Дон Хуан же стал подозрительным и ревнивым. Стараясь не показывать перед нею вида, что ревнует или испытывает еще какие-то эмоции, он за спиной Валери всеми силами пытался разными способами отвадить от нее ее поклонников. Дважды он вызывал соперников на дуэль и дважды ранил их. Валери даже слова не сказала, хотя он понимал, что ей это известно.

Девятого круга ада он достиг после того, как к нему однажды вечером пришел его брат Диего.

Вид у Диего был весьма бравый.

— Ты знаешь, что вытворяет твоя невеста? — спросил он, вертя в руках перчатку.

— Если ты имеешь в виду сеньориту де Флуа, то мы не помолвлены, — отозвался Хуан.

— Ее, ее..., — дон Диего усмехнулся, — она преспокойно переспала со мной, и после этого сказала, что замуж за меня не хочет. И, заметим, она не была девственницей.

Дон Хуан сел. Даже не так. Ноги его вдруг стали ватными и он вынужден был сесть на первый попавшийся стул, чтобы не рухнуть на пол. Весь воздух в комнате казалось исчез, и дышать ему стало совершенно нечем. Но позволить себе выдавать свои чувства перед братом он не мог. Поэтому он попытался выровнять дыхание и как-то осознать сказанное братом до того, как убьет его.

— Это правда? — спросил он сам того не ожидая и голос у него получился очень жалобный, как у ребенка.

Дон Диего, не менее ошалевший от ее поступка, а тем более от ее отказа, нервно засмеялся:

— Конечно правда! Зачем мне такое придумывать? Мне до тебя нет дела, но тут я подумал, что тебе будет интересно узнать что-то новенькое о Валери де Флуа.

Повисло молчание. Диего, который рассчитывал совсем на другую реакцию брата, был разочарован. Он был уверен, что Валери отказала ему из-за Хуана, ведь всем было известно, что она выделяет его среди других.

— Уходи, — сказал Хуан, который так и сидел в той же позе, боясь пошевелиться. Его затошнило, и он опасался, как бы его не вырвало прямо при Диего, — прошу тебя, уходи. И постарайся держать язык за зубами. Потому что если ты растреплешь подобные вещи, я вынужден буду тебя убить.

— Младший братец угрожает мне? — удивился Диего, — вот это да! Ну да ладно, оставлю тебя порыдать над потерянной честью твоей шлюшки, — и он вышел, хлопнув дверью прежде, чем Хуан успел что-либо ответить и даже вскочить на ноги.

Как бы ни бравировал Диего, больно раненый ее отказом, как бы ни старался выплеснуть свою боль на младшего брата, легче ему не стало. Поэтому он отправился в клуб и весь вечер посветил тому, чтобы накачаться как можно большим количеством спиртного.

Хуана все же вырвало. После чего он лег на диван и долго лежал, обхватив подушку руками. Сил думать у него не было, как и сил на то, чтобы встать. Он понимал, что должен перестать думать о Валери, даже само ее имя причиняло ему резкую боль.

Встать удалось только поздно вечером. И ноги сами практически против его воли понесли его в дом графа де Флуа, где он встретил свою грешную Валери. Смешанные чувства боли, ненависти и какой-то совершенно неуемной страсти разрывали его на части. Она же, как ни в чем ни бывало, протянула ему руки, и пригласила сыграть с ней партию в шахматы.

В этот вечер дон Хуан, обычно хороший игрок, проиграл все партии. Он старался сдержаться, но все равно под конец спросил ее о том, правда ли то, что рассказал ему брат.

Валери подняла брови:

— Зачем вашему брату врать? Конечно, это правда. Я отказала ему, — и она сделала ход.

Перед глазами у него были круги, вместо квадратов. Возможно потому, что в глазах стояли невыплаканные слезы. А может быть просто потому, что он не мог больше держать это в себе.

— И что думает по поводу вашего поведения ваш брат? — спросил он.

— Филипп? Он, в отличии от вас, не лезет в мои дела, — парировала она, — ваш ход, дон Хуан.

Круги перед глазами немного расплылись и стали овалами. Он как-то сходил, сразу понял, что неправильно, но не расстроился. На шахматы ему просто не хватало ни внимания, ни эмоций.

