— Три минуты, — прошу я.

Кайден ничего не говорит, просто прикусывает нижнюю губу, снимает боксеры и включает душ. Он молча залезает в ванну, и я секунду наблюдаю за ним. Вода каскадами стекает по его подтянутым мышцам, по пухлой заднице и по икрам. Он добавляет шампунь в волосы, намыливает их, а затем поворачивается, чтобы показать мне свой твердый член, утопающий в темных, влажных волосах на лобке.

Он великолепен. Красив. В равной степени высокомерный и скромный, сочетание мягких изгибов и неровных краев, нежных прикосновений и страстных поцелуев.

Это моя любимая песня — мелодия, которая будоражит мое сердце, и ритм, который пульсирует в моей крови.

Открывая дверь душа, я захожу внутрь и прижимаю его к стене.

— Одна минута, — говорю я, прижимая свой член к его члену и обводя их обоих рукой.

— О, — выдыхает он, когда я начинаю поглаживать нас вместе. Его бедра подергиваются, и он двигается в такт со мной, отдаваясь в мои крепкие объятия.

Свободной рукой я размазываю гель для душа между нами, делая наши движения плавными.

— Я бы предпочел выключить воду и испачкать тебя, — стону я ему в ухо, моя свободная рука скользит по его пояснице. Его руки находят мои бедра и впиваются в меня, используя как якорь. Отпуская наши члены, я крепко прижимаю Кайдена к себе, прижимая наши члены друг к другу, пока мы растираем их вместе. —Я хочу покрыть тебя своей спермой и заставить носить ее всю ночь.

Покалывание блаженства начинается в пальцах ног, поднимается вверх по конечностям и вдоль позвоночника.

Кайден запрокидывает голову, вода брызжет ему в лицо, когда его хватка на мне усиливается, и он извергается, толстые струи спермы ударяют по моему члену и животу, прежде чем их быстро смывает. Мой желудок сжимается, и я закрываю глаза, когда он наклоняется и шепчет:

— Кончай.

Я издаю неразборчивый звук, когда удовольствие выплескивается из меня, подчиняясь его команде.

Я целую его просто потому, что могу, затем ополаскиваю нас обоих, прежде чем выключить душ.

— Это заняло больше пяти минут. — он улыбается, пока сушит волосы. — Если мы опоздаем - твоя вина.

Я обтираю свое тело, затем оборачиваю полотенце вокруг талии.

— Оно того стоило.



— Это место… вау. У меня даже слов нет.

Я оглядываю бальный зал, в который мы только что вошли, совершенно ошеломлённый тем, что это часть дома Дариуса.

Великолепное помещение с полами из тёмного дерева, чёрными стенами и тёмно-красными бархатными шторами. Огромные окна выходят на освещённую холмистую лужайку и бассейн. На одном конце зала установлена сцена: микрофоны, пианино, барабаны, а сбоку — диджей за вертушкой и ноутбуком, устроившийся на табурете.

— У него в доме есть бальный зал. Это как сцена из фильма.

Кайден пожимает плечами, выглядя при этом чертовски эффектно во всём чёрном — рубашке, галстуке и костюме-тройке.

— Я же говорил, у него богатая семья.

— Да, но одно дело просто быть богатым. А другое — «у меня бальный зал прямо за столовой» богатым.

Я быстро закрываю рот, осознав, что таращусь на всё это великолепие, как заворожённый ребёнок.

— У такого тоже есть свои минусы, — говорит Кайден, но не успевает вдаваться в подробности — к нам подходит Дариус, весь в белом, с перьевыми «крыльями ангела» за спиной поверх безупречного костюма.

Кайден обнимает его, и мы по очереди поздравляем с днём рождения.

— Я уж думал, вы заблудились, — говорит Дариус, переводя взгляд с одного на другого.

Кайден фыркает:

— Мы не так уж сильно опоздали. Джейми потерял хомяка — это его вина.

— Не знаю, что это за эвфемизм, но я рад, что вы пришли. Вы оба выглядите сногсшибательно, — Дариус окидывает нас взглядом с ног до головы. Я смотрю на свой тёмно-синий костюм и белую рубашку, и да — мы, чёрт возьми, отлично выглядим. Особенно вместе.

— Формально это моя вечеринка, — продолжает Дариус. — Но я почти никого здесь не знаю. Всё благодаря моему отцу — думаю, он снова пытается с кем-нибудь меня свести.

