- Маруся... – медленно повторила она незнакомое имя. – Интересно, кто такая Маруся?

Мать, насколько она помнила, звали Мариной, так что, возможно, до Маруси это как раз и сокращалось. Но зачем ее вспоминать, собираясь спасать каких-то несчастных французских ученых?

Странная история...

Между тем, и правда, стоило хоть немного поспать. В школу она уже явно не собиралась, но совсем жертвовать сном все-таки вредно – начинаешь потом грезить наяву и засыпать в кондитерской прямо над недоеденным тортом.

Устроившись в постели, Ася наткнулась на что-то твердое под головой. Ну конечно, ноутбук! Как давно она его не включала и не смотрела новых серий выходивших сейчас аниме? Кажется, неделю точно. С тех пор, как вернулся отец и все началось...

Спустя минуту она уже крепко спала и не видела, как в дверях комнаты материализовалась худая белесая фигура. Доктор тяжело вздохнул и поправил сбившееся одеяло.

- Ты уверен, что это хорошая идея? - Ковальский выступил из коридора.

- Выбора нет. Помнишь, что творилось со мной?

- Давно и неправда.

- А я помню, к сожалению. Многих бед можно было бы избежать, окажись рядом сразу кто-то, способный объяснять по-человечески.

- А как же Тао Мэй?

- По-человечески! – сдавленно хохотнул доктор. – Без всей этой витиеватости...

...Самолет шел по приборам, видимость, сперва казавшаяся превосходной, быстро сменилась сперва радужной снеговой взвесью, кружившей в водухе, а потом и откровенной метелью. Ковальский не то, что обломков самолета – земли не видел. В кабину всунулся доктор, глянул вокруг, вздохнул, молча обосновался в кресле второго пилота, которого, разумеется, не было.

- Метеосводка не подтвердилась, - пожаловался командир. – Не найдем никого.

Сорьонен кивнул.

Потом взял его за руку, прикрыл глаза и сказал:

- Подожди. Держи прежний курс.

- Что?

- Еще немного потерпи, - добавил доктор. – Сейчас выйдем в чистое небо.

- Откуда знаешь?

Но ответа не было. Сорьонен снова восседал на своем месте, задумчиво глядя куда-то в пустоту. Ковальский покрепче стиснул штурвал. Летать на ИЛ-14 было то еще мероприятие, тем более, одному и в такую погоду. Старый самолет дрожжал и трясся, натужно гудел винтами, но все-таки шел вперед сквозь полосу бурана.

И вдруг непогода отпустила.

Ковальский словно своим телом почувствовал, как усталый «пингвин» вынырнул в чистую небесную воду и радостно заскользил в ней.

Вокруг светило солнце, небо было бесконечно высоким и кристально чистым, а внизу переливались порушенные крепости торосов.

- Вот и хорошо, - точно все это мог знать наперед, похвалил Сорьонен.

- Может быть, французы в эту же западню попали?

- Не исключено.

Вокруг было очень красиво.

Ковальскому не особенно нравилась Арктика – до этого момента.

Холода и пустоты он не любил, а то и другое здесь было в изобилии. Но теперь, побывав в ее цепких когтях, он смог заметить и то, что раньше ускользало – первозданную суровую чистоту, причудливость линий, многообразие цветов – бесконечных оттенков белого, голубого и зеленого.

И что-то красное среди них.

- Вижу! – заорал Ковальский.

Прямо по курсу, у подножия не то горы, не то заблудившегося и выброшенного на берег айсберга-кита, белизну усеяли обломки фюзеляжа. Оторванный хвост самолета валялся чуть поодаль.

- Скорость была большая, - понял командир.

- Там нет живых, - добавил доктор. – Не должно быть.

- И все-таки проверить нужно. Хоть самописцы подберем, - решил Ковальский.

Он уже видел пригодное место для посадки. Как несправедливо, что бедняги-ученые, выплюнутые непогодой, потеряли управление и совсем немного не дотянули до него...

Солнце, наконец-то, явило себя городу.

Отвыкшая за долгую сумрачную зиму от яркого света, Ася шла, прикрывая глаза рукой.

С крыш бежало, иногда падали сосульки – где-то совсем рядом, а она словно не замечала всего этого. Перед глазами, как живые, проплывали картинки из сна. Она запомнила его очень хорошо, так, будто посмотрела фильм. И этот лед, и тяжелый красно-белый самолет, который прорывался сквозь арктический шторм на помощь потерпевшим катастрофу ученым, и большие, крестьянские руки Ковальского на штурвале. Вокруг множество приборов, тумблеров, а кресла в самолете оказались странные, чем-то напоминали те, что пару лет назад во время ремонта вынесли на улицу из школьного актового зала (и потом в них повадились курить старшеклассники).

Как она могла знать это?

Откуда такой сон, столь явное продолжение рассказа?

Может, она сама его и придумала, ведь так хотелось узнать, что будет дальше! Вот только детали...

- Смотри, куда прешь! – заорал кто-то.

Ася мигом выпала из мира сновидений в солнечную, но не особенно гостеприимную реальность. В реальности имелся пьяный мужик неведомого возраста, пузатый, грязный, в меховой шапке набекрень. Воняло от него подвалом и мусоркой.

- Извините! – Ася отшатнулась.

Бомж извинениями не удовлетворился и надвинулся на нее, пытаясь поймать в охапку.

Этого уж точно не следовало допускать.

Девушка отскочила и бросилась бегом. Надо спрятаться в магазине или зайти куда-то, где много людей – там бомж не сможет ей ничего сделать. Вот только ближайший магазин был через дорогу, и теперь на светофоре горел красный.

Ася задержала дыхание и бросилась бежать.

А когда оказалась на другой стороне, увидела вовсе не сигналящих водителей или разъяренного бомжа. Длинного, в целый квартал, сталинского здания, вдоль которого она возвращалась домой от подруги, тоже не было.

Вместо него стоял стеной густой, серо-зеленый лес, такой плотный, что казалось, между деревьями не протиснется даже самая мелкая зверушка.

Вместо дороги теперь было озеро, неширокое, заболоченное, с заросшими камышом островами и плакучими ивами. У зыбкого берега наполовину затопленная стояла черная сгнившая лодка. На скамейке тускло блестела стеклянная банка из-под огурцов, рядом валялось выгоревшее пластиковое весло – розовое.

У Аси не нашлось слов.

Она пыталась отдышаться, открывала и закрывала глаза, но картина не менялась. Вокруг все еще царила почти нетронутая человеком природа, да еще пахло теперь не выхлопными газами и мокрым асфальтом, а илом, тиной и водой, и еще приносил ветерок свежий запах хвойного леса.

- Может, это наша дача? – такое предположение помогло Асе хоть немного примириться с реальностью.

На даче, куда добирались либо на электричке, либо на яновом джипе, были и лес, и заилившее озеро, и лодки – и железные, и деревянные. Ася с Эрно даже катались иногда, если разрешал сторож, а у брата было подходящее настроение.

Но как она оказалась на даче, перебегая проспект, чтобы спастись от бомжа?

От следующей гипотезы Ася внутри похолодела и сразу уверовала, что так оно и есть.

Она не перебежала.

Ее сбил какой-нибудь грузовик, раскатал в лепешку, а она оказалась в состоянии клинической смерти. Вот ее тело и валяется теперь там, вокруг, наверное, уже собрались зеваки, кто-нибудь вызвал «скорую» и полицию, а ее душа устремилась... на дачу.

Что ж, звучало очень правдоподобно несмотря на весь ужас такого положения.

Ася прислушалась к ощущениям в теле. Они, вроде бы, имелись. Чесалось ухо, урчал голодный живот, с утра не видавший ничего кроме сомнительной шоколадки и банки газировки.

Версия о выпавшей из тела душе начинала понемногу трещать по швам.

Ася решила осмотреться и пошла вдоль озера.

Странное дело, обойти его никак не получалось – сколько бы она не двигалась вдоль берега, нигде не появлялся край. А ведь озеро по хорошему должно быть круглым – ну или каким-нибудь, а так это не озеро, а целая река или просто бескрайнее болото.

Выбраться на противоположный берег, где был лес, а за ним, наверное, дачный поселок, не было никакой возможности. Если вот только не лодка...