Однако Монтгомери настаивал на том, что его армия должна иметь приоритет, и это было вполне логично. На его фронте, вдоль побережья Ла-Манша, находился великий порт Антверпен, крупнейший в Европе, который был крайне необходим, чтобы разгрузить узкое место в логистике, сократив линии снабжения союзников. Рядом с Антверпеном также находились оставшиеся пункты базирования V-образного оружия, с которых после 8 сентября на Лондон стали падать как V–2, так и V–1.[1177] Северный маршрут был также кратчайшим путем к Руру, промышленному сердцу Германии, которое всегда было главной целью «Оверлорда». По всем этим причинам, хотя Эйзенхауэр продолжал настаивать на продвижении «широким фронтом», он склонялся к Монтгомери и северному маршруту.
4 сентября Монтгомери официально предложил Эйзенхауэру предоставить ему все ресурсы, необходимые для начала «мощного и полного крови наступления на Берлин», которое положит конец войне с Германией.[1178] Паттон тем временем громогласно заявлял: «Если Айк перестанет держать Монти за руку и даст мне припасы, я пройду через линию Зигфрида, как дерьмо через гуся».[1179] Эйзенхауэр снова проявил временную осторожность. 5 сентября он сказал Монтгомери, что Саар и Рур, а также порт Антверпен остаются его главными целями, и напомнил Монтгомери, что «никакое перераспределение наших нынешних ресурсов не будет достаточным для поддержания наступления на Берлин».[1180] Монтгомери взорвался и так безжалостно изводил Эйзенхауэра во время встречи на борту самолета верховного главнокомандующего в аэропорту Брюсселя 10 сентября, что Эйзенхауэр положил руку на колено Монтгомери и сказал: «Спокойно, Монти! Ты не можешь так со мной разговаривать. Я твой босс».[1181]
Но Эйзенхауэр наконец-то сдался, по крайней мере частично. Пока Паттон продолжал пробиваться вперёд, захватывая и выменивая бензин из любого доступного источника, Монтгомери заручился согласием Эйзенхауэра на крупное наступление на северном участке фронта. Этот план, получивший кодовое название «Маркет-Гарден», был нехарактерно смелым для методичного Монтгомери. «Если бы набожный и трезвый Монтгомери пришёл в штаб SHAEF с похмелья, — писал позже Омар Брэдли, — я был бы поражен не больше, чем предложенной им дерзкой авантюрой».[1182]
Едва ли это можно назвать «полнокровным наступлением на Берлин», но, тем не менее, «Маркет-Гарден» должен был быть осуществлен в таких масштабах, чтобы на короткий, но решающий период исключить практически все другие инициативы. Сдерживаемый продолжающимся голодом снабжения, Эйзенхауэр расформировал три только что прибывшие в Нормандию американские дивизии, лишив их всех транспортных средств, чтобы удовлетворить потребности Монтгомери в сорока семи сотнях самолетов, тридцати пяти тысячах воздушнодесантных войск и огромной концентрации бронетехники. План «Маркет-Гарден» предусматривал двухфазное наступление. В рамках «Маркета» три воздушнодесантные дивизии, две американские и одна британская, должны были обеспечить безопасность речных переправ вдоль шестидесятимильного коридора, протянувшегося от бельгийско-голландской границы до Арнема, речного порта на нижнем Рейне и ворот в Рур. «Гарден» должен был отправить британские бронетанковые части вверх по коридору, чтобы закрепить «воздушные головы» десантников и расчистить путь для последующего массированного вторжения в немецкий промышленный центр, где сосредоточена половина производства угля и стали противника. Лишившись этих критически важных материалов, вермахт остался бы практически без оружия, обездвиженным на поле боя и вынужденным просить мира. Мосты были ключом к разгадке. Успех зависел, по словам одного британского офицера, от того, что «одним куском хлопка можно вдеть семь иголок в нитку, и достаточно пропустить одну, чтобы оказаться в беде».[1183]
Market-Garden, стартовавшая 17 сентября 1944 года, была азартной игрой, в которую ввязались люди, опьяненные кровопролитием под Фалезом и стремительным бегом к немецкой границе. В том виде, в каком она разворачивалась на самом деле, она была в некотором смысле антиклимактерической кодой после крещендо победы в Нормандии, в ней участвовали многие из тех же игроков, и она напоминала многие из сценариев предыдущей битвы. Это ознаменовало конец Overlord, но не с грохотом, а с хныканьем.
