Вполне здравую мысль «поговорить об этом с доктором Брукс» Джой откидывала молниеносно, как горячий уголь с ледяных рук. Ну, в конце концов, как прикажете произнести вслух такое?..

Смешно и по-скотски. Джой Джет не попадает в такое дерьмо. Если кто-нибудь узнает, если журналисты хоть слегка коснутся этой темы… Она даже не хотела предполагать, что такое произойдет. Очень грязно. Слишком лично. Учитывая, что они обе уже мертвы по неестественным причинам, с перерывом в три месяца, ещё и инкриминирующе.

Да, вот такая она скотина. И эта скотина внутри нее точно не была готова к публичному порицанию, мольбам об откровенном эксклюзиве и тупым догадкам желторотиков. Джой наказывала себя и без них, каждый чёртов день, и единственное, что принесло бы ей настоящее облегчение от этого непроглядного кошмара в реальности — это уверенная пуля в висок.

После обязательного утреннего ритуала самобичевания, который обычно заканчивался желанием выть, Джой тихо поднялась с постели. Сразу после пробуждения ей некого было винить в плохом настроении, так что она сразу же запила его положенной порцией антидепрессантов. Минуты две она напряжённо гипнотизировала белый пузырек с гидроксизином, стоя босыми ногами на холодной плитке в ванной комнате, но в итоге со скрипом зубов закрыла шкафчик. К черту. Сегодня была, мать ее, суббота, так что вовсе необязательно глушить себя таблетками. Ради разнообразия стоило попробовать угомонить расшатавшиеся нервы силой мысли.

Но в силу кофе и сигарет Джой верила больше. Дурные привычки как иллюзия стабильности; помогает, даже если ты по уши в дерьме. Когда куришь, медленно заполняя лёгкие едким дымом, куришь, также медленно выпуская его изо рта, кажется, что все хорошо и под контролем, даже если это не так. Разве у Джой Джет могло быть что-то не так? О нет, как можно! Джой Джет ведь вовсе не человек!

Она сделала себе кофе, взяла вчера начатую пачку «Джи Сэма» и вышла на балкон. Маленький, кованый, открывающий вид на оживленный бульвар Гранд-Тауэт — как островок чего-то очень далёкого от привычной жизни. Джой оперлась поясницей о перила — приятного мало, но видеть людей не особо хотелось. Она поднесла зажигалку к кончику сигареты и долго ждала, пока ее дурная привычка соизволит зажечься. Зажигалку пора было отправлять на помойку. Пустой желудок требовательно сжимался, и когда, наконец, оранжевая точка в конце затлела, Джой поморщилась от горькости, расползшейся по ее рту, как ядовитые ветки. Она сделала затяжку поглубже. Постепенно, по мере того, как черная сигарета превращалась в окурок, дым обретал знакомый вкус. Гвоздика и южный табак. Холодная мята блуждала по языку и зубам. Цепкий взгляд ледяных глаз смотрел на спящую Рейну через стекло в двери.

Джой не хотела вспоминать тупую истерику Аксель в субботу, но она невольно лезла ей в голову. Она сравнивала Лету и Рейну бесконечное количество раз. Что-то внутри мерзко шептало, что они жутко похожи и что представить Лету вместо Рейны совсем не составит труда, даже без алкоголя.

Но Джет вовсе не собиралась этого делать. Если уж она сама летела в пропасть, то тащить за собой ещё и Рейну — бессовестное скотство. Да и вряд ли она бы попалась на этот крючок… Нет, наверняка бы не попалась. Джой ухмыльнулась, задумчиво втянув в себя очередную порцию дыма.

Лета была куколкой. Маленькой невинной девочкой. Доброй, милой и ласковой. Джет никогда не осмеливалась грузить ее чем-то плохим, что тревожило ее саму, никогда и ничего не говорила прямо, если это не то, что Лете хотелось бы слышать… Джой не особо умела врать, поэтому она просто фыркала, переводила тему, или отправляла ее из кабинета. Подальше, посильнее. Пока Джой не переставала обессиленно злиться. Пока не обретала возможность снова погладить Лету по голове. Она расстраивалась, Джой знала это, но потом Лета просто привыкла, и ее молчаливая покорность даже начала раздражать.

Какого черта Лета вообще ее слушалась? Разве ей не хотелось стукнуть Джой посильнее, чтобы она перестала видеть в Лете бесхарактерную и нерадивую детку?

Наверное, ей хотелось. В их последнюю встречу она с такой ненавистью бросила в нее свое кольцо, что у Джет треснул привычный мир. Может, если бы она послала Джой раньше, сейчас была бы жива.

Джет не могла перестать думать об этом. Сигарета за сигаретой с силой втыкалась в пепельницу, пока ее не начало тошнить от такого количества выкуренного табака, да ещё и вместе с кофе, да ещё и на голодный желудок. «Джи Сэм» не «Винстон». После четырех с половиной её едва не вывернуло прямо там.

Она повернулась лицом к бульвару, морщась от тошноты. Свежий утренний воздух обычно помогал. В Даунтауне после ночи пахло дождем и бензином. Магазины и кофейни давно открылись, и создающая впечатление яркой жизни суматоха началась заново.

Джой почему-то представила, как Рейна тоже, на окраине Даунтауна, в этой своей странной кофейне стоит за баром и варит кофе. Джет ещё не пробовала ее кофе.

— Доброе утро! — бодрый голос Рейны врезался прямо Джой в голову. Она вздрогнула от неожиданности и обернулась. За эту секунду в мыслях проскользнула крошечная надежда на то, что к утру эта девчонка протрезвела достаточно, чтобы, наконец, одеться.

Она не ошиблась. Симпатичную, но все же не слишком уместную сейчас наготу прикрывало закреплённое на груди полотенце. Рейна выглядела свежей, улыбалась, и было вовсе не похоже, что вчера она была пьяна, как ненадежные девочки из подворотни. Джой ощущала себя куда более помятой.

— Доброе, — слабо улыбнулась она. Ее все ещё не отпустило после убойной порции никотина.

— Ты что, всю ночь не спала? У тебя лицо какое-то зелёное…

Боже, святая простота!

— Ну спасибо, — оценила комплимент Джой. — Тебя не учили, что иногда прямолинейность бывает лишней?

— Учили, — весело усмехнулась Рейна, оперевшись рукой о косяк балконной двери. — Но я с этим не согласна.

Джет закатила глаза и протиснулась в комнату. Она налила себе стакан воды, надеясь, что хоть это поможет ей избавиться от долбаной тошноты. Чёртов «Джи Сэм». После глотка воды желудок скрутило, и ей показалось, что сейчас у нее из горла полезут внутренности.

Собственно, примерно так и случилось. Она едва успела добежать до унитаза; ее стошнило, как в старые добрые после бурных тусовок в старших классах. Чем Джой выворачивало следующие пару минут, она не знала и знать не хотела. Она ничего не ела вчера весь день, а сегодня тем более.