Донья Мария активно поддерживала Диего в его начинаниях и поощряла его ухаживания за Валери. Она поговорила с королем и тот пообещал предоставить ее младшему сыну дону Хуану хорошее место в Западных колониях, назначить его губернатором одного из островов и услать как можно быстрее после того, как дон Диего и Валери де Флуа объявят о помолвке. Через несколько лет его планировалось отозвать обратно в Мадрид и отправить с миссией в одну из европейских стран.

План был хорош. Но он держался на том, что Валери де Флуа окажется достаточно меркантильна и разумна для того, чтобы принять предложение дона Диего. Донье Марии и в голову не могло прийти, что Валери просто играет с доном Диего и его состояние ее совершенно не интересует.

Зато планы Валери весьма интересовали ее брата.

— Мадрид замер в ожидании, — сказал Филипп, когда они прогуливались по аллее в парке, наслаждаясь вечерней прохладой и легким ветерком, — все ждут, когда же миру явится наследница герцогства Медино.

Валери рассмеялась:

— Если ты имеешь в виду меня, то скорее всего никогда, — ответила Валери, — дон Диего никак не решится на предложение. А я никак не могу решить, хочется ли мне всю жизнь быть его мамочкой и удерживать его от игры и выпивки, но зато носить громкий титул.

Филипп усмехнулся:

— Но тебе все же надо кого-то выбрать. Ты отмахнулась от его брата, который тебе нравится, потому, что у него нет титула, а теперь не желаешь выйти и за наследника герцога Медино. Кто же тебе нужен, Валери?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Я подумаю над предложением, если дон Диего мне его сделает. Но вряд ли соглашусь на него. Я бы скорее согласилась, предложи мне что-нибудь дон Хуан. С ним я хоть не умру со скуки, да и целуется он намного лучше.

— Неплохие качества для будущего мужа, — Филипп засмеялся, — ты уверена, что стать герцогиней Медино не важнее, чем иметь мужа, который умеет хорошо целоваться? Заведешь себе парочку любовников и будешь целоваться с ними сколько угодно.

Валери внимательно посмотрела на него.

— Но ты забыл, что говорила Майрут, — сказала она, — до замужества можно делать все, что угодно. Но нельзя изменять мужу, ведь тогда вся энергия будет уходить во вне, и все в семье будут несчастны и больны. Даже если муж никогда об изменах не узнает.

— Да-да, ты говорила что-то про сосуды.

— Семья это сосуд, который наполняется, когда женщина и мужчина живут в гармонии и любят друг друга в гармонии. Если они, особенно жена, смотрят на сторону, семья разрушается. И тогда происходит много неприятных вещей. Умирают дети, женщина не может родить ребенка, проявляются разные болезни. Вряд ли я захочу себе такой судьбы. Поэтому я должна быть уверена, что муж будет интересен мне, когда я не буду иметь возможности выбирать любого мужчину.

Отмахнувшись от нее, Филипп вернулся к интересующей его теме:

— Ты хочешь сказать, что выбираешь дона Хуана? — спросил он, — честно говоря, мне он нравится больше, чем все остальные твои поклонники. Выбери его. Вон он и целуется хорошо, и наверняка у него полно других хороших качеств.

Валери остановилась и посмотрела ему в глаза.

— Филипп. Ты готов выдать меня за кого угодно. Я тебе сильно мешаю? Тебе надо сбыть меня с рук? Скажи честно, тогда я клянусь, что завтра же выйду за одного из братьев. Если не подвернется кто-нибудь еще.

Он долго смотрел на нее, размышляя, как ответить так, чтобы не обидеть Валери, но при этом дать ей понять, что он на самом деле спешит:

— Я бы хотел, чтобы ты сделала свой выбор, — сказал он наконец.

— Я должна выйти за одного из братьев Медино? — уточнила Валери.

— Нет, — Филипп взял ее за руку и продолжил путь, — но ты должна сделать свой выбор.

...

Валери долго размышляла над словами брата. Ей совсем не хотелось выходить замуж. И даже брак с доном Хуаном, который она рассматривала, как предпочтительный, казался ей скорее тюрьмой, чем освобождением из-под опеки брата, которой она совсем не тяготилась.

