- А я олень и есть, - вздохнул Сорьонен. – Еще какой.

- Ну, спорить не буду, - хмыкнул Ян.

Крепкая рука со сбитыми костяшками лежала на рычаге переключения скоростей. Ася вспомнила, как на даче пару раз пыталась порулить, и механика, столь нежно любимая теткиным любовником, поставила ее в тупик. Потом дело потихоньку двинулось, но она умудрилась немного подпалить джипу сцепление, и обучение пришлось отложить до лучших времен.

Подумав об этом, она зацепилась за мысль – интересно, а отец с Яном перешли на русский, или все еще говорят по-немецки? Если да, то почему она их понимает?

- Прорвемся, - пообещал Дворжак. – Ты только поменьше воду мути, а? У тебя же охрененная дочка! Будь с ней честен, она справится, вот увидишь.

- Я постараюсь, - скрипнул отец.

- Не веришь?

- Да почему же...

- Я тебе точно говорю, - надавил Ян. – Я же смотрел, как она растет!

- Хреновый я отец, да? – спросил вдруг Сорьонен. – Моих детей – и то тебе растить пришлось.

- У меня и свои имеются, если что, - напомнил Дворжак. – Взрослые уже. Так что опыта уж всяко побольше, чем у тебя.

- Трое?

- Пятеро вообще-то!

- А в этом мире?

- В этом, сам видишь, не успели мы.

Ася слушала, забыв дышать. Оказывается, придурошный бандит из спортзала – еще и многодетный отец!

- Расскажи ей сразу, как сможешь, - твердо сказал Ян. – Иначе быть беде. Я видел.

- Я боюсь, - вдруг признался отец.

Дачу с зимы еще не навещали, и в доме застоялся холод. Весенняя ночь тоже была нежаркой – Ася ежилась, завернувшись в старый, пропахший сыростью и мышами теткин бушлат невероятного размера. Даже Лена, женщина видная и статная, помещалась в нем с большим запасом, что уж говорить о ее тощей племяннице.

- Сейчас печь растоплю, - пообещал Ковальский и занялся дровами.

Сорьонен бродил по дому с лунным видом, заглядывая то в один угол, то в другой, и ничего конкретного не делая. Перед старой, выгоревшей фотографией молодой Лены с учениками он завис и какое-то время стоял, не шевелясь. Ян, который уехал за водой на колонку, успел уже вернуться и бухнуть на пол два запотевших пятидесятилитровых бака, когда отец отмер и зашевелился.

В печи потрескивал огонь, спавший дом нехотя оживал.

Ковальский, который выспался по дороге, суетился на кухне, протирал стол, гремел посудой и чайником. Ян, который наоборот, устал, подсел к Асе на пыльный диван и задремал, откинув голову на стену. Рядышком устроился Ленин, который мерз и поджимал хвост, а еще периодически чихал.

Ася тоже хотела спать, но не давали непривычная обстановка и странный разговор, подслушанный по дороге. Понимала она и то, что единственный человек, от которого хоть чего-то вразумительного можно добиться – это как раз теткин любовник. Если, конечно, отец не связал его какой-нибудь клятвой. С него ведь станется!

- Ты спишь? – она осторожно пошевелила бандита за плечо.

Тот приоткрыл глаз – один, почему-то, со сна желтый и невразумительный – что-то прорычал и уронил голову Асе на колени. Чем полностью ее обезоружил. Ян был тяжелый, неудобный и норовил завалиться, и заодно стянуть с нее бушлат. Дворжака даже было немного жаль. Устал человек, сколько вез их еще, и неизвестно чем занимался до этого. Ася вздохнула и осторожно его обняла, чтобы не завалился на пол.

Проходивший мимо отец, который, очнувшись, снова стал шариться по дому с неведомой целью, взглянул на эту картину и чему-то кивнул.

- Что такого? – возмущенным шепотом уточнила Ася.

- Наконец-то ты его оценила, - подмигнул Сорьонен. – Он ведь тебя с самого рождения нянчил.

- А я думала, как-то позже появился...

- Ну, то появился. А рядом был.

- Откуда ты знаешь? Тебя-то не было!

- Я его попросил.

Ася прикрыла глаза. От отца ее порой укачивало в самом прямом смысле этого слова.

- Понятно, - сказала она просто для того, чтоб пока закончить этот разговор. – Я спать хочу. Можно?