— Я впервые встречаю девушку, которая так просто относится...

Лицо ее изменилось. Валери встала, оперлась руками о столик и внимательно посмотрела ему в глаза.

— Дон Хуан! — она наклонилась вперед, — если вам я чем-то не нравлюсь, то никто не заставляет вас ходить ко мне каждый день. Вы вполне свободны и можете выбрать другое направление. Поэтому прошу вас, не читайте мне лекций. И никогда не лезьте в мои дела. Это только мои дела. И никого они не касаются. А насчет этого... я вам скажу. Пока я свободна, я буду делать все, что пожелаю. Верность я буду хранить только моему мужу, если когда-нибудь выйду замуж.

Он тоже встал. Боль и презрение к самому себе, к ней, разочарование и любовь настолько смешались, что он был не в состоянии соображать хоть что-либо или разобраться в своих чувствах. Из ее слов он понял только то, что верности ее можно добиться одним путем — как можно скорее женившись на ней. Возможно, если она будет рядом и верна ему, он снова сможет обрести способность здраво рассуждать и быть хоть немного счастливым. Он больше не медлил. Он бросился к ее ногам и вцепился руками в черное платье:

— Прошу вас, умоляю, Валери, будьте моей женой!

Это был практически крик о помощи. И Валери, которая совсем не собиралась соглашаться и уже открыла было рот для отказа, откликнулась на его чувство. Она положила руку ему на голову, и даже не поняв, как это произошло, ответила:

— Да... да, — сказала она и прижала его голову к груди, — да.

Весь день пробыв в последнем круге ада, дон Хуан одним ее словом был вознесен в райские кущи. От такой скорости захватило дыхание, и он все же разрыдался, стоя на коленях и хватаясь за нее, как за спасательный круг.

Валери молча гладила его по голове, и раздумывала о своем новом положении. Филипп будет доволен, думала она, да и сама она успела привязаться к дону Хуану. Лучше мужа ей все равно не найти. Но что-то пошло не так. Она чувствовала это. Хорошо, что у нее еще есть время отказаться.

На следующий день Филипп соединил их руки, и на Библии дал свое благословение их союзу. Свадьбу было решено играть через три месяца. Таким образом Филипп убил двух зайцев. Он очистил свою совесть, которая периодически мучила его за то, что он на балу в Рояль Паласе указал своей сестрице на дона Хуана, хотя дон Хуан ровным счетом не сделал ему ничего плохого. Так же он хорошо пристроил Валери, которой давно было пора немного угомониться. Дон Хуан, мягкий и спокойный, был хорошим выбором для его порывистой и неугомонной сестры.

Будь Филипп дальновиднее, он бы потащил их в церковь в тот же день. Но его занимали более важные дела, и на свои нехорошие предчувствия он не обратил должного внимания.

— Но вы же не поженились? — спросила Катрин. Они сидели под высоким дубом, облокотившись о его широкий ствол, и она держала его за руку.

— Конечно же нет. Просто не успели.

Скрипнула входная дверь и дон Хуан одним движением вскочил на ноги. В середине яркого светового пятна появилась женская фигурка в черном. А следом вышел мужчина. Широкоплечий, высокий, он обнял черную женскую фигурку и они на некоторое время слились в одну.

Катрин тоже встала. Она слышала, как смеется Валери, и как ей что-то говорит ее возлюбленный. А потом Валери позвала дона Хуана, и он тут же подошел к ней. Еще один силуэт на фоне света. Но если два первых так и стояли, сливаясь в один, то третий был немного в отдалении.

— Надо как-то решить проблему с продуктами, — сказала Валери дону Хуану, — если нанять служанку, то это приблизительно тоже самое, что сделать объявление на всю округу. Но дон Родриго должен же что-то есть. И кто-то должен убирать в домике.

— Слепо-глухо-немую служанку, — усмехнулся дон Родриго. У него был красивый глубокий голос, от которого даже у Катрин мурашки пошли по коже, — такие девушки должны безумно цениться, где бы ее достать?

Валери посмотрела на него, но продолжала, обращаясь к дону Хуану: