— Утвердительный ответ на что-нибудь повлияет?

— Нет. — Элдан вновь откинулся назад. — За подбор волонтеров в этом году отвечал не я. Это даже расстраивает.

— Вы бы сразу отказали мне?

— Что вы! Нет. Вышел бы встретить вас лично. Замешательства на вашем лице стало бы больше, чем в коридоре. Как жаль, что я упустил такую хорошую возможность.

Я сделала глубокий вздох.

— Как долго вы планируете издеваться надо мной подобным образом?

— За кого вы меня принимаете, мисс Фридман? — Элдан поставил локти на стол и посмотрел на меня самым искренним взглядом из всех возможных. — Что бы вы не говорили, я все-таки джентльмен.

«Разве джентльмен не должен просто извиниться?» — пронеслось в голове.

— Кажется, я должна попросить у вас прощение.

— Не стану вас заставлять. Из определенных источников мне известно, что вы не особо любите этим заниматься.

Я нахмурилась.

— Каких еще источников…

А потом появилась догадка, вызвавшая злую усмешку.

— Верить Диане Соун только потому, что она может стать вашей невестой — чертовски неправильный подход.

— Я должен верить вам?

— Вы должны оценивать людей самостоятельно, исходя из собственных убеждений.

— И как же мне оценивать девушку, которая пьяной врезалась в меня и выставила виноватым?

— Я прошу прощения, — процедила я сквозь зубы, сжимая пальцами лямку кремовой сумки. — С моей стороны это было… бестактно.

Элдан не выглядел как человек, которому действительно были нужны извинения. Я приготовилась к тому, что он продолжит тему, но этот нахальный богатей только сказал:

— Вас предупредили на счет расписания? Волонтеры из Эльтерры не обязаны работать каждый день. Можете выбрать три дня и передать информацию Монике. После этого вам составят рабочий план.

— Могу я спросить, кто будет его составлять?

— Я.

Элдан потратил еще минут десять, непрерывно рассказывая про возможные обязанности, которые могут упасть на мои «хрупкие плечи» и попрощался со мной. Уже у двери я услышала:

— Плохие привычки ведь никак не повлияют на вашу продуктивность?

В его голосе звучало веселье, поэтому я позволила себе выйти из кабинета без ответа, громко хлопнув дверью.

Моника и Барт уже стояли на первом этаже возле стойки администратора. К моему удивлению, Барт просматривал документы по пожарной безопасности и изучал территорию всего приюта.

— Вы готовы к первому дню, мисс Фридман? — спросила Моника. — Все новенькие начинают работать с отсека с собаками. Вы не против?

— Нет.

Мы вышли на улицу с другой стороны здания и пошли по коридору без стен, который соединял несколько секций. Моника и еще одна девушка, одетая в рабочую одежду в виде черных штанов и футболки, прошли немного вперед, поэтому я воспользовалась возможностью и обратилась к Барту.

— Ты точно не можешь предсказывать время звона колокольчиков?

— Нет, госпожа.

Когда я рассказала Барту о ситуации в клубе, он немного удивился, узнав, что звон колокольчиков был болезненно громким. Как я и предполагала, в клубе могло произойти что-то, что сильно повлияло бы на сюжет игры.

Еще я сказала Барту, что мне не понравилось справляться с подобными ситуациями самостоятельно. На это он наградил меня легкой улыбкой и с сожалением сказал:

— Иногда меня не должно быть рядом, что сюжет развивался. Вам надо научиться справляться самой.

Эти слова мне тоже не понравились.

Мне вообще здесь ничего не нравилось.

Но, как оказалось, это было только началом.

Моника с торжественной улыбкой поприветствовала меня в приюте Пушистый рай и распахнула двустворчатые двери. Мои уверенные шаги замедлились, когда я услышала звонкий лай и увидела собак, прыгающих за сеткой.

Сердце бешено заколотилось в груди, мешая контролировать дыхание. Шея и спина моментально вспотели, а тело замерло у входа. Ни Моника, ни другая девушка не поворачивались, поэтому не видели, как в ужасе округлились глаза.

