потому что «так положено». Это Сан Саныч, судя по всему, уцепился за формальный повод. И подставил меня, гад такой. Мог бы и предупредить. И как мне теперь выпутываться? Есть все шансы получить пинком под зад.

Или… или он как раз знал это, но рассчитывал на мою способность? Это что, проверка такая? А вот попробуем…

… — Так что даже не знаю, Владислав, кто из моих согласится взять тебя «под крыло»… — Байков сделал паузу, уж не знаю — театрально, или и правда задумался, и я метнул свой «минутный порыв», заряженный именем и фамилией нужного мне человека. Заодно попытался представить себе его лицо с фотоснимка.

Пауза затянулась, я подавил лёгкое головокружение, возникшее после сеанса внушения. Получилось или нет? Никогда не узнаешь, сработало или нет, пока мишень сама не проявит результат.

— Хм, — задумчиво протянул полковник. — Вообще, есть у меня человек… Нелюдимый, но опытный, работать с ним толком никто не хочет, вот ты и попробуешь. Получится, — он хмыкнул, будто хрюкнул, — будешь молодец.

Ну ёлки-палки. Получилось или нет? Имя назови!

Очень хотелось швырнуть в него ещё один «порыв», но уже знаю по себе — не сработает. Видимо, организм так действует — нужна пауза часа в два, а лучше — больше, до этого не стоит и пытаться, максимум головную боль заработаешь.

— Давай завтра к восьми сюда же на планёрку, — подытожил Байков. — Пропуск сейчас выпишу. Вещи с собой?

— Да, — я показал висящую на плече сумку.

— Оружие есть?

— Да, арбалет и заряды.

Арбалет пришлось сдать при входе — скорее всего, начальник прекрасно знает, что посторонних с оружием не пустят внутрь.

Полковник поморщился, словно лимон съел:

— Хорошо… Сейчас напишу бумагу, отдашь дежурному, оформит разрешение. По городу его не таскай, у нас не принято, только на работу и с работы.

Ну, тут ничего удивительного. В Вокзальном примерно так же. Правда, для огнестрельного оружия ещё нужен сейф для хранения. Для арбалетов его не требуют — оружие специфическое, не каждый умеет пользоваться, перезаряжается медленно, да и дальность стрельбы невысокая в сравнении с огнестрелом. Конечно, заряженные колдовством заряды мощнее огнестрела, но я то же самое и сам могу, без арбалета.

Начальник покопался в сейфе, вытащил ещё один бланк, стал что-то писать. Потом перешёл ко второму бланку, к третьему… Я терпеливо ждал. Всё же — получилось или нет?

Матвеев, чего ты ноешь? Не получится — завтра на планёрке ещё раз попробуешь. Если нет — повторишь. Время пока что есть.

Байков почти не глядя шлёпнул на бумаги печать, подозвал меня поближе и вручил три бланка.

— Это временное удостоверение, убери. Это — дежурному. Это — направление в общагу. Давай, валяй. Завтра в восемь, понял? Оружие возьми. По городу таскать незаряженным, ясно?

— Ясно, — кивнул я. И не удержался: — А к кому вы меня определили?

— Тебе какая разница, ты всё равно его не знаешь, — отмахнулся полковник. — Завтра утром познакомитесь… Общага знаешь, где?

— Нет.

— Перейдёшь бульвар, пройдёшь через двор — она на параллельную улицу выходит, напротив школы. Давай, топай, брат, без тебя дел навалом, — и он уткнулся в бумаги.

Выйдя из кабинета, я аккуратно притворил дверь. Хотелось хлопнуть, но зачем? Полковник делает то, что привык. В конце концов, это тоже результат — приняли, не выгнали, просто точно пока ничего не известно.

Я спустился на первый этаж, получил свой арбалет и, пока дежурный оформлял на него разрешение, пришёл к выводу, что всё, в общем-то, складывается как нельзя лучше. Жильё дали, оружие оформляют, на работу приняли — это успех. В любом случае смогу познакомиться с этим Андреевым, а там видно будет. Власов меня не торопит… но это ни о чём не говорит — не удивлюсь, если отчёт он потребует уже в понедельник к вечеру. А я ещё даже не знаю, кто будет связным.

