— Итак, Медвеженок Джей…
Голос с другой стороны стола привлекает мое внимание, и я поворачиваюсь, чтобы встретиться с ухмыляющимся лицом Лео. Объективно, он великолепен. Невысокий и худощавый, с волнистыми волосами цвета меди, россыпью веснушек на носу и пронзительными зелеными глазами, в которые я заглядывал слишком много раз, когда вонзал в него свой член.
Он был моим первым парнем. У нас не совсем сложилось, но, к счастью, мы остались друзьями, и, что удивительно, между нами очень мало неловкости. Его парень, Маркус, единственный новичок в нашей группе, но он классный и хорошо вписывается, ничуть не смущаясь того, что мы с Лео все еще флиртуем так, как могут только старые любовники.
— Ходят слухи, — продолжает Лео, его взгляд быстро перемещается на Сейдж, затем обратно на меня. — Что твои будущие братья очень горячие.
Он улыбается во все зубы и милая ямочка появляется на его щеке, и я не могу не ответить ему тем же, прежде чем поворачиваюсь и свирепо смотрю на Сейдж. Она безропотно пожимает плечами, жуя луковое колечко.
— Тебе следует как-нибудь вечером захватить их с собой, — предлагает Лео.
Сейдж издает сдавленный звук, который, как мне кажется, должен означать смех.
—Пффф, я бы не стала задерживать дыхание, Лео, ибо умрешь. Прошло три недели с тех пор, как Джей познакомился с ними, и ты думаешь, он пригласил меня на семейный ужин? Нет. Ни разу!
Сейдж морщит носик, и Лео находит это очень забавным, наклоняясь вперед и подпирая подбородок рукой, как будто ждет пикантных сплетен.
—О! Интересно. Так ты держишь этих красоток при себе? Я понимаю, как обстоят дела, друг.
Лео прищуривается, глядя на меня, а его парень хихикает.
—Это неправда! Я просто…Я ...
Затрудняясь с ответом, мои щеки становятся все более горячими, и все больше участников группы прекращают свои занятия, чтобы присоединиться к разговору. Дело не в том, что я не хочу приглашать Купера на встречу с бандой, я просто пока не хочу этого делать. Так что да, может быть, я действительно хочу оставить его при себе. Ну и что? Можете называть меня эгоистом, если хотите.
— Сначала я бы хотел узнать его получше, — наконец удается сказать мне.
— Его? — Лео приподнимает медную бровь.
Блядь.
— Их. Сначала я хочу познакомиться с ними получше. Я сказал их.
Я делаю большой глоток своего напитка, надеясь, что холодная жидкость хоть как-то охладит жгучий румянец, поднимающийся по моей шее.
—Ты, конечно же, сказал не так. Ты сказал “его”, — добавляет Лулу, ее глаза сверкают, как это бывает всякий раз, когда она собирается покопаться в чьей-то личной жизни.
К счастью, моя лучшая подруга сжалилась надо мной и сменила тему. Ну, вроде как сменила тему.
—Мама Мария сказала, что я могу прийти на свадьбу с парой, — говорит Сейдж.
—О! Выбери меня! — восклицает Лео. —Мамочка Мария будет выглядеть чертовски красиво.
За столом раздается одобрительный шепот, и на сердце у меня становится теплее от того, как сильно мои друзья обожают мою маму. Ее прозвище появилось, когда нам было по шестнадцать, потому что она в буквальном смысле слова наседка для всех, кого я привожу домой. Она кормит их всех и хлопочет вокруг них. За этим столом нет ни одного человека, включая новичка, который не плакал бы у нее на плече, не ел за ее столом и не спал на ее диване. Когда мы с Лео расстались, я думаю, она была более опустошена, чем я. Как только она встретила Маркуса, она воскликнула, что он в любом случае гораздо больше подходит Лео.
Как я всегда говорил, у Марии Дюран огромное сердце и более чем достаточно любви для всех. Возможно, у нее был только один биологический сын, но она любит их всех, как своих собственных.
Прежде чем кто-либо успевает снова поднять тему близнецов, менеджер бара выходит на сцену, обращаясь к толпе с хриплым приветствием.
— Поехали!
Сейдж кричит, толкая человека, сидящего рядом с ней. Мы все выбегаем из кабинки и пробираемся сквозь толпу к передней части сцены. Свет тускнеет, и машина, установленная сбоку, выпускает синтетический дым, который наполняет комнату сказочной дымкой.
