— Как же вы смогли убить его, господин, раз по притче дракон непобедим и просто увеличивается в размерах, если причинить ему вред? — спросил изумленно Михась.

Эрул вздохнул. Помолчал. Заговорил:

— Во-первых, я должен извиниться перед Фэном, что использовал его как наживку. Но текст песни, на звуки которой прилетело чудовище, знал лишь он. Понять меня просто. В замке брукс беременные женщины, я обязан их защищать. А над Нагорьем летает какой-то неадекватный монстр. Я должен был отреагировать. Во-вторых, одно из моих имен Сигурд Драконья Смерть. Один лишь я в этом мире могу убить кулшедру, то бишь, обратившегося дракона…

— Сигурд?!!! Вы Сигурд??!!! — вскричал мальчишка трубадур. — Так вы…

— Да, Фэн. Я твой отец. И да, я узнал вышивку твоей матери на пояске. И признаюсь, хотел от тебя избавиться на первом же постоялом дворе, — сквозь зубы процедил Алекс.

— Отец… — прошептал мальчишка, с восторженной радостью разглядывая высокого эрула.

— А ты не больно-то радуйся! — фыркнул Михась. — Он вампир. Сожрет тебя за непослушание, будешь знать!

В зеленых глазах монаха на миг мелькнула печаль…

— Вампир? — с сомнением произнес маленький трубадур. — Даже если и так… Отец-вампир лучше, чем вообще никакого, я думаю!

Алекс покосился на парнишку. Маленький не по годам, тощая шейка, плохонькая одежонка, дырявая обувка… Печать многих лет лишений, недоедания, холода.

— Кто тебя подкинул циркачам, Фэн? Маменька твоя? — спросил эрул.

— Нет, оте… господин, Клаус говорил, что какой-то красивый богатый милорд это сделал. И даже дал золотую монетку. Клаус и Молли на ту монетку месяц харчевались.

— Странно… Какой еще "богатый милорд"? Муж твоей матери или любовник… — проворчал вампир. — Как он выглядел, твои приемные родители описывали?

— Да, говорили. Видный черноволосый мужчина в богатом синем камзоле, — охотно ответил мальчик.

— Хм… Он что-то говорил, отдавая ребенка?

— Да, сударь, говорил. Что моя мать умерла, а ее родне я не нужен, — голос Фэна дрогнул.

— Умерла… — пробормотал эрул.

— Вы любили ее, сударь? — спросил мальчик, с надеждой глядя на Алекса.

Алекс вздохнул:

— Знаешь, я мог бы тебя обмануть и сказать, что, да, я ее любил. Но это не так, Фэн. Между нами была недолгая страсть, но не любовь.

— А кем была мама, сударь? — шмыгнул носом трубадур.

— Это уже не важно. Она мертва. Но я утешу тебя, парень. Если бы твоя мать была жива, она бы никогда не отдала тебя в чужие руки, — вампир потрепал мальчишку по вихрастой голове. — Хватит о прошлом, Фэн. Смотри в будущее!

— Можно ли мне будет называть вас "отец", сударь? — робко спросил мальчик, приободренный лаской.

При этих словах Михась сжал губы и уставился себе под ноги.

— Нет, Фэн, я еще не готов к этому, прости… — ответил эрул.

В душе вампира царило невероятное смятение. Честно говоря, за многие столетия своей неспокойной жизни он впервые оказался в такой дурацкой ситуации. Казалось, что снится на редкость бредовый сон. Сон закончится, и не будет никаких ненужных ему детей, погонь за вороватыми поселянками и тому подобной ерунды. А будет лишь свобода, любимая им война, ласки женщин и золотишко в кармане на разные приятные излишества.

«Но, с другой стороны, — уговаривал себя эрул. — Будет кому встречать меня дома. Хоть кто-то будет рад, что я не сдох от тяжелых ран на дороге. Все не так плохо… Наверное».

И Алекс принял решение. Наверное, самое сложное в своей жизни.

— Фэн, я хочу поговорить с тобой о Михасе, — заговорил с трубадуром эрул на вечернем привале.

— Я слушаю вас, господин! — отозвался мальчик.

— Ты заметил, что после встречи с кулшедрой Михась стал нас избегать?

— Да, господин, заметил. Я спросил его, почему, дескать, ты отодвигаешься от нас у костра, но он лишь фыркнул на меня и сказал «куды уж мне, безродному».

— Позови его! — приказал Алекс.