От раздумий меня отвлек голос дежурного.

— Что? — переспросил я, отгоняя мысли.

— Отпечатки, говорю, откатай, — повторил дежурный. — Общее правило для всех работников. Вон в тот кабинет, там Андрюха на месте.

Ах вот оно что.

Отпечатки пальцев — штука уникальная, двух одинаковых не бывает. Собственно, как и аура. Вот и подтверждение слов полковника — они даже до сих пор снимают отпечатки пальцев, хотя у нас в Вокзальном давным-давно уже идентифицируют людей по аурам…

Оставлять свои отпечатки не хотелось, но я сейчас вроде как лицо официальное — не поспоришь. Ладно, что делать — правила есть правила. Мне, правда, казалось, что отпечатки пальцев снимают только у подозреваемых — а нет, оказывается, и у работников. Интересненько.

На двери небольшой каморки висела даже на вид старая табличка «Бюро пропусков», хотя пропуском тут, как я понимаю, удостоверение, которое выписал мне полковник. Невозмутимый Андрюха записал мои данные с только что выданного удостоверения, шлёпнул на него ещё одну печать — прямоугольную с надписью «Учтено», быстро извозил мне ладони чёрной краской, велел прижать их к чистому листу — и отправил мыть к раковине. В кабинете у него я не пробыл, наверное, и минуты.

Полотенца у раковины не оказалось — хорошо хоть, мыло было. Выйдя на улицу, я помахал ладонями — ладно, высохнут, хоть и не лето, не сказать, что жарко. Достал документ, раскрыл –в графе «должность» вписано «колдун, практикант». Срок действия документа — две недели. Успею? Должен успеть.

Где там эта общага… А, вон она — меж старыми, когда-то жёлтыми домами видно здание, тоже в прошлом жёлтое, а сейчас сильно обшарпанное. Летом, наверное, его полностью загораживают деревья — их тут много.

Через двор я не пошёл — в грязи утону, и вышел на идущий вдоль реки проспект. Старая, ржавенькая табличка на доме поясняла, что проспект носит банальное название «Речной». За старой, забрызганной грязью деревянной оградой с бетонными столбами протянулся заросший парк, выходящий к реке — судя по инструктажу, где-то здесь была пристань, у которой принимали баржи с топливом из Нефтехима, что выше по реке.

Я хлюпал по тротуару и думал, что напрямик, наверное, было не сильно и грязнее. Ладно хоть, у меня сапоги. Гидрострой в целом был не грязнее нашего Вокзального — весна, таяние, лужи… Наверное, чуть подсохнет — и начнут прибирать более активно. У нас начинают засыпать лужи битым кирпичом где-то в середине апреля.

Свернул на следующую улицу, идущую перпендикулярно бывшему парку. Вон и вход в общагу — парадный, как его называют.

На проходной меня встретила неласковая тётушка лет пятидесяти и отправила к коменданту. Комендантом оказался седой мужик примерно того же возраста с шрамом на пол-лица, сильно припадающий на левую ногу. А по манерам и речи видно — к порядку привык, скорее всего — бывший сотрудник или военный, получивший травму и потому сидящий на хозяйственной должности…

— Комната один-шесть, первый этаж, направо, — комендант, заполнив бланк, поставил на него печать и отдал мне. — Ключ и постельное возьмёшь у дежурной. В комнате не готовить, не курить. Свободен.

Неласково… Точно бывший служака, из командиров — привык, наверное, что его приказания сразу исполняются.

Поблагодарив, я вышел из кабинета — такое ощущение, что комендант сразу про меня забыл.

Дежурная, увидев бланк пропуска с подписью коменданта, сменила гнев на милость:

— Ну, будь как дома, Владислав, но не забывай, что тут и другие люди живут…

— Да знаю, сам живу в общаге, — улыбнулся я, чтобы чуток разрядить обстановку.