— Вам тоже надо уехать, — сказала она, — проводите меня сейчас.

Он покачал головой.

— Я должен дождаться Валери.

— Вы просто сумасшедший! — воскликнула Катрин, — Зачем вы делаете это? Вы сошли с ума?

Дон Хуан снова улыбнулся:

— Вполне возможно, — он некоторое время молчал, потом сказал, смотря Катрин прямо в глаза, — мадемуазель Катрин, я прошу вас, не вмешивайтесь. И больше никогда не ходите сюда. Надеюсь, ваше любопытство удовлетворено?

— Мне очень хочется попросить вас о том же.

Снова повисло молчание. Дон Хуан подбирал слова, боясь обидеть Катрин:

— Мадемуазель Катрин, — начал он, — я прошу вас... очень прошу, оставьте Валери, пусть она делает то, что желает. И не судите ее, возможно, вы бы поступили на ее месте так же.

— Конечно же нет! — Катрин вдруг взорвалась и все, что накопилось у нее внутри за последние дни, вырвалось наружу, — кузина ведет себя, как последняя эгоистка! Она не имеет права так поступать с вами! Это не просто жестоко... это...

— Не стоит, — прервал ее дон Хуан, — я не достоин ни жалости, ни восхищения. Возможно, достоин хорошей взбучки, — он взял ее руку в свои и сжал. Катрин почувствовала, как дрожат его руки, — но спасибо вам за сочувствие.

Катрин вырвала руку:

— Дон Хуан, давайте уйдем отсюда! Ни мне, ни вам тут делать нечего! Это гнусно и бесчеловечно! Так просто нельзя! Вы не можете оставаться здесь!

— Будем считать это искуплением грехов, — сказал он и вдруг засмеялся, — мадемуазель Катрин, вы все преувеличиваете. Давайте лучше прогуляемся, все-таки нам надо как-то скоротать пару часов. Честно говоря, я рад, что вы здесь оказались. Мне было весьма скучно и тоскливо одному в темноте.

Катрин постаралась взять себя в руки, но эмоции ее все еще хлестали через край.

— Расскажите мне что-нибудь, — сказала она дрожащим от волнения голосом, — например то, что было в Испании. Я хочу знать что-нибудь про свою кузину. Расскажите мне то, что знаете вы.

Он посмотрел на нее, задумался на некоторое время. Потом кивнул.

— Хорошо. Если вам это интересно, я расскажу. Наверное, вы имеете право знать, как все это начиналось.

Валери стояла на балконе над бурлящей бальной залой, опираясь на руку Филиппа. Светло-зеленое платье с большими бантами на верхней юбке и серебряными оборками на нижней и по вырезу корсажа, было великолепно, как и зеленые перья райской птицы в ее прическе. Сегодня она будет представлена к испанскому двору.

Три дня назад они с Сафи сошли с корабля в порту Валенсии, прибыв прямо из Рима, где два месяца гостили у тетушки Марго, дальней своей родственницы, которой поручил их Филипп. Тетушка достаточно быстро осознала, что за счастье свалилось на нее в виде юной племянницы, и быстренько отослала ее обратно Филиппу, после чего принялась мыть порог своего дома от крови влюбленных сеньоров и выметать из коридора осколки разбитых сердец.

Три дня назад Валери была в Валенсии, а сегодня стоит на балкончике над бальной залой Реаль Паласа, одетая в зеленый атлас и кружева, и на шее ее драгоценное жемчужное ожерелье. И, самое главное, Филипп держит ее руку в своей.

Валери вся сияла от счастья. Впервые попав на бал в прошлом году, она осознала, что не знает ни одного па. Она не умела танцевать, не знала этикета и пугалась разряженной толпы. Ее незнание и испуг были приняты знатью Неаполя за скромность, что дало ей множество положительных отзывов пожилых матрон. Девушка, отказавшая всем, кто приглашал ее, и которая все время держалась за руку брата, оказалась в центре внимания.

