Все смеются. И вдруг узел в моей груди — тот, что поселился там после аварии — начинает развязываться.

Кайден стоит прямо передо мной, между моих ног, и я поднимаю на него взгляд снизу. Мои губы подрагивают, а щёки ноют от того, как сильно я улыбаюсь.

— Привет, — говорит он.

— Привет. Скучал по тебе, — отвечаю, притягивая его к себе и утыкаясь лицом в его живот. На нём снова моя толстовка, и мне нравится, как мягкой стала ткань и как сильно она теперь пахнет им.

Кайден проводит рукой по моим волосам.

— Почему у тебя в волосах тесто?

Я откидываюсь назад, а он протягивает ко мне палец. Я смахиваю тесто поцелуями и втягиваю его палец в рот, прежде чем выпустить с лёгким хлопком.

— Это наш фирменный пряник Дюран. Я угощу тебя кусочком.

Кайден вздрагивает и бросает взгляд на мою маму:

— Пожалуйста, скажи, что ты не оставляла его одного на кухне?

Мама смеётся, и этот мелкий засранец у меня на руках — тоже.

Я обнимаю его чуть крепче, и, хоть внутри ещё живёт страх, что я не смогу удержать его навсегда, я точно знаю одно: каждый день с ним стоит того.



Дорога огибает опушку леса, наша машина уверенно движется в темноте. Я смотрю в сторону и ловлю яркую улыбку Купера.

— Всё в порядке. Всё будет хорошо, — говорит он. Его голос спокойный и уравновешенный, пронизан уверенностью, которая должна успокаивать, но этого не происходит, потому что я не понимаю.

В замешательстве я оглядываюсь на пустое заднее сиденье. Что будет хорошо? Я не знаю, но это кажется важным, как будто я должен это знать. Мое сердце бешено колотится, когда я поворачиваюсь обратно к водительскому сиденью, а его уже нет.

— Купер! — я кричу, но мои слова выходят тихими, и я хватаюсь за горло. Яркие фары вспыхивают передо мной, и в их свете я вижу его всего в нескольких дюймах от передней части машины.

— Вы оба это переживёте. Берегите друг друга. Будьте счастливы.

На его лице нет ни страха, ни замешательства — только этот сладкий изгиб губ, который я так хорошо знаю.

Машина рванулась вперёд, и Купер растворился во вспышке дыма. У меня болит в груди, но когда я смотрю в зеркало заднего вида и мои глаза встречаются с глазами Кайдена, паника уходит, и замешательство тоже.

Теперь я понимаю.

— Мы это переживём. Всё будет хорошо, — уверяю я его, и он кивает, как будто всё знал с самого начала.

Мои глаза распахиваются, вглядываясь в темноту вокруг меня. Сны приходят все реже и реже, на самом деле с последнего прошла почти неделя, и даже тогда они уже не такие четкие.

Кайден крепко спит на животе, наполовину откинув одеяло, и я вижу его обнаженное тело. Он не шевелится, когда я пододвигаюсь ближе к нему, обнимая его рукой за спину.

— Я собираюсь быть рядом с тобой столько, сколько ты мне позволишь, — шепчу я.

Он переворачивается на бок, так что мы оказываемся лицом к лицу, но не просыпается. Мне кажется, что я лежу так часами, наблюдая за подергиванием его носа и движением глаз под веками. Когда мой взгляд перемещается через его плечо, я замечаю темное звездное небо за окном — никто из нас не подумал задернуть занавеску. Не в первый раз я задаюсь вопросом, действительно ли Купер смотрит сверху на нас, и если да, то доволен ли он тем, что видит.

Должно быть, я заснул, потому что на улице уже рассвело, когда горячее, твердое тело, прижавшееся к моей спине, заставляет меня открыть глаза. Горячее дыхание Кайдена касается моей шеи, прежде чем я чувствую поцелуи от верхней части позвоночника, вниз по всей длине и чуть выше моей задницы. Он снова продвигается вверх, пока его губы не встречаются с моим ухом.

— Хммм, — стону я. — Это хороший способ проснуться.

— Сегодня Рождество, — говорит он, его губы скользят по нежной коже моей шеи.

Дрожь пробегает по всему телу, мои мышцы напрягаются от этого действия.

— Я знаю, но еще только утро, и я устал.

