Его поцелуй всё больше укреплял мою уверенность с каждым прикосновением его губ.

Роуди никогда не отпустит меня.

А я этого и не хотела.

Я была на девяносто девять процентов уверена, что, если завтра исчезну, он меня выследит. Вопрос был в том, смогу ли я уйти?

Я была слишком захвачена этим меняющим мир откровением, чтобы заметить, как он ведет меня мимо стойки регистрации, комнаты ожидания и бара с закусками. Ещё несколько шагов, и я смутно почувствовала, как он что-то нащупывает у меня за спиной.

Я услышала, как повернулась ручка, затем открылась дверь, а потом Роуди наконец прервал поцелуй, толкнув меня назад, в темноту. Мне хватило секунды, чтобы осознать происходящее, прежде чем он шагнул вместе со мной в кладовку и медленно закрыл за собой дверь.

Я отступила назад, внезапно осознав, что оказалась в ловушке.

Заперта в клетке с очень голодным львом.

Двенадцать

— Роуди, подожди, — прошептала она, но моя рука, обхватившая её нежное горло, прервала её.

— Нет.

Я снова нашел её рот в темноте и просунул внутрь язык. Всего одно прикосновение, и я уже был зависим. Атлас, должно быть, почувствовала то же самое, потому что вскоре поцеловала меня в ответ.

— Скажи моё имя, — потребовал я, прижимаясь к её губам. — Хочу, блядь, услышать его.

Она даже не колебалась.

— Оуэн.

Я прижал её к полкам и засунул руки под её форменную рубашку, чтобы почувствовать тепло её кожи. Эта девушка заставила меня почувствовать себя таким чертовски живым — таким чертовски смертным после того, как я был всего в нескольких секундах от смерти. Единственная причина, по которой я ещё дышал, заключалась в том, что Атлас разглядела во мне нечто, достойное спасения.

При этой мысли меня пробрал дрожащий вздох.

Атлас рисковала собой ради меня, и, хотя мне хотелось преклонить перед ней колени за то, что она боролась за меня, мне это ни капельки не нравилось.

Она не могла видеть меня в темноте, но я заставил бы её, блядь, почувствовать меня.

— Никогда больше так не делай, Атлас.

— Что именно?

— Не вставай между мной и пулей.

Она молчала, и я знал, что скажет её упрямая задница, ещё до того, как она заговорила.

— А что я должна была сделать?

— Обезопасить себя и позволить мне ответить за свое дерьмо.

— Нет.

Я не мог её видеть, но упрямую гримасу на её милом личике представлял четко, как день.

— Если ты не хочешь, чтобы я шла за тобой в огонь, тогда не бросайся в огонь.

Я опустил голову, чтобы снова поцеловать её, когда её слова дошли до меня. Потянувшись вверх, я дернул за шнур, свисающий с потолка, отчего в шкафу стало светло, а она, увидев мой хмурый взгляд, испугалась.

— Твоя мошенническая задница украла это из «Холодного сердца» (прим. — мультфильм про сестер Анну и Эльзу, а также всемирно известного снеговика Олафа)!

— Что? Нет, не украла.

Теперь, когда кладовка была освещена, я мог видеть, как Атлас качает головой в знак отрицания и при этом выглядит чертовски виноватой. Когда я просто уставился на неё, она переступила с ноги на ногу, вздохнула, а потом закатила глаза.

— Откуда ты вообще это знаешь?

— У Рока есть четырехлетняя дочь. Она заставляет меня смотреть этот чертов мультфильм каждый раз, когда я прохлаждаюсь у него.

— О, — Атлас хмыкнула, пожевав губу и изо всех сил стараясь выглядеть искренней. — Ну, ты должен знать, что я действительно это имею в виду.

— Заткни свою идиотскую задницу, — приказал я, целуя её снова, пока мой член не стал твердым как скала. — Так хочется съесть твою киску, — хрипло признался я. От звука, который она издала, я готов был упасть на колени и сделать именно это.

Но не сделал.

Когда я впервые попробую Атлас, то хочу, уложить её на пол с обнаженной задницей, чтобы не торопиться. Я собирался пристрастить её к своему члену, а потом избавиться от её проблемной задницы, как от дурной привычки.