Моя первая мысль: спрятаться за Барта и попросить его забрать меня отсюда. Подальше от этого чертового клуба и этих ужасных рычащих созданий.

Никогда в жизни я не боялась собак. Даже, когда одна из них укусила меня в детстве, почти насквозь пронзив клыки в ступню.

Я. Никогда. Их. Не. Боялась.

Зато… их боялась Шейлин Фридман.

Правило любовной новеллы № 10:

будьте доброжелательны с окружающими,

если хотите создать хорошее впечатление

Удивительно, но мне удалось убедить Монику начать свой первый рабочий день в секции с кошками и скрыть свой страх собак. Она обрадовалась, потому что я проявляла инициативу и, по ее мнению, была действительно заинтересована в помощи животным. От Барта же реакцию своего тела у меня скрыть не удалось.

— С вами все хорошо, госпожа? — спросил Барт, когда мы направились в другую секцию.

— Ты знал, что Шейлин боится собак?

— Нет. Такого рода информация мне недоступна. — Серые глаза обеспокоено пробежались по моему лицу. — Вы уверены, что в порядке?

— Да.

В раздевалке, где Моника приготовила для меня рабочую одежду, я быстро внесла в заметки информацию о себе.

Боится собак.

Чуть выше было написано: не любит теплое молоко, предпочитает виноградный сок на завтрак, небольшая аллергия на пыль, плохая устойчивость к алкоголю. Последнее подчеркнула дважды.

Я уточнила у Моники, могу ли попросить работу в конкретных отсеках с конкретными животными, спихнув все на безграничную любовь к ним.

— С этим не будет проблем, уверяю вас. Мистер Орест очень понимающий. Он не откажет.

Я бы поспорила с этим замечанием.

Моника не просто стала моим сопровождающим. Она работала вместе со мной, рассказывая о различных нюансах и представляя меня бесконечному количеству сотрудников, которые смотрели на нового волонтера восхищенными взглядами.

В среду утром приехали машины с кормом, поэтому я потратила почти час, распределяя упаковки в специальной комнате и поглядывая через открытое окно на соседнее здание, откуда продолжал раздаваться собачий лай.

Моника и остальные девушки, отвечающие за кошек, не позволила мне заниматься уборкой клеток. Я попробовала поспорить, но одна из них всучила мне щетку для шерсти и предложила заняться вычесыванием.

Не скажу, что у меня был выбор. За первые два часа работы я поняла, что здешние сотрудники сдували с меня пылинки и делали все, чтобы я чувствовала себя комфортно.

— Вы беспокоитесь, что мои родители не станут спонсировать приют? — поинтересовалась я между делом.

Моника и Агнес, светловолосая девушка с боб-каре, сидящая недалеко, замерли.

— Я не боюсь заниматься грязной работой. И необязательно предлагать мне чай или конфеты каждые десять минут. Это лишнее, правда.

Девушки недоверчиво переглянулись. Смею предположить, что у них уже был неудачный опыт работы с кем-то из золотой молодежи. Спустя пару минут молчания Моника подтвердила мои догадки.

— Понимаете… Полгода назад к нам приехала одна девушка из богатой семьи и устроила скандал.

— Мистер Орест сказал, что отец заставил ее, поэтому она часто злилась.

— Элдан Орест с ней знаком? — спросила я.

— Да. Это Диана Соун.

Я не удержалась и закатила глаза.

— Почему она устроила скандал?

— Она захотела работать в конюшнях. Уверяла нас, что лучше всего ладит с лошадьми. Мы допустили ошибку, доверившись ей. — Моника поморщилась. — Мисс Соун громко включила музыку в стойле и напугала лошадь, а та… ударила ее задними копытами.

Среди населения Деонта ходил слух, что наследники богатых семей всегда держались вместе и поддерживали друг друга. Неудивительно, что Моника и Агнес вытаращились на меня круглыми глазами, когда я захохотала в голос. Подобное унижение Дианы не должно было меня обрадовать, но оно обрадовало.

— И сколько она проработала здесь?

— Один день, — ответила Агнес.