Я зеваю и снова закрываю глаза. На самом деле это не так, но ему пока не нужно этого знать.

В голосе Кайдена слышится легкость, игривость, смешанная с голодом, от которого кровь кипит к жилам.

— Типа “очень устал” или “немного устал”? — спрашивает он, потираясь об меня своей твердой длиной.

— Я просыпаюсь все больше. Продолжай в том же духе, — ворчу я и зарываюсь лицом в подушку, наслаждаясь тяжестью его тела.

Приятно чувствовать его на себе, вдавливающего меня в матрас. Как напоминание о том, что он действительно здесь.

Он проводит пальцем по моему позвоночнику, опускает его между ягодиц и постукивает по моей дырочке.

— Можно? — спрашивает он. Я уже киваю, когда он уточняет: —Можно мне тебя трахнуть?

Мы не делали этого раньше, несмотря на разговоры об этом, но я хочу этого, хочу его всеми способами.

— Сегодня утром ты проснулся очень нуждающимся, — отвечаю я, мой голос звучит хрипло и тяжело со сна.

Чтобы ответить ему, я подтягиваю колени под себя, открываясь для него. Кайден стонет, и кровать сдвигается. Мгновение спустя замок на двери щелкает, и я слышу, как открывается и закрывается ящик.

Кайден опускается на колени позади меня.

— Я так долго этого хотел, — говорит он, пока его смазанный палец дразнит мою дырочку, прежде чем пройти мимо первого тугого кольца мышц. Это обжигает, и я стискиваю зубы. Он осыпает поцелуями мою спину, проникая пальцем глубже.

— Черт возьми, да, — ворчу я, когда он добавляет второй, а затем и третий, и скручивая, чтобы подготовить меня. Он раскрывает меня с большой осторожностью, лаская и дразня меня внутри и снаружи. Мое тело разгорячилось, и удовольствие разливается где-то внизу живота. — Я готов, — говорю я, когда больше не могу выносить поддразнивания. — Я хочу, чтобы ты был внутри меня, сейчас.

— Кто теперь самый нуждающийся? — он хихикает, шаркая ногами позади меня. Я на мгновение напрягаюсь, когда головка его члена прижимается к моему входу. — Расслабься ради меня, Джей. — выдыхая, я и не осознавал, что задерживаю дыхание, расслабляюсь, опускаясь глубже на кровать.

— Черт возьми, ты такой тугой, — выпаливает он, как только полностью входит в меня, замирая, чтобы дать мне возможность привыкнуть. Моя дырочка сжимается вокруг него, и он стонет, а затем начинает двигаться. Сначала медленно, но вскоре его движения ускоряются, и он входит и выходит из меня в идеальном ритме.

Руки Кайдена находят мои плечи, и он тянет меня вверх, так что мы оба стоим на коленях на кровати, его грудь прижата к моей спине. Его губы останавливаются на пульсе на моей шее, в то время как его рука пробегает по моей груди, по жестким волосам, окружающим мой твердый член. Когда он берет меня за руку, я ворчу и начинаю тихо бормотать ‘да, да, да’.

— Черт возьми, ты такой идеальный. Все в тебе. Твой вкус, твой запах, твои прикосновения, — говорит он, облизывая мою кожу и заставляя меня дрожать. Я стону от его слов и от ощущения, что он повсюду вокруг меня, прикасается ко мне, целует меня, контролирует меня. Мои бедра двигаются сами по себе, возвращаясь к его члену, а затем в крепкую хватку, которую он держит на моем члене.

— Вот и все. Такой твердый для меня, любимый.

Он произносит это ласковое слово так мягко, как будто это не заставляет мое сердце пуститься в пляс.

Когда мое дыхание становится затрудненным, а яйца туго сжимаются, я всхлипываю и говорю:

—Я собираюсь кончить.

Кайден отпускает меня и выходит. На этот раз стон, срывающийся с моих губ, громче и настойчивее.

— Перевернись, я хочу тебя видеть, — говорит он, похлопывая меня по бедру.

Я делаю, как он просит, и выражение его лица заставляет меня прикусить губу. Его глаза темные, с широкими зрачками, окруженными ярко-голубыми радужками. Его губы красные и влажные, кольцо на языке блестит, когда он облизывает их, и румянец бежит от кончиков ушей по щекам и вниз по груди. Его волосы растрепаны и падают на лоб.