- Спи, конечно. Я тебя потом наверх унесу, как дом согреется.

- И Ленина тоже, пожалуйста.

- И Ленина, - печально вздохнул отец. – Куда ж без него.

Ася фыркнула, закрыла глаза и покрепче обняла похрапывавшего у нее на коленях Яна. О том, что на ощупь он почему-то оказался шерстяной и теплый, да еще с волчьими ушами, подумать у нее сил уже не хватило.

Во сне дача изменилась, вернее, не дача это была вовсе, а снова черный неуютный дом со следами когтей на двери. Вот только дверь теперь валялась рядышком, сорванная с петель, а вместо окна щетинился осколками пустой проем. Крыша провалилась, труба рассыпалась, а пирс зиял отсутствующими досками. Озеро зарастало тиной, берег – кустарником. Необитаемое было место, заброшенное и страшное.

Ася смотрела на дом будто бы издали, а видела мельчайшие подробности.

Было страшно.

Она оглянулась, ища поддержки. Маахисов, Ленина, да хоть кого-нибудь...

Сперва было тихо.

Потом из чащи выскочил рыжий волк – огромный – и уселся у ее ног.

- Привет, Ян, - она опустила руку на голову зверя привычным жестом, так, будто всю жизнь этим и занималась.

И руку свою не узнала.

Рука была не ее, не подростка, а взрослой, возможно, старше тетки, женщины. Морщины, шрамы, обломанные ногти, одного, кажется, вовсе не было, как и фаланги пальца.

- Что со мной?

- Время, - отозвался в ее голове голос Яна.

- Это сон?

- Вряд ли.

Зверь повел головой, изучая округу, потом добавил:

- Но и не явь. Будь внимательна.

- Это уже козни вашего черного шамана?

- Я не удивлюсь.

- Хорошо, что ты со мной.

- Вопрос в том, что я тут могу, - неожиданно пессимистично заметил волк. – Но что смогу, то сделаю.

- А мне что делать?

- Ну, это по обстановке, - посоветовал Ян. – Главное, не делай глупостей. Впрочем, кому я это говорю...

Наверное, в дом все равно нужно было идти, хотя выглядел он откровенно плохо и даже опасно. И не в том даже проблема, что мог там ждать кто-нибудь скверный, а просто в исключительной его ветхости, неровен час, завалится прямо на голову и без того почти уже рухнувшая крыша.

- Что думаешь? – Ася легонько дернула волка за ухо.

Тот тихо взвизгнул, потом возмутился в ее голове:

- Что за привычки? Откуда только набралась?

- Наследственное, наверное.

- Ни разу твой папка моих ушей не тронул, и правильно сделал! – возмущенно добавил Ян. – Уши – это святое.

- У тебя же они сломанные. Ну, в человеческом обличьи.

- Я борьбой еще занимался какое-то время, - пояснил волк. – Там всем уши ломают.

- Не хочу заниматься борьбой, - решила Ася.

- Тогда не трожь мои уши. К тому же, это у меня эрогенная зона!

Девушка рассмеялась и все-таки напоследок еще раз дернула провожатого за мохнатое ухо.

- Террористка, - пожаловался Ян.

- Вся в тебя, - отпихнув очередной приставучий куст, согласилась Ася. – Кстати, ты замечал, что в виде волка ты разговариваешь как нормальный человек.

- Как культурный и образованный?

- Ну да, именно.

- Я вообще такой и есть, - фыркнул волк. – Просто маскируюсь.

- От кого?

- Всегда хорошо, когда противник тебя недооценивает.

- То есть тетка знает, что ты нормальный?

- Ну разумеется! Стала бы она со мной общаться, будь я тупым!

- Ну может это и не всегда важно... хе-хе...

- Вот засранка! У тебя что, гормоны в голову ударили? – заорал волк, разом перестав быть культурным и образованным.

- Вроде того, - подмигнула Ася, ничего такого за собой на самом деле не замечавшая.

Просто было ей страшно и не по себе, и не первый уже день, и перспективы пугали до одури, вот и решила подоставать беззащитного Яна.

- Лучше подумай вот о чем, - приостановился Дворжак. – Допустим, здесь прямо сейчас появится черный шаман верхом на пне.

- Это мой пень!

- Или посол Гондураса собственной персоной.