Посвящается Наташе, с которой мы вместе открыли окошко в этот мир и до сих пор не можем закрыть.

Однажды отец просто вернулся. Так, будто бы уезжал на месяц в командировку. Вошел в прихожую, которой никогда не видел, поставил в угол затасканную спортивную сумку, повесил на вешалку плащ лет двадцать, как вышедшего из моды фасона. Выглядело это так, будто он выбежал в булочную еще при Советском союзе, зашел за угол и пропал на годы. Может быть, пировал с эльфами внутри какого-нибудь волшебного холма или провалился в дыру во времени.

В пользу второй версии говорило то, что от выцветшей фотографии, единственной, которая сохранилась в семейном альбоме, нынешний отец отличался только тем, что не носил больше военной формы и отпустил волосы. В остальном время его пощадило. Или он просто где-то так завалялся, что оно прошло мимо, не заметив. Ася успела родиться, вырасти и почти окончить девять классов, так ни разу его и не повидав, а отец по-прежнему выглядел слегка старше тридцати.

Явился он тогда не один. Потоптавшись в нерешительности на пороге, за ним в «сталинку» тети Лены проследовал рыжеволосый парень, при виде которого сердце молодой девушки пропустило удар, и далеко не один. Новый гость словно сошел с экрана ноутбука, из какого-нибудь аниме. Вот только не вспомнить, из какого именно. На таком одинаково хорошо смотрелись бы и доспехи, и мундир… и вообще ничего, к слову, тоже.

- Ну, здравствуй. Я твой отец, - объявил бледный высокий мужчина с косой до пояса.

Он носил смешные очки с обмотанной синей изолентой дужкой, затрапезный растянутый свитер с оленями и выгоревшие камуфляжные штаны от энцефалитки. Навроде тех, которые Эрно купил себе, чтобы ходить в походы с туристическим клубом, но как-то погорячился с размером, и потому их присвоила тетя Лена - копать на даче картошку.

- Очень смешно, - Ася сложила на груди руки. – Новый или старый? Кстати, а ключ у тебя откуда?

- Лена дала. Мы к ней на работу заходили, - вмешался рыжий.

Голос у него оказался глубокий и мягкий.

- А есть новый? – неосознанно скопировав ее манеру поведения, осведомился отец.

- Полегче, Кари, - тут же попросил его спутник и для убедительности придержал за плечо. – Сразу видно, одна кровь.

- Так это и вправду мой отец?

- Если вы – Анастасия Давыдова, то да, со всей определенностью. Вы носите фамилию матери, но у вас есть и вторая. Сорьонен. А Кари Сорьонен – это он.

- Допустим, - Ася все еще недоверчиво разглядывала унылого долговязого мужика, который был ужасно похож на старое полинявшее фото из альбома, а еще, как ни прискорбно, на нее саму. – Но кто тогда вы?

- Максим Ковальский.

Отец, наконец, отмер.

- Можно мы зайдем?

- Проходите, - смилостивилась Ася. – Только разувайтесь. Эрно вчера полы мыл.

Сначала Ася подумала, что проснулась среди ночи потому, что вообще-то, не следовало засыпать в обнимку с ноутбуком и давно остывшим чаем. Недоеденная шоколадка обнаружилась под щекой и здорово подтаяла.

Часы на панели задач показывали 3:27 ночи.

Надо было встать, отмыть лицо от шоколада и лечь спать по-настоящему. Иначе встать завтра в школу попросту не получится.

Выбравшись из своей комнаты в зал, Ася увидела, что на кухне свет до сих пор горит. Не спится кому-то. То ли Эрно засиделся за своими методичками, то ли новообретенный папочка лунатит. Тетка в круг подозреваемых не входила – судя по всему, опять умотала к любовнику.

Любовник был лет на пятнадцать младше, то ли бизнесмен, то ли все-таки бандит местного пошиба. Асе он категорически не нравился. Ян Дворжак обладал манерами районного гопника, носил стрижку «бокс», спортивные костюмы фирмы «Адидас» и ездил на огромном «Лэнд Крузере», в котором громко и с упоением слушал отечественный рэп. Все это сочетание кошмарных качеств дополнялось тем, что к тетке, заслуженному педагогу и деятелю культуры, он приклеился, как банный лист, и отклеиться не мог уже лет десять. И где только прицепился? Может, учился когда-то? Да только не похоже было, что этот молодой человек хотя бы школу смог закончить.

