Я не могла описать выражение его глаз, когда он смотрел, как я отсасываю ему. Уязвимый? Благоговеющий? Одержимый? Что бы это ни было, даже стоя на коленях, я чувствовала себя сильной.

Я использовала свободную руку — ту, что не была обернута вокруг его ствола, чтобы не дать ему войти слишком глубоко, — и обхватила его яйца, двигая ртом туда-сюда. Моё возбуждение и слюна, смешанная с его предэкулятом, шумно хлюпали у меня в горле, и блеск в глазах Роуди говорил о том, что ему это нравится.

Он все ещё сдерживался, отказываясь трахать моё лицо, и я задалась вопросом, было ли это сделано для того, чтобы сохранить в тайне то, что мы задумали, или же он был джентльменом и позволил мне сохранить контроль.

Он вонзился в моё горло прежде, чем я успела узнать ответ.

— М-м-м-м… — я шумно причмокивала губами после того, как проглотила его сперму. — Вкусно.

— Ты такая чертовски неприличная, — похвалил Роуди. Он провел толстой головкой своего члена, с которого все ещё капала сперма, по моей нижней губе, и я послушно слизала её, прежде чем он помог мне встать на ноги и тут же засунул свой язык мне в рот, застонав, когда почувствовал вкус себя на моем языке. — Пойдем, — сказал он мне, прервав поцелуй. — Давай я отвезу тебя домой, чтобы мог как следует полакомиться и оттрахать эту киску.

— Хорошо.

Я огляделась и поняла, что мы приземлились и теперь находимся в корзине одни. Роуди перепрыгнул через борт, чтобы помочь мне выбраться, и я заметила, что пилот вернулся, чтобы поговорить с другой парой, которая уже ждала своей очереди в нескольких футах от нас.

— Спасибо, — Роуди сунул ему толстую пачку денег, когда пожал руку пилоту.

— Рад помочь, — проворчал покрасневший пилот. — Удачи.

— О, Боже, — прошептала я, как только он отошел. — Кажется, он нас видел, Оуэн.

Роуди окинул меня недоверчивым взглядом, когда мы начали долгую прогулку к машине, рука об руку.

— Конечно, он видел, Атлас. Эта корзина не больше пятидесяти футов в длину, и мы были единственными людьми в ней. Для чего, по-твоему, нужны были чаевые?

У меня перехватило дыхание, и я прикрыла лицо руками.

— Убей меня. Просто… убей меня.

— Расслабься. Он не переживает по этому поводу, так почему же реагируешь ты?

— Потому что это неловко! Он, наверное, думает, что мы извращенцы.

— Значит, ты не видела себя, когда тебя трахают, Атлас. Если бы ты видела то, что вижу я, то знала бы, что стесняться нечего.

— Как скажешь, — я закатила глаза. Я злилась на него, но не больше, чем на себя, за то, что позволила ему так испортить меня.

Роуди вздохнул.

— Пилот знал все это время, Атлас. Единственный, кто не был в курсе с самого начала, — это ты.

— Что?

Мой разум заработал, когда я прокрутила в голове все события с самого начала.

— Так вот почему он пожелал нам удачи? И что он имел в виду?

Роуди усмехнулся.

— Я сказал ему, что мы с тобой недавно поженились и у нас были проблемы с возрождением нашего пламени после рождения первого ребенка. Его единственными условиями было, чтобы мы не снимали одежду и не впутывали его в это дело, — Роуди окинул меня взглядом, и я не смогла удержаться от смеха над этой возмутительной и в то же время гениальной ложью.

Хотя наша очевидная разница в возрасте делала гораздо более правдоподобным то, что я была дочерью Роуди, а не его женой.

Моя улыбка медленно угасла, а затем на меня внезапно накатила волна тошноты размером с цунами, которая закончилась тем, что содержимое моего желудка разлетелась по всему полю для гольфа.

— Я в порядке, — сказала я, отмахиваясь от Роуди, когда он тут же бросился ко мне.

О, Боже. Я не была в порядке. Что это, черт возьми, было?

Может быть, это из-за перепада высот или укачивания. Или… что-то ещё. Я встала и улыбнулась, что заставило Роуди на долю секунды сузить взгляд, прежде чем он осторожно поднял меня на руки и понес остаток пути до машины.

