— Почему нет?

Для Джой это был абсолютно закономерный вопрос. Лет до двадцати родители не интересовались ее личной жизнью и вовсе, с тех пор, как она объявила о разрыве с Дэвоном в шестнадцать. Причин она им не называла, но Джой всегда догадывалась, что они просто не хотели слышать правду, так сильно отличающуюся от их представлений. Ну, а в двадцать она решила, что смысла скрываться нет, и когда папа осторожно спросил у нее о личном, она так прямо и сказала: «Я встречаюсь с девушками иногда, но ничего серьезного». Джой не имела цели оправдывать чужую розовую мечту. Ни слова лжи о ее ориентации ни в университете, ни на работе, ни в интервью никогда не было.

Но, значит, кто-то считал иначе. В подростковом возрасте этот страх можно понять, но что побуждает людей врать и дальше? Джой не могла ответить.

Рейна посмотрела на нее так, словно она задала самый дурацкий вопрос в своей жизни. Джой сосредоченно наблюдала за дорогой и ждала, пока Рейна ответит сама.

— Ну, — задумчиво начала она, — моя бабушка ярая католичка без авторитета. Боевая. В детстве я ещё бунтовала против неё, а сейчас просто смирилась. Глупо воевать со старушкой в инвалидном кресле.

— Боевая?

— Да. Она водила меня на десятки разных занятий: музыка, рисование, танцы… Шахматный клуб, — усмехнулась она. — Боялась, что я якобы потеряюсь в жизни, как частенько бывает людьми в Южной Америке, — она опустила взгляд. — Особенно в Эквадоре. Мой папа оттуда родом, а мама коренная американка. Лет до восьми бабушка заставляла меня играть на скрипке, я злилась, плакала, но играла. Слушала, какой у меня отвратительный отец и что он «загнал в могилу мою маму». А в восемь я так разозлилась от этих разговоров, прямо в свой день рождения, что разбила скрипку об пол. Сказала, что больше не буду делать что-то ненужное только из-за того, что она ненавидит папу и не хочет, чтобы я стала на него похожей, — Рейна вздохнула то ли с облегчением, то ли с принятием, но не тяжело. Джой невольно закивала. — С тех пор и не делаю. А что я делаю, ей знать необязательно.

— Ну да, — буднично сказала Джой. — Тогда история про ночёвку в шахматном клубе звучит вполне оправданно.

— Ты круто водишь, — Рейна так резко перескочила с одной темы на другую, что Джой совершенно не ожидала. Она положила руку ей на колено и чуть наклонилась, глядя, как плавно Джой жмёт педаль газа на светофоре.

У Джой по телу мгновенно побежали мурашки, а место на шее, куда Рейна вчера целовала её, защекотало эфемерными прикосновениями. Она сглотнула.

— Убери руку. Ты меня отвлекаешь.

Рейна тихо засмеялась.

— Извини. Никогда не ездила на «БМВ» из новой линейки.

— Это кроссовер, — от одного только слова Джой чувствовала, как ее сердце словно лужицей от удовольствия растекается. Она любовно провела рукой по рулю. — Невероятно маневренный. Он как продолжение тела.

— Он роскошный.

Джой посмотрела на нее, секундно отвлекшись от дороги, и улыбнулась. Вряд ли Рейна когда-то водила «БМВ», возможно, только очень старые модели, но ей было невероятно приятно слышать это от обычного человека, а не от сотрудников, или акционеров, или кого угодно заинтересованного. Пусть даже и не от водительницы, но ведь оценить комфорт регулируемого кресла, мягкости поездки, дизайна без лишних, отвлекающих взгляд деталей, и хотя бы даже скай лаундж — может абсолютно любой человек?

— У тебя есть машина?

— Была, — пожала плечами Рейна. — Когда-то я водила старый родительский «Фиат», но год назад он окончательно сдох. А ещё у меня закончился срок действия прав. Пять лет назад.

— Получается, ты четыре года ездила незаконно?

— Поверь, моя хорошая, — весело усмехнулась Рейна, — из всего незаконного, что я делала, вождение без прав — детская шалость.

Джой закусила нижнюю губу и ответила:

— Что ж. Из всего незаконного, единственное, к чему я отношусь по-настоящему плохо — это игнорирование ПДД.

Рейна засмеялась.

— Все равно ты зануда. Убегать от копов веселее, чем ты думаешь.

— Не в моем случае, — не согласилась Джой.

— Ну конечно, — не стала спорить Рейна. Она подумала, как было бы странно, если бы глава автомобильной корпорации убегала от копов из-за нарушения ПДД. А представить ситуацию, что у Джой Джет просрочены права — вообще невозможно, хотя вряд ли бы ей что-то за это было. Они ехали по центральной улице, оказывается, так долго… Рейна посмотрела на время на дисплее телефона. Вчера она и не заметила, как далеко отвёз ее таксист. Клуб Грэга стоял почти на окраине, а ее квартирка в двухэтажном здании с кинотеатром на первом — на три улицы ближе.

Джой долго думала, стоит ли ей предложить позавтракать вместе; принято так или нет, она не знала, и какие правила у этого идиотского бизнеса в целом — тоже так и не выяснила. Спросить? О таком спрашивают? Ей пришлось ориентироваться на себя. Джой бы точно пригласила Рейну на завтрак, если бы она не была проституткой, а поскольку она не в курсе их этики и субординации (она у них разве есть?), то Джой посчитала себя вправе это проигнорировать.

— У меня сегодня выходной, я еду в «Провиденс», — как бы между прочим сказала она. — Не хочешь составить мне компанию?

В голове сразу всплыло вчерашнее сообщение Кевина: «Я нашел вам компанию». Так однозначно звучало лучше, чем суровая прямота.

Рейна поджала губы и покачала головой. Джой показалось, что ей неловко.

— Слушай, — выдохнула Джой, потеряв всякое терпение к бесконечно возникающим в голове вопросам, остающимся без ответов, — я не очень понимаю, как работает эта… Система. Твоей работы. Я не могу приглашать тебя на завтрак?

— Нет, конечно, можешь, — как-то нервно сказала Рейна. — Просто я не могу пойти. Есть другие дела.