Фэн кивнул и споро убежал за монахом. Вскоре оба пришли. Михась хмурился и отводил глаза.

— Михась, ты, голуба моя, обиделся, что ль, на меня за что? — спросил вампир.

— Нет… — буркнул монашек, глядя себе под ноги.

— Ты своему отцу настоятелю врать будешь, а мне правду говори! Быстро!!!

— Конечно… У вас теперь сын! А на меня и орать можно!!! — зеленые глаза Михася загорелись, как изумруды. Он так сжал губы, что они побелели.

Эрул встал. Обнял монаха. Тот захлюпал носом.

— Я усыновлю тебя, Михаил. Где один, там и два сына.

Инок вырвался из объятий, вперился в лицо мужчины острым взглядом, ища признаки насмешки, шутки. Не нашел…

— Это несмешная чёт шутка, эрул… — неуверенно произнес парень.

— Я не шучу.

— Правда?! Это правда?!! — задергал вампира за рукав радостный Фэн. — Вот видишь, Михась, а ты злился!!! Братьями будем!!! Да, отец?!! — торжествовал парнишка.

Эрул взвился:

— Чтоб никаких «отцов» и «папенек» я от вас не слышал! Это еще надо вам заслужить! Воинов из вас сделаю. Хватит соплежуйствовать! И называть меня «господин», «эрул», либо по имени!! Поняли?!

— Поняли, «ваше величество»! — радостно засмеялся Михась.

За что, конечно, тут же огреб по затылку.

— Идите, за костром смотрите… нахрен. Догорает вон… — давил Алекс из себя злобу по каплям. Но она не давилась, и парни это видели.

— Пошли, братец! — Фэн тянул Михася за руку к костру. — Отцу отдохнуть надо, устал он.

— Да я кому сказал — никаких «отцов»!!! — взревел эрул, едва не вскакивая с бревна.

— Так я не вам же, господин, а Михасю сказал! Не серчайте, пойдем мы хворосту поищем!

И скоро в лесу раздались веселые голоса парней.

«Мда, ситуация… Хозяйки в замке нет, зато есть два охламона. Ну не идиот ли я, всех сирот Бетевита усыновляю, благодетель ипанутый!!! Но прикипел я сердцем к рыжему монаху… Видел, как он ревнует к Фэну, как болит душа у никому не нужного сироты. Мне послужит! Воина из него сделаю! Всё выгода», — решил эрул, поднимаясь с колоды.

Выехали на следующий день на тракт рано утром, розовая морозная дымка еще висела над дорогой и над бескрайними просторами заснеженных болот.

— Ну что, парни, как поедем? По дороге или причудливо? — усмехнулся Алекс.

— Нет, господин, увольте меня, я больше в пещеру к Полисфене не полезу!! — звонко отозвался монах. — Лучше по тракту по ночам ехать, чем задохнуться в этих лабиринтах!

— И то верно…

— А, действительно, эрул, как нам ехать-то?! Вы ж вампир, а таковских сейчас люди совсем не жалуют… — озабоченно продолжил Михась.

— А давайте положимся на судьбу. Не хочу ничего решать, если честно! — весело отозвался Алекс.

— А вот теперь стало действительно страшно… — пробубнил парень. — Лучше бы полезли через туннели Полисфены…

— Не ссы, усыновленный, прорвемся! — заявил эрул рыжему монаху.

Тот улыбнулся светлой лучистой улыбкой.

«Красивый стал, подлец! Тоже ведь плод чьей-то любви».

Любви…

Любил ли вампир хоть когда-то, хоть кого-то… Или все это лишь какие-то иные чувства? Жалость? Нежность? Восхищение? Похоть? Ревность? Уязвленное самолюбие?..

Эрул казался себе пустым и гулким, как огромные холодные залы его замка. Замка без хозяйки. И он сам становился этим замком…

— Михаил, будь другом, ткни-ка в свою Книгу волшебную, меня сегодня любопытство обуяло! — окликнул Алекс монаха, разглядывающего белую от снега дорогу.

— Хорошо, господин!

Инок порылся в своей необъятной суме, выудил на свет божий свою «святую» Книгу и, зажмурившись, ткнул пальцем в текст.

— «Нам нужен мир! Желательно, весь!» — изрек он.

— Повтори-ка! — развернулся вампир в седле к монаху.

— «Нам нужен мир! Желательно, весь!» — повторил парень.

— Ага… спасибо… Ясно! — воскликнул мужчина. — Ты мне очень помог, Михась!

— А чем хоть помог-то? — любопытничал монах.