— Снаружи какой-то апокалипсис, — дрожа, говорит он.

Вода капает на деревянный пол, когда он снимает спортивную форму и направляется в ванную. Я следую за ним, прислоняясь к стене, пока он залезает в душ, постанывая, когда тепло согревает его озябшие мышцы. Я наблюдаю, как он намыливает свое подтянутое тело, позволяя своему взгляду скользить по каждому дюйму его обнаженной, влажной кожи.

— Ты не присоединишься ко мне? — спрашивает он, демонстративно вытирая свой мягкий член.

— Нет, я успел принять душ, пока тебя не было, и еда уже на подходе. Я заказал из того нового итальянского ресторанчика неподалёку.

— Мило, — говорит Джейми, разворачиваясь к тёплому потоку воды и подставляя лицо.

Где-то гремит гром. Я бросаю взгляд в маленькое окно ванной — дождь усилился, небо тёмное и угрюмое.

— У тебя есть мелочь? Думаю, тот, кто доставит нам еду в такую погоду, заслуживает солидных чаевых.

Джейми наливает шампунь на волосы и начинает намыливать их, пена скатывается по его рукам и плечам.

— Да, посмотри в моём кошельке или в верхнем ящике стола. Я бросал туда пару монет на прошлой неделе.

Он начинает вполголоса напевать, а потом его чудесный голос наполняет ванную. Я касаюсь пальцем краешка улыбки на своём лице и выхожу.

В комнате я первым делом проверяю его бумажник — пусто. Затем заглядываю в ящик. Там куча всякого хлама: старые квитанции, книжка с марками, шестигранный ключ, пара монет — почти недостаточно для нормальных чаевых. Я продолжаю рыться, отодвигаю в сторону странные носки и фотоальбом, пока не замечаю маленькую серебристую жестянку размером с телефон. Она звенит, когда я её поднимаю. Я снимаю крышку — внутри десятка, несколько монет и ещё один предмет, от которого у меня замирает дыхание и учащается пульс.

Кольцо. Серебряное, может быть, платиновое.

В дверь стучат. Я резко реагирую, прячу кольцо в карман и бегу открывать. Даю чаевые курьеру и забираю еду так быстро, как только возможно.

Вернувшись в комнату, достаю из кармана кольцо и верчу в пальцах. В голове что-то щёлкает.

Это обручальное кольцо.

Колени подкашиваются, сердце подскакивает от догадки, от значения того, что я только что нашёл.

Кажется, это слишком скоро. А может, наоборот — самое время. Это чертовски правильно.

Джейми хочет выйти за меня.

У меня дрожат руки, внутри всё закипает от волнения. Я оглядываюсь и примеряю кольцо, любуюсь тем, как оно сидит на моём тонком пальце. Притвориться, будто я ничего не знаю, будет непросто. Надеюсь только, он спросит об этом в ближайшее время.

Звук выключающегося душа заставляет меня поспешно снять кольцо. В спешке я едва не роняю его — и всё-таки роняю. Оно глухо ударяется о пол.

— Чёрт, — бормочу я, поднимая его и замечая, что на внутренней стороне что-то выгравировано.

Когда я подношу кольцо к свету и читаю гравировку, моё сердце замирает.

Воздух покидает лёгкие, и я клянусь — раскат грома, прокатившийся по квартире, звучит, как моя душа, разрывающаяся надвое.

Джейми и Купер. Навсегда.

Я перечитываю эту фразу снова и снова, цепляясь за мысль, что это ошибка. Всё во мне сжимается, кричит, умоляет поверить, что это не то, чем кажется.

Но я знаю лучше. Я всегда знал. Потому что Джейми никогда не был моим.

Он всегда принадлежал Куперу.

Джейми и Купер. Навсегда.

Кольцо тяжело лежит у меня на ладони. С такой болью, как сейчас, меня могла бы пронзить и пуля.

— Прости, что так долго возился в душе. Понадобилась целая вечность, чтобы согреться. Я ни за что не выйду в такую грозу, — говорит Джейми.

Я поднимаю взгляд от металла в руке и встречаюсь с ним глазами. Он хмурится, на лбу появляется складка, и когда он замечает, что я держу, лицо его бледнеет.

— Я могу объяснить.

Он делает шаг ко мне. Я отступаю, поднимаю свободную руку. Другая — сжимается в кулак, не отпуская эту проклятую вещь.

— Ты хотел выйти за него? — мой голос едва слышен, глухой, сломанный.

Джейми сглатывает и кивает.

— Да.