Он приподнимается на цыпочки и осматривает толпу. Его взгляд останавливается на двери справа от нас, и на лице расплывается медленная улыбка. Щёки, уже покрытые румянцем, вспыхивают ярко-малиновым.

— Если вдруг столкнёшься с моим отцом — а я сомневаюсь, что он вообще здесь, — помни: Оливер здесь просто как твой друг, хорошо?

Дариус говорит это нам, но при этом его внимание приковано куда-то за нашу спину.

Мы с Кайденом оборачиваемся как раз вовремя, чтобы увидеть приближающегося Оливера — в чёрно-красном и с парой пластиковых дьявольских рожек на макушке.

— Ты не рассказал о нём своему отцу? — спрашивает Кайден.

Дариус качает головой:

— Он бы никогда не одобрил.

Оливер не обращает на нас внимания, подхватывает Дариуса на руки и сжимает в крепких объятиях.

— Привет, ангел. С днём рождения, — говорит он достаточно громко, чтобы мы услышали.

Только потом, вспомнив, что они не одни, Оливер оборачивается и здоровается с нами, хотя всё его тело словно продолжает тянуться к Дариусу.

— Итак, программа вечера, — говорит Дариус, хлопая в ладоши. — Буфет и бар вон там, — он указывает на дверь в дальнем конце комнаты. — В гостиной дальше по коридору — казино. Там играют на реальные деньги, так что будьте осторожны.

Он делает паузу, и в этот момент я замечаю сцену, подготовленную для группы.

— Позже — живая музыка и караоке. А в полночь… — он поднимает глаза на гигантский диско-шар над нашими головами, — …всё это завершится балом, и нас окутает дождь из блестящих лент.

Он сияет.

— Ах да, и здесь ещё есть фонтан с шампанским.

— Ты обо всём подумал, — размышляю я вслух.

— Мой папа делает всё возможное ради своего единственного ребёнка.

В его словах, в поджатых губах — что-то такое, что придаёт этому комментарию оттенок грусти. Я постараюсь не забыть потом расспросить об этом Кайдена.

— Если вы нас извините на минутку... — Дариус берёт Оливера за руку, оглядывается, будто проверяет, кто рядом, и добавляет: — Нам нужно… эм… кое о чём поговорить, — бормочет он, краснея до корней волос.

Кайден хлопает друга по спине, и мы смотрим, как они вдвоём исчезают в толпе, рука Оливера скользит к пояснице Дариуса.

— Ты не против? — спрашиваю я, кивая в их сторону.

Кайден поворачивается ко мне, его ладони ложатся мне на талию.

— Удивительно, но нет. В какой-то степени это странно... но Дариус заслуживает быть счастливым. И кто я такой, чтобы мешать?

Я обвиваю его руками за спину, подтягивая ближе, и мы медленно движемся в сторону танцпола.

— Караоке? — поднимаю бровь.

— Нет.

Мы крепче прижимаемся друг к другу, пробираясь сквозь танцующую толпу.

— Мы могли бы спеть дуэтом.

— Определённо нет, — ворчит он, и я снова вижу того сварливого красавца, в которого без памяти влюбился.

— Но ты потанцуешь со мной?

— Если деваться некуда, — его губы растягиваются в улыбке, когда я целую его в лоб и закручиваю нас в ритме музыки.

Следующие несколько часов пролетают, как в тумане: мы танцуем, выпиваем, веселимся по полной, перемежая это с разговорами и шутками с Дариусом и Оливером. Стараемся избегать последнего, но сложно полностью игнорировать его, когда он всюду следует за Дариусом, как потерянный щенок.

Я мокрый от пота, измученный и уже мечтаю найти, где бы сесть, когда на сцену поднимается Дариус. Мы хором поём С днём рождения, толпа шумно поддерживает и аплодирует, как только песня заканчивается. Дариус кланяется, как будто он на приёме у королевы, затем берёт микрофон и благодарит всех за то, что встретили Новый год вместе с ним.

Он уходит со сцены, и кто-то запускает караоке. Народ мгновенно вовлекается — я в восторге от общей энергии. Даже Дариус поёт две песни, читая текст с большого экрана сбоку от сцены. Потом он исчезает, и на его место выходит группа девчонок примерно нашего возраста — они больше хохочут, чем поют, и это заразительно.