Атлас заскулила от боли, и я ослабил хватку. Я медленно осознавал, что натворил. Что-то глубоко внутри меня, должно быть, восстало против идеи отпустить её, и я рефлекторно крепче прижался к ней.

Не обращая на это внимания, я запустил руку под её рабочую рубашку и под лифчик, пока Атлас не оказалась у меня в ладони. Усиливая поцелуй, я провел большим пальцем по её соску, отвлекая её, пока расстегивал застежку на её джинсах.

Она вздохнула и слегка дернулась, почувствовав, как мои пальцы провели по её животу, а затем нырнули в трусики и нацелились на её набухший клитор.

— Оуэн, — застонала она, когда я начал её дразнить.

— Ты держишь её в напряжении для меня?

Моя малышка с готовностью кивнула.

— Да.

— Да? Дай посмотреть, — я скользнул рукой вниз по её половым губам, пока мои пальцы не нашли её дырочку, из которой уже капало. — Почему эта киска такая мокрая, Атлас?

Её глаза чуть приоткрылись.

— Ты знаешь почему.

— Знаю? — я осторожно ввел в неё один, затем два пальца и почувствовал, как её скользкие стенки тут же обхватили меня. Черт, да. — Я начинаю думать, что на самом деле ты хочешь ту маленькую странную сучку. Ты давала ей мою киску?

Атлас покачала головой, но я не был уверен, что поверил ей. В конце концов, это не будет иметь значения, когда я войду в неё. Я испорчу её навсегда.

Отстраненный, я играл с её киской, наблюдая, как эмоции отражаются на её прекрасном лице, когда я глубоко погружал свои пальцы. Чистый экстаз на её личике был единственным, что удерживало от того, чтобы пойти и всадить пулю в её маленькую «подружку».

Я был единственным ребенком в семье, и даже если бы это было не так, я, черт возьми, ни с кем не делился.

— Оуэн. О-о-о… блядь! — Атлас вскрикнула, когда я сильнее вонзился в её киску, основание моей ладони ударилось о её клитор. Это было жестоко. Безжалостно. Развратно. И ей нравилась каждая секунда. Если не её стоны, то влажное хлюпанье от моих пальцев, проникающих в её киску и выходящих из неё, подтверждало это.

Мой член упирался в штаны, пока я с восхищением наблюдал, как сильно она течет вокруг моей руки.

Но потом… непонятная эмоция, подозрительно напоминающая неуверенность, заполнила меня, когда я задался вопросом, не Руэн ли тому причиной. Думала ли она сейчас о ней?

Как только этот вопрос возник в моей голове, моя свободная рука соскочила с полки, где покоилась над её головой, и сомкнулась вокруг её горла.

— Посмотри на меня.

Её глаза медленно открылись по моей команде, и то, как она смотрела на меня, словно я был солнцем после шторма, едва не заставило отказаться от своего намерения, но в конце концов моя ревность победила. Достаточно было представить, что она так смотрит на кого-то другого, чтобы отдать ему то, что должно было принадлежать мне.

— Если я узнаю, что ты мне врешь, — предупредил я. — Если узнаю, что она прикасалась к тебе, то убью вас обеих. Я придушу эту сучку за то, что она взяла то, что принадлежит мне, и заставлю тебя смотреть. Я буду трахать тебя, пока она истекает кровью.

— О, Оуэн, — повторила она, на этот раз мягче и менее отчаянно. Уверенно. Спокойно. Её рука поднялась и легла мне на грудь, прямо над сердцем. Оно внезапно заколотилось в груди, словно тоже потянулось к ней. — Есть только ты.

На меня накатила волна спокойствия, и я наклонился, чтобы поцеловать её. Я никогда раньше не ревновал, поэтому не знал, как правильно с этим справиться. В тот момент я действовал так, как знал, как считал естественным. Сделать Атлас приятно и показать этой киске, кому она принадлежит, было настолько грубо и реально, насколько это вообще возможно.

Однако, когда она целовала меня в ответ, казалось, что это она владеет мной.

Желая изгнать эти мысли, я приостановился, чтобы ввести в неё третий палец. Она застонала и приподнялась на кончики пальцев ног, чтобы избежать невыносимого вторжения, которое я совершал в её маленькую тугую киску.