Джой засмеялась. Она достала из шкафчика на кухне две чашки и включила кофемашину.

— Что ты будешь на завтрак?

— Что, даже сама приготовишь? — язвительно прищурилась Рейна.

— Нет, — сдвинула брови Джой, — Бейонсе не готовит завтраки. Закажу в «Провиденсе».

— Тогда закажи мне что-нибудь самое сладкое, иначе я просто чокнусь от такой субботы, — буркнула она. Рейна поднялась, потерла глаза, и в дверь сразу же позвонили. Она зарычала. — Замечательно. Семь утра!

Она сгребла в охапку свое вчерашнее платье и хлопнула дверью в душ. Джой тихонько посмеялась. Да, ее однозначно забавляла эта девушка. Сама непосредственность.

Джет открыла дверь. В лофт сразу же влетела — да, именно влетела, как хмельной феникс, — Уитни с чемоданом косметики, за ней — ее новая ассистентка Бекки. Самым последним, как полагается воспитанным джентльменам, шагнул в прихожую ее парикмахер Ноа. Джой уже привыкла к их яркости и артистичности, и любила их всей душой. Если бы она на самом деле была Бейонсе, то непременно взяла бы их с собой в Голливуд. Хотя, в общем-то, они там частые гости. Джой знала Ноа и Уитни со своих пятнадцати — со времени своего первого светского приёма, присутствием на котором папа великодушно удостоил ее на день рождения.

— Привет-привет, крошка, я каждый раз просто млею от твоей красоты, — поцеловала её в обе щеки Уитни и проплыла дальше в лофт. Ее розовая накидка с пушком, как плащ, покорно последовала за хозяйкой, оттолкнушись от мрамора на полу.

— Здравствуй, Джой, — лучезарно улыбнулся ей Ноа. Белоснежные виниры поразительно контрастировали с его темной кожей и фиолетовым костюмом. Он коснулся ее растрепанных после ночи волос. — Я уже придумал тебе новую укладку!

Джой закрыла за ними двери. Она чувствовала себя максимально хорошо: ещё бы, столько людей в ее квартире прямо с утра и никого из них Джет не ненавидит. Пока Уитни непрерывно болтала, она успела позвонить в «Провиденс», поставить вторую чашку кофе и открыть настежь два окна. Она сделала глубокий вдох свежего воздуха. Джой сегодня выспалась, и теперь будто бы оказалась в кусочке прошлой жизни, когда все ещё было хорошо. Так бывает?

Она села в кресло и повернулась к окну. Уитни взяла ее лицо в свои руки и, как это всегда бывало, рассмотрела его с разных сторон. Лицо самой Уитни было буквально покорежено подтяжками и пластикой, но она никогда не рекомендовала что-то исправить ни Джой, ни кому-то из ее знакомых. Она была эмоциональной и очень уж эксцентричной, так что Джой сложно было определить — врёт Уитни, или действительно считает всех своих клиенток очень красивыми.

— Я знаю, ты всегда просишь сделать что-то естественное, но что, если в этот раз я нарисую тебе маленькие стрелочки? Совсем крохотные. Подчеркнем твои потрясающие глаза. Помню, как красила тебя на съёмки для «Элли», это было нечто… В тебе столько изящества и женственности! Так как насчёт стрелок, ты не против? Я пошалю всего лишь чуть-чуть, это не выйдет за рамки делового макияжа, честное-пречестное! — защебетала Уитни.

Джой ей полностью доверяла. Уитни едва не заверещала от восторга. Она захлопала в ладоши в прозрачных перчатках, и в этом своем одеянии напомнила Джой зефирку без возраста. Потому что лет ей было достаточно, а вела себя Уитни то на пять, то на шестнадцать.

Уитни тут же начала раздавать указания Бекки и колдовать с кисточками, а Ноа уже начал пшикать на ее волосы какую-то парфюмированную воду.

— Я уложу твои волосы немножко наверх, а часть… — начал рассказывать он, но Джой просто со всем соглашалась. Она переписывалась с Кевином: он должен был забрать ее новый костюм из ателье и привезти вместе с ним сценарий ее интервью. Разумеется, Джой не собиралась учить его наизусть, но там были тезисы, которые она не могла не сказать. Профессиональные интервью не были для нее чем-то необычным. Она дала их уже не одну сотню, а если считать массу ее выступлений на презентациях, то ещё больше.

В какой-то момент Джой поняла, что прогадала со своим кофе: во время макияжа пить его из чашки было плохой идеей, а без кофе ее утро не начиналось, несмотря на безусловный иммунитет к ранним подъёмам. Она позвонила Кевину и попросила по дороге заехать в «Старбакс».

Как раз тогда из душа вышла Рейна. Джой услышала характерный звук и больше ничего. Она улыбнулась сама себе: видимо, обомлела от вида Уитни.

— Рейна, это Уитни и Ноа, — громко объявила Джой. — Твой кофе на столе, завтрак я уже заказала.

Через несколько секунд Джой увидела ее прямо перед собой. Она прошла мимо, прямо к барной стойке, пораженно качая головой.

— Приятно познакомиться, я попала в страну Чудес?

Уитни оторвалась от лица Джой и посмотрела на Рейну. Она удивлённо, со вздохом вытянула губы.

— О, какая у вас прекрасная кожа, — заявила Уитни. — Джой, где ты нашла такое сокровище? Ой, а можно мы ее тоже накрасим? Бекки нужна практика.

Рейна едва не подавилась глотком кофе. Бедняжка.

— Только если она сама не против.

— Хэй, лапушка, ты не против? — захлопала накладными ресницами Уитни. Ноа лишь коротко глянул на ее афрокосички и неодобрительно поморщился. — Пожалуйста-пожалуйста, разреши, Бекки все сделает быстренько и красивенько, она уже почти умеет так, как я! Она ещё никогда не красила леди с кожей такого красивого цвета.

— Да, конечно, я все сделаю в лучшем виде, — мило улыбнулась ей Бекки. Выглядела она куда более приземлённо, чем Уитни. — Соглашайся.

— Только сперва пусть Рейна спокойно позавтракает, — весело хмыкнула Джой. — Я заказала тебе панкейки со сгущенкой, сойдёт?

Рейна кивнула, тяжело вздохнула и сделала ещё глоток кофе. Такой себе кофе — она лучше умеет.

Она оперлась локтями о стол и наблюдала за Джой, пытаясь понять, действительно ли она проснулась, потому что все происходящее чересчур уж смахивало на сон. Джет сидела в кресле, как обычно, ногу на ногу (они у нее длинные, почему бы и нет), в своем коротком халате, узел на поясе, видимо, ослаб, и теперь грудь была открыта больше положенного. Рейна почему-то представила, что сейчас ее грудь, ее руки приятно теплые, нагретые летними лучами, и ее накрыло иррациональное желание снова к ней прикоснуться. Как ночью. Свободно. Позволительно. Солнце очаровательно падало на её белую кожу полосами, освещало ее, светясь, как заколдованное.