Вечером следующего дня Валери наняла учителя танцев, и в паре с Филиппом ежедневно отрабатывала разные па, учила танцы и слушала известные музыкальные произведения. Дремучей дурочкой, вышедшей из леса, быть ей совершенно не хотелось.

Теперь за ее плечами были балы Неаполя, Милана, Флоренции и Рима. И она ожидала, когда ее представят испанскому королю. Восторгу ее не было границ.

— Что ты сделала такое с тетушкой Марго, чтобы тебя выставили из дома за столь короткий срок? — спросил Филипп.

Валери подняла на него влюбленные глаза. Он был красив, и темно-синий камзол очень шел ему. Высокий, стройный, гибкий, Филипп был ее идеалом и любовью. Любое его слово воспринималось сестрой, как истина в последней инстанции. Ей и в голову не могло прийти возразить ему или сделать что-то не так, как он пожелает.

— Ничего, — сказала она, — я ничего ей не сделала. Но кузина Тереза рисковала остаться совсем без поклонников. Поэтому она посадила меня на корабль, для начала устроив премиленький скандальчик, и обозвав меня несколькими нелицеприятными словами. В общем, тетушке Марго не понравились мои навыки, которые я отрабатывала на поклонниках кузины, — Валери рассмеялась, — но, честно говоря, мне было там просто скучно. Столько правил, и все я умудрялась нарушать. Я вообще не понимаю, как можно жить, имея столько правил. Даже поесть спокойно нельзя, все в свое время, каждое действие возведено в ранг мистерии.

— Тут еще хуже, — улыбнулся Филипп.

— Не может быть! Хуже не бывает!

— Придется тебе научиться.

Валери вздохнула. С тех самых пор, как она покинула Лесной замок, ей все время приходилось чему-то учиться. Ее умения и навыки, которые она получила от старой няни Майрут, оказались совсем неприменимы к новому миру, в котором она оказалась. Ей надо было научиться танцевать, вести беседу, ходить так, чтобы книга не падала с головы, сидеть не сгибая спины, не путаться в платье, итальянскому, испанскому и французском языкам, не путаться в приборах за обедом, уметь отличить герцога от графа, да много чему, чему учат девушек этого мира с самого рождения. Поразмыслив, Филипп отбросил идею научить сестру игре на фортепиано, да и вышивание и всякие девичьи умения типа пения, тоже остались за бортом.

За год в Италии Валери проделала большую работу, и постепенно из лесной девчонки превратилась в светскую девушку на выданье. Ее утешало только одно: она умела почти все то, что умели остальные девушки. Но ни одна из них не могла бы вылечить рану, срастить ногу волчонку, или, к примеру, влюбить в себя любого из мужчин.

— Бедная кузина Тереза, — Филипп засмеялся, — ты бы показала мне, что это за женские штучки, которым тебя учила Майрут. Или хотя бы расскажи.

— Показать? — Валери улыбнулась, — могу показать только, как это работает.

Филипп облокотился о перила балкончика и стал смотреть вниз, на придворных.

— Кто тут самый самый? — спросила Валери, тоже разглядывая толпу, — самый популярный, красивый, чтобы женщины мечтали о нем? Я сегодня же начну и покажу тебе, как действуют на практике уроки Майрут. Если ты мне не веришь.

Филипп оглядел толпу еще раз. В глазах его зажглись веселые бесенята.

— Вот посмотри. Дон Хуан Медино, — он указал куда-то вниз, — Третий сын герцога Медино. Его мать — подруга инфанты Кармелы. И он сам пользуется милостью инфанты. Да и самого короля. Ему пророчат большое будущее. Еще с пяти лет он развлекал инфанту игрой на фортепиано. Учился забыл где, но закончил эту школу с отличием. Лучший ученик за много лет. Везде в общем лучший. Ну и красивый. Посмотри. В голубом камзоле. Женщины от него теряют голову.

— Это вот тот, рядом с высокой блондинкой?