В той части книги, которая посвящена войне, её началу и ведению, Кеннеди проявляет незаурядные таланты в обсуждении дипломатии, особенно отношений с Черчиллем и Сталиным. Он также демонстрирует необычные навыки в анализе и изображении современной войны в двух полушариях, включая морскую войну и воздушные бои. Читателя не обойдут стороной рассказы о самых жутких и жестоких зверствах, особенно в жестокой Тихоокеанской войне. Не оставляя без внимания ни одного существенного момента военной истории, включая величайшее морское сражение, разработку и применение самого мощного оружия, которое когда-либо было создано, «Свобода от страха» также дает нам превосходный отчет о том, что война сделала с сотнями миллионов людей, не участвовавших в боевых действиях на фронте. Их жизнь была изменена не меньше, чем жизнь тех, кто был в военной форме. Женщины заменили мужчин или присоединились к ним в рабочей силе; чернокожие получили работу и навыки; южане переехали на север, восточные — на запад. Все население было глубоко потрясено, и американский образ жизни претерпел глубокие изменения.

Этот том оксфордской серии охватывает несравненный период американской истории, период необычайных вызовов и требований к историку, с которыми Дэвид Кеннеди справился превосходно.

C&R

Warren F. Kimball, ed., Churchill and Roosevelt: The Complete Correspondence, 3 vols. (Princeton: Princeton University Press, 1984)

Cantril

Hadley Cantril, ed., Public Opinion, 1935–1946 (Princeton: Princeton University Press, 1951)

Churchill

Winston S. Churchill, The Second World War, 6 vols. (Boston: Houghton Mifflin, 1948–53)

Craven and Cate

Wesley Frank Craven and James Lee Cate, The Army Air Forces in World War II, 6 vols. (Chicago: University of Chicago Press, 1953)

Dallek

Robert Dallek, Franklin D. Roosevelt and American Foreign Policy, 1932–1945 (New York: Oxford University Press, 1979)

Davis

Kenneth S. Davis, FDR, 4 vols. (New York: Random House, 1985–93)

FRUS

Foreign Relations of the United States (Washington: USGPO, various years)

HSUS

Historical Statistics of the United States, 2 vols. (Washington: USGPO, 1975)

Ickes Diary

Harold L. Ickes, The Secret Diary of Harold L. Ickes, 3 vols. (New York: Simon and Schuster, 1953–54)

L&G, Challenge

William L. Langer and S. Everett Gleason, The Challenge to Isolation, 1937–1940 (New York: Harper and Brothers, 1952)

L&G, Undeclared

William L. Langer and S. Everett Gleason, The Undeclared War, 1940–1941 (New York: Harper and Brothers, 1953)

Leuchtenburg

William E. Leuchtenburg, Franklin D. Roosevelt and the New Deal (New York: Harper and Row, 1963)

Morgenthau Diary

John Morton Blum, Roosevelt and Morgenthau (Boston: Houghton Mifflin, 1972)

Morison

Samuel Eliot Morison, The Two-Ocean War (Boston: Little, Brown, 1963)

PDDE

Alfred D. Chandler Jr. et al., eds., The Papers of Dwight David Eisenhower, 19 vols. (Baltimore: Johns Hopkins Press, 1970–)

PPA

The Public Papers and Addresses of Franklin D. Roosevelt, 13 vols. (New York: Random House and Harper and Brothers, 1938–50)

Schlesinger

Arthur M. Schlesinger Jr., The Age of Roosevelt, 3 vols. (Boston: Houghton Mifflin, 1956–60)

Spector

Ronald H. Spector, Eagle Against the Sun: The American War with Japan (New York: Free Press, 1985)

Stimson Diary

Diary of Henry L. Stimson, microfilm, Green Library, Stanford University (original in Sterling Library, Yale University)

Великая война закончилась 11 ноября 1918 года. Она длилась 1563 дня, унесла жизни десяти миллионов солдат, ранила двадцать миллионов и поглотила более 300 миллиардов долларов мирового богатства. Она разрушила империи и свергла династии — Гогенцоллернов в Германии, Габсбургов в Австрии, Романовых в России. В последние часы войны в Вене, Варшаве, Будапеште, Праге и Дублине зарождались новые режимы, а на улицах Берлина и Петербурга гремели революционные гимны.