Группа начинает с оптимистичной кавер—версии в стиле техно на песню, которую я не узнаю, но Сейдж, должно быть узнала ее, потому что шепчет мне на ухо текст, сбиваясь с мелодии. Мы танцуем рядом друг с другом добрый час, напевая и раскачиваясь, наши плечи соприкасаются, когда мы погружаемся в музыку. В какой-то момент Сейдж исчезает и возвращается мгновение спустя с хитрой ухмылкой.
— Что ты сделала? — кричу я, перекрывая ритм барабанного соло позади меня. Она не отвечает, вместо этого наклоняется вперед и оставляет небрежный поцелуй на моей щеке. Я знаю ее достаточно хорошо, чтобы понять, что она что-то замышляет.
Мне не приходится долго раздумывать, потому что как только в музыке наступает затишье, скрипучий голос вокалиста обращается к толпе. Это небольшая толпа, но приветствия, которыми они отвечают, достаточно громкие, чтобы проникнуть вам в душу.
—Для тех из вас, кто является здесь постоянным посетителем, вы должны знать, что раз в месяц в баре проводятся вечера с открытым микрофоном. И я слышал, что в этой компании есть кто-то, кто несколько раз пробовал свои силы в этом деле и действительно чертовски хорош .
Мой желудок сжимается. Краем глаза я вижу, как Сейдж кивает в ответ.
—Я также слышал, — продолжает он, — что этому кое-кому нравится следующая песня, так что я был бы очень рад, если бы он присоединился к нам на сцене.
О Боже... Нервы гложут меня изнутри, пока я готовлюсь к его следующим словам, и все детали, включая самодовольное выражение лица Сейдж, встают на свои места.
— Джейми Дюран, тащи сюда свою задницу, приятель.
Мои друзья сходят с ума, кричат и улюлюкают, подталкивая меня ближе к сцене. Все это время мое сердце набирает темп, стуча сильнее, чем любое барабанное соло.
Дело вот в чем — я люблю петь. Всегда любил. И да, я выступал на вечере открытого микрофона один или два раза, но только тихими вечерами, когда за мной наблюдает человек двадцать. Не в такой популярный вечер, как этот. Я не стремлюсь быть певцом, не мечтаю попасть в группу; это просто то, что мне нравится делать.
Когда звучат вступительные аккорды Whats Up - 4 Non Blondes, я делаю глубокий вдох и встряхиваю руками, надеясь, что это движение успокоит нервы. Этого не происходит, но я все равно поднимаюсь по нескольким ступенькам на сцену и беру предложенный мне микрофон.
К нам присоединяется третья певица, начиная песню. Когда начинается припев, она кивает мне, и я исполняю его. Я выхожу вперед и пою.
Это кажется чертовски невероятным. Будь прокляты нервы, я выплевываю слова, чувствуя, как гул отдается в груди с каждым словом, слетающим с моих губ.
К концу песни я просто кайфую. Толпа ликует, и все участники группы пожимают мне руку и похлопывают по спине, прежде чем я покидаю сцену и меня подхватывают мои друзья.
—Ты был так хорош! — восклицает Лео, когда мы возвращаемся к нашему столику. У меня пересохло в горле, ноги дрожат при ходьбе, но я улыбаюсь шире чеширского кота.
Сейдж протягивает мне напиток, как только я подхожу к нашему столику.
— Я тебя ненавижу, — говорю я.
Эта девушка все время давит на меня, но делает это с самыми лучшими намерениями и серьезно, я люблю и обожаю ее.
— Всегда пожалуйста.
Она заходит в кабинку, и я как раз собираюсь присоединиться к ней, когда мой телефон вибрирует у моей ноги, надежно спрятанный в кармане. Я вытаскиваю его, и ухмылка на моем лице становится шире — если это вообще возможно, — когда я вижу, от кого сообщение.
— Оставайся здесь, я вернусь через секунду.
Сейдж бросает на меня понимающий взгляд, но затем обращает свое внимание на Лулу. Группа начинает более медленную песню, мягкие желтые стробоскопические огни отбрасывают туманный отсвет на уже почти пустой танцпол. Несколько человек остаются возле сцены, и я замечаю Лео и Маркуса, прижавшихся друг к другу и покачивающихся в такт проникновенной мелодии.