— Я могу идти, ты же знаешь.

— Я ни черта не знаю, — сказал он мне, а затем крепче прижал к себе.

Я вздохнула и положила голову ему на плечо, позволяя ему делать то, что, как я начала понимать, он делал лучше всех, включая меня, — заботиться обо мне.

— Что заставило тебя передумать насчет нас? — сонно спросила я после нескольких минут, проведенных в своих мыслях.

Роуди так долго не отвечал, что я подумала, будто он меня не услышал. Мы дошли до машины, и он усадил меня на пассажирское сиденье, присев на корточки, чтобы оказаться на уровне моих глаз.

— С тех пор как я привел тебя домой, и ты была уже одной ногой за дверью, мне это не нравилось. Я продолжал убеждать себя, что ты никуда не уйдешь, и не потому, что я бы тебе не позволил, а потому, что ты бы этого не захотела. И тогда ты это сделала. Если быть честным, то твое доказательство того, что я был неправ, даже не стало для меня таким уж большим шоком. Страх перед тем, кто я есть, не мешает тебе говорить мне о моем дерьме. Это то, что привлекло меня к тебе. Это… и это, — сказал он, слегка проводя пальцем по пятнам на моем лице, которые до недавнего времени были для меня большим источником неуверенности.

Я не была слепой и не собиралась изображать скромность, притворяясь, что не знаю, что я красивая темнокожая девушка. И все же никто и никогда не заставлял меня чувствовать себя такой красивой, как Оуэн, каждый день с тех пор, как я его встретила, — даже сучья задница Саттон.

— Моё родимое пятно? — спросила я, хотя это было намного больше. Я родилась с редким случаем врожденного витилиго, которое в основном присутствовало на моей груди, бедрах, животе и ногах.

Однако на моем лице отметины были другими.

Они были меньше и светлее, но пятна в форме звезд невозможно было не заметить. Они тянулись от левой щеки к правому виску в виде узора, который я никак не могла разгадать.

Мама сказала, что это напомнило ей о том, как моряки когда-то использовали звезды для навигации, и из-за этого назвала меня Атлас.

— Почему? — спросила я, когда Роуди кивнул.

— Потому что это доказательство того, что мне было суждено найти тебя.

Я криво улыбнулась.

— Технически, я нашла тебя.

— Да, — согласился он, кивнув. — И все это время ты была той самой картой.

Я потрясенно молчала, гадая, прочитал ли он мои мысли.

— Ты веришь в судьбу? — спросил он, когда я просто вытаращилась на него.

— Не уверена. Может быть?

— А что, если я скажу, что отметины на твоем лице повторяют рисунок одного из созвездий?

Мой живот опустился, и дыхание вырвалось из меня, пока я искала ответ в его взгляде.

— Я бы спросила, какое созвездие ты имеешь в виду.

Но я этого не сделала. Потому что я уже знала.

Лев.

На моем лице было изображено созвездие Льва. Я поняла это сразу, как только он задал вопрос.

Увидев ответ на моем лице, Роуди улыбнулся, затем встал и закрыл мою дверь, после чего обогнул капот и забрался на водительское сиденье.

За девятнадцать лет Роуди был единственным, кто догадался об этом, единственным, кто по-настоящему увидел меня.

Я ожидала, что он будет злорадствовать по поводу того, что заставил меня замолчать, но он этого не сделал. Он просто включил Саммер Уокер, хотя и жаловался, когда я включала её музыку, говоря, что у него от неё кровоточат уши.

Мы ехали в тишине, слушая её альбом «Over It», пока меня не осенила мысль, и я выключила звук, на мгновение отвлекая его внимание, прежде чем оно вернулось к дороге.

— Что было самым большим потрясением?

Когда он растерянно нахмурился, я добавила:

— Ты уже говорил, что моя попытка уйти не была самым большим потрясением. А что было?

Я видела, что он не хотел отвечать, но все равно ответил, остановившись на светофоре. Он знал, что я этого так не оставлю.

— Осознание того, что я сделаю все, чтобы ты осталась. Ничего не было запретным, Атлас. Ничего. Я впустил в свое королевство того, в ком не был уверен, потому что это означало право обладать тобой.