Странная тишина воцарилась на фронтах сражений — мрачный предвестник двух десятилетий напряженного перемирия в Тридцатилетней войне двадцатого века.

Весть об окончании войны дошла до младшего капрала Адольфа Гитлера в военном госпитале в городке Пазевальк, недалеко от Штеттина в Померании. Дважды награжденный знаками отличия, он служил в Шестнадцатом Баварском резервном пехотном полку. Ночь на 13 октября Гитлер провел на склоне холма во Фландрии, пока британцы обстреливали немецкие траншеи газовыми гранатами. Сквозь темноту газ с шипением вырывался из баллонов в сторону немецких линий. К утру глаза Гитлера стали «раскаленными углями», и он ослеп. Сжимая в руках свой последний отчет о войне, он пробирался в тыл и был посажен на поезд, идущий на восток.[2]

И вот, четыре недели спустя, 10 ноября, рыдающий больничный капеллан сообщил Гитлеру и его выздоравливающим товарищам, что революция свергла кайзера. Гражданские лидеры новой немецкой республики потребовали мира, хотя немецкая армия все ещё находилась на поле боя. Для хорошего солдата Гитлера это было «величайшим позором этого века». Все ещё полуслепой, он вернулся к своей койке, зарылся головой в подушку и разрыдался. «Значит, все было напрасно», — горевал он. «Напрасны все жертвы и голод, напрасны голод и жажда, длившиеся месяцами без конца… напрасна смерть двух миллионов». Революция и капитуляция, заключил Гитлер, были делом рук развращенных марксистских и еврейских преступников. Их позор должен быть отомщен. Кувыркаясь на койке, он представлял себе легионы своих убитых товарищей, восставших из могил, чтобы восстановить Отечество. Его судьба — возглавить их. «Румянец негодования и стыда пылал на моих щеках, — писал он, — и в следующие несколько дней я осознал свою судьбу… Я решил стать политиком».[3]

Пока в голове Гитлера крутились жуткие фантазии в Померании, Уинстон Черчилль, министр боеприпасов в военном кабинете Великобритании, стоял и размышлял у окна своего импровизированного кабинета в лондонском отеле «Метрополь». Он смотрел вверх по Нортумберленд-авеню в сторону Трафалагарской площади, ожидая первого удара Биг-Бена в 11:00 по Гринвичу, который должен был возвестить об официальном завершении войны. «Наша страна вышла из этого испытания живой и невредимой, — размышлял он, — её огромные владения целы и невредимы… её институты непоколебимы». Совсем другой была судьба Германии, «внезапно рассыпавшейся на тысячу отдельных дезинтегрирующих фрагментов… Такое зрелище ужасает человечество; и в ушах победителей, даже в час их триумфа, раздается звон».

И вот, наконец, «вдруг первый удар курантов». Сквозь стекло Черчилль увидел, как из дверей отеля на улицу вынырнула тоненькая фигурка одинокой девушки. Когда все колокола Лондона начали звонить, тротуар вокруг неё заполнился криками, воплями, торжествующими британцами. Сцена была захватывающей, но Черчилль оставался задумчивым. «Безопасность, свобода, мир, дом, родной человек у камина — и все это после пятидесяти двух месяцев изнурительного искажения. После пятидесяти двух месяцев создания тяжкого бремени и привязывания его к спинам людей, наконец, все разом, внезапно и повсеместно бремя было сброшено. По крайней мере, — размышлял Черчилль, — так казалось в данный момент».[4]