Приказ Филиппа был, конечно же, руководством к действию. Валери в этот вечер присмотрелась к своим поклонникам, и снова отметила, что дон Хуан, в последнее время отошедший в тень и стоявший в стороне, все же намного лучше, чем его брат. Единственным большим плюсом дона Диего было его наследство, что Валери, конечно же, не могла сбрасывать со счетов. Она решила сыграть ва-банк.

На следующее утро она отправилась с доном Диего кататься на лошадях. Им с трудом удалось оторваться от небольшой кавалькады, сопровождающей их, и потеряться среди скал. На привал они расположились под высоким деревом на берегу горной речушки.

Соблазнить Диего не составило никакого труда. А позже, лежа в его объятьях и слушая бесконечный поток признаний в любви и вечной преданности, она понимала, что никогда не станет его женой. Возможно, быть герцогиней Медино весьма приятно. Но жить с Диего всю жизнь оказалось бы невозможным. По крайней мере по тем правилам, которые она определила для себя и о которых рассказывала Филиппу. Возможно, ей стоит оглядеться и поискать другого герцога. В конце концов дон Диего был не единственным, кто готовился принять или носил этот титул.

Вечером того же дня к ней пришел совершенно измученный ревностью дон Хуан, весь вечер путавший пешки с ладьями, и она не смогла отказать ему. Наверное пожалела. Ей он всегда нравился, но она никогда не планировала провести с ним всю свою жизнь. Теперь же, когда она согласилась выйти за него замуж, Валери была довольна. Она понимала, что будет доволен Филипп, и сама радовалась тому, что угодила ему.

Но история на этом не закончилась.

Прошло несколько дней и утром за завтраком дон Хуан объявил своей матери и братьям о помолвке с Валери де Флуа. Услышав подобную новость дон Диего вскочил из-за стола и набросился на него с кулаками, изрыгая такие ругательства, которых донья Мария никогда в жизни не слышала и никак не предполагала услышать от собственных сыновей. Ей, их среднему брату дону Антонио и трем лакеям с трудом удалось растащить братьев по разным углам, но дон Диего не успокоился. Он бросился в свою комнату, откуда вылетел через несколько минут бряцая оружием, вскочил на коня и умчался. Дон Хуан догадался, куда поехал дон Диего и отправился следом за ним.

Успел он к самой развязке.

Дон Диего прискакал к дому графа де Флуа и ожидал в холле, пока Валери оденется, чтобы принять его. Дон Хуан вошел в тот момент, когда Валери как раз появилась на лестнице и стала спускаться. Дон Диего стоял внизу. Вдруг он достал пистолет, и выстрелил в нее, даже не целясь. Рядом с Валери вдребезги разлетелась на мелкие кусочки дорогая китайская ваза. Дон Диего чертыхнулся, вытащил второй пистолет, но тут дон Хуан бросился к нему и схватил его за руки. Завязалась борьба, пистолет выстрелил и пуля разбила большое зеркало в галерее наверху. Валери сидела на ступеньке, закрыв руками голову, вся в осколках от вазы, и в полном шоке наблюдала за дракой, которая происходила внизу лестницы.

На звук выстрелов выбежали Филипп и Жорж де Безье, но прежде чем они или слуги успели среагировать, дон Диего вырвался из рук брата, и бросился в верх по лестнице. Валери встала и смотрела на него, даже не пытаясь предпринять попытку защитить себя. Дон Хуан догнал его в последний момент, схватил за одежду, отвел руку, сжимавшую кинжал, и снова завязалась борьба, уже на ступенях лестницы. Валери попятилась наверх, а Филипп бросился помогать дону Хуану. Но еще прежде, чем он вступил в драку, Хуан заставил дона Диего выронить кинжал, который звонко брякнул о мраморные ступени лестницы. Дон Диего попытался вырваться из рук брата, и в какой-то миг ему это удалось. Он сделал неудачный шаг назад, оступился и с криком полетел вниз, ударившись головой о ступени. Хуан сбежал по ступеням следом за братом, готовый в любой момент снова вступить в бой, но дон Диего не шевелился. Филипп и Валери тоже спустились, причем оба знали, что они увидят еще до того, как посмотрели в лицо дону Диего. Тот лежал, неотрывно смотря в пустоту, и под затылком его растекалась бордовая лужа крови. Кровь была на ступенях, и руки Хуана тоже были все в крови.