Холод проходит по моему телу, как ледяная волна. Я медленно киваю в ответ.

— Я идиот.

— Эй, нет, не говори так, — Джейми подходит ближе, и у меня нет сил его остановить, когда он берёт меня за подбородок, поднимая лицо. — Я люблю тебя.

— Как ты можешь это знать, если до сих пор держишься за него? — я поднимаю кольцо, держа его двумя пальцами.

— Я забыл о нём, клянусь. Даже не помню, куда его положил. Кайден, я забыл. Я не держусь за Купера. Он — моё прошлое. А ты — моё будущее.

В его глазах та же влага, что и в моих. Я отказываюсь плакать, смахиваю слёзы с щёк.

— Я думаю, ты врёшь, Джейми.

Он качает головой, твердя:

— Нет. Нет. Нет. — снова и снова.

— Однажды ты хотел выйти за него, а на следующий день он исчез. Когда вы вообще попрощались? Потому что я знаю, ты так и не был на его могиле — я слышал, как твоя мать говорила об этом. Тогда я не понимал, почему… но теперь понимаю.

Он молчит. Его плечи опущены, слёзы катятся по лицу.

— Ты так и не попрощался с ним. Ты держался за это… а Купер держал твоё сердце. — Я протягиваю кольцо, прижимаю к его груди и отпускаю, позволяя ему упасть. Протискиваюсь мимо. — Я хотел твоё сердце, Джейми. Хотел, чтобы ты любил меня так, как ты любил его. Нет, чёрт возьми! Я хотел, чтобы ты любил меня больше, чем когда-либо любил его.

— Я люблю, — сквозь слёзы выдавливает он. — Я люблю тебя так сильно, как никогда не любил Купера.

— Как ты смеешь говорить это? — я уже кричу, каждый вдох как ожог. — Как ты можешь меня любить, если ты до сих пор не отпустил его?! Я ненавидел себя за то, что хотел тебя. Мне казалось, будто я предаю его. Но знаешь, что я понял? Знаешь, что ты помог мне увидеть? — я не даю ему вставить ни слова. — Я понял, что заслуживаю, чтобы меня любили всем сердцем. Я думал, что это ты. — Я бью себя в грудь, потом сжимаю кулак, будто пытаясь унять боль. — Я заслуживаю всего тебя. Не вторую версию. Я заслуживаю быть не вторым выбором.

Я опускаю голову. Слова, которые я говорю, ломают меня так, как я даже не мог себе представить:

— Я не могу этого сделать.

— Кайден, пожалуйста, нет... — Джейми в двух шагах от меня. Я не могу на него смотреть. — Ты владеешь всем моим сердцем, правда. Пожалуйста, поверь мне.

Чёрт, я же знал, что так будет. Я знал, что Купер для него всё, и всё равно притворялся, что это не так. Хотел Джейми себе, как жадный ублюдок. Я эгоист. И это то, что происходит с такими, как я.

— Нет, — шепчет он снова. — Не делай этого. Не отталкивай меня. Прошу, не делай.

Его тёплые руки касаются моих щёк, он прижимает лоб к моему. Я закрываю глаза, не в силах встретиться с его взглядом, полным мольбы.

— Пожалуйста.

— Когда я увидел кольцо… — я сглатываю. — Я понял, что скажу «да». Потому что я увидел с тобой всю свою жизнь. Но если ты был создан только для того, чтобы полюбить его?..

Джейми целует меня в лоб, и я впитываю его прикосновение, как последнюю память — на случай, если больше никогда не почувствую этого.

— А если я был создан, чтобы любить вас обоих? По-разному. В разное время. Что, если всё, что мы с тобой прошли с того дня, как встретились, — это путь сюда, в это мгновение… когда я люблю тебя сильнее всего на свете, а ты — любишь меня в ответ?

Он снова пытается поднять мое лицо, но я вырываюсь из его объятий и отступаю, увеличивая между нами расстояние.

— Я не знаю... Я правда не знаю. Мне нужно... Мне нужно немного пространства. Просто подышать.

Я отступаю, пока не чувствую за спиной стену, и соскальзываю по ней вниз. Запускаю пальцы в волосы и прячу лицо в колени.

— Между нами ничего не кончено. Я не позволю этому случиться, — голос Джейми дрожит, но полон решимости. — Ты был прав. Я действительно не попрощался. Но не потому, что не хотел отпустить его. Я отпустил Купера в ту минуту, когда понял, что хочу тебя сильнее, чем собственный следующий вдох. В тот день, когда моё сердце сказало: это ты. Только ты.