От воспоминаний о ненавистном любовнике тетки Асю отвлек звук чего-то падающего и катящегося затем по кухонному полу. Кажется, это была кастрюля, а может быть, даже сковородка. Следом за металлическим грохотом стало слышно возмущенное шипение и увещевания на незнакомом языке.

Впрочем, язык-то был знакомым, даже родным, вот только Ася так его и не выучила. Может быть, потому, что в качестве протеста вместо финского демонстративно изучала любимый японский.

Звук повторился.

После этого не подойти тихонько к закрытой кухонной двери и не заглянуть в оторванный кусочек самоклеящейся пленки под витраж было просто невозможно.

- Да что он там делает-то? - подумала Ася, мягко ступая по скрипучему паркету.

Тут что-то еще брякнулось, и к потолку взметнулись тени. Рассмотреть их толком у Аси не вышло, но она не могла отрицать одного – человеческими они не были. Да и на известных науке животных как-то не походили...

- Крепко держишь? – спросил по-русски Ковальский, который, оказывается, тоже участвовал в погроме.

- Пытаюсь, - зашипел отец.

Видимо, у него не получилось, потому что Ася услышала рык, и на кухне каким-то образом оказался волк.

А Ковальский вдруг повернулся и глянул на дверь. Так, будто бы видел приникшую к щелке девушку. Ася отшатнулась и быстро убежала в комнату. Уже там, пытаясь отдышаться, вспомнила, что вообще-то шла в туалет, отмывать шоколадку…

…Школу она, конечно же, проспала. Долго валялась в кровати, рассеянно проглядывая ленту в «дайри», но потом голод все-таки выгнал на кухню. На которую после вчерашнего идти категорически не хотелось. Мало ли, что там обнаружится.

Обнаружился Ковальский.

В растянутой футболке и трениках, с распущенными волосами, заспанный и абсолютно домашний. Он варил кашу, неспешно ее помешивая. На другой конфорке потихоньку доходила турка с кофе.

Утреннее солнце играло на медово-рыжих волосах мужчины.

- Каваище, - злобно подумала Ася, а вслух сказала: - Привет. А папа где?

- Уехал решать с квартирой. Ему вроде полагается какое-то ведомственное жилье.

- То есть вы с нами не останетесь?

- Думаю, Лена этого не оценит, - улыбнулся Ковальский. – Кстати, завтракать будешь?

Утро было странным. Ася пила кофе, заедая совершенно не противной кашей, время от времени поднимая заинтересованный взгляд от тарелки на Ковальского. Ковальский мыл посуду. Думалось Асе о вчерашнем, вдруг оно все-таки ей просто приснилось, но как такое вообще спросишь напрямую у малознакомого человека? Особенно такого симпатичного. Вот он стоит, мужчина-мечта из седзе-аниме, высокий, широкоплечий, гибкий, с гривой огненных волос. И вдруг ему в лоб – а что ты вчера с отцом делал на кухне? И почему там был волк? Кстати, а теперь-то он где?

- А вы с папой вместе работаете? – задала наиболее нейтральный из крутившихся в голове вопросов Ася.

- Служили, - мягко отозвался Ковальский. – Условно, я его командир. Бывший.

- Командир? – удивилась Ася.

Ковальский выглядел совсем молодым, много моложе отца. И вдруг – командир?

- Повторюсь, очень условно. Потому что твой отец по-прежнему находится на военной службе, а меня давно комиссовали по ранению.

- На войне? – брякнула девушка.

- Можно сказать и так.

Было видно, что отвечать на ее вопросы Ковальский не хотел, точно так же, как и обижать. Вот и получался разговор, похожий на попытки изловить в аквариуме рыбу. Руками.

- А чем вы теперь занимаетесь?

- Пока не решил.

Все шло бы так и дальше, но в ленивой утренней тишине затвором щелкнул дверной замок. Быстрые шаги протопали по коридору, и в проеме нарисовался Ян Дворжак. Да, ключи у него были. Да, он ими иногда пользовался. Каждый раз был сравним с нашествием инопланетян. Впрочем, что бы ни понадобилось бандиту теперь, он об этом позабыл. Так и стоял, некуртуазно отвесив квадратную челюсть и глядя на Ковальского, который по-прежнему медленно и спокойно вытирал полотенцем тарелки.