Ветераны 101-й воздушно-десантной дивизии «Нормандия» не смогли захватить один из назначенных им мостов в Эйндховене. Эта игла с ниткой задержала продвижение сухопутных войск. Бронетанковые части в любом случае были вынуждены двигаться по узким дорогам в одиночку, «фронтом в один танк», через тесные долины, которые легко оборонялись. Дальше по дороге десантники 82-й воздушно-десантной дивизии, помня о гибели своих товарищей, спустившихся на Котентен в ночь с 5 на 6 июня, проскочили над Неймегеном с криками «Помни о Сте-Мере-Эглиз» и с палящими пушками. Но на дальнем конце коридора вторжения британская 1-я воздушно-десантная дивизия разыграла самую ироничную репризу битвы за Нормандию. Британцы обнаружили, что Арнемские мосты защищают части их старых врагов, 9-й и 10-й панцерных дивизий СС, зализывающих раны, полученные в Нормандии, но обладающих достаточной огневой мощью, чтобы сдержать превосходящее по численности и слабо бронированное воздушно-десантное подразделение. После отчаянной и дорогостоящей недели попыток взять «слишком далеко протянутый мост» 1-я воздушно-десантная дивизия получила приказ отступить, и операция «Маркет-Гарден» была признана провальной. С её провалом импульс «Оверлорда» сошел на нет, а мечты о капитуляции Германии в 1944 году начали угасать.
ЦЕНА ЗА МАРКЕТ-ГАРДЕН должна была исчисляться не только потерянными жизнями, но и упущенной возможностью облегчить голод снабжения, быстро обеспечив безопасность огромного порта Антверпен. «Если мы только сможем использовать Антверпен, — сказал Эйзенхауэр Маршаллу, — это будет иметь эффект переливания крови».[1184] Британцы захватили сам порт с его береговыми сооружениями 4 сентября, но нетерпение Монтгомери проникнуть в Рур отвлекло союзников от порта в критический момент. Даже привычный защитник Монтгомери, начальник британского Имперского генерального штаба генерал Алан Брук, считал, что «стратегия Монти в кои-то веки оказалась ошибочной. Вместо того чтобы вести наступление на Арнем, ему следовало бы в первую очередь закрепиться в Антверпене… Айк благородно взял всю вину на себя, поскольку он одобрил предложение Монти о проведении операции на Арнем».[1185] Отвлекающий маневр у Маркет-Гардена позволил немцам закрепиться на подступах к Антверпену на протяжении пятидесяти четырех миль устья реки Шельды, отделявшей город от открытого Северного моря, в частности на острове Вальхерен в устье Шельды. Усилия по вытеснению немцев начались 2 октября и заняли более месяца. Первое судно снабжения наконец-то отправилось вверх по Шельде только 28 ноября. Тем временем первые пехотные части армии США ворвались на территорию Рейха. 21 октября они захватили Ахен, немецкий город к западу от Рейна. Но они оказались не в состоянии прорвать Западный вал, который проходил к югу от города, и тем более пересечь сам Рейн, последнюю линию обороны Германии на западе. Перегруппировавшиеся немцы продемонстрировали свою все ещё грозную способность к разрушению в битве в Хуэртгенском лесу под Ахеном, где они нанесли американцам около двадцати тысяч потерь и удерживали свои позиции более двух месяцев. Гитлер тем временем продолжал набивать «линию Зигфрида» резервами, которые ему удавалось наскрести. Невероятно, но он даже начал разрабатывать планы последнего наступления на западе, через Арденнский лес.
