В этот момент в моей голове раздался выстрел безумия.
Вместо ответа я с жадностью накрыл губы Агаты своими, бесстыдно поднял платье и рывком усадил ее на стол.
Выпустил на волю все свои желания и ночные сны. Жадно скользил ладонями по обнаженным бедрам и ни о чем больше не думал… Была только Агата, ее шикарное тело и горячие губы.
Когда мои пальцы ловко пробрались под кружевное нижнее белье – в ушах зашумело.
Не знаю, что именно стало тому причиной – ее влага на моих пальцах, ее глухие стоны и рваное дыхание, или в этот момент с таким оглушающим звуком меня окончательно покидала крыша…
Я плохо помнил, как избавлял Агату от платья, нижнего белья и от остатков стеснения. Но зато помнил жар и вкус нежной кожи, изящные линии ключиц, упругость груди, роскошные изгибы бедер, стоны, которые мне пришлось заглушать своими губами или ладонью…
Вчерашняя утренняя сцена повторялась. Я в одежде, а Агата – полностью в моей власти. Уязвимая, страстная, полностью обнаженная…
Первую разрядку Агата получила прямо на широком столе начальника жандармерии. Я даже не снял брюки. Только ловкость рук.
– Ты ещё и фокусник, – на выдохе прошептала Агата, подставляя шею моим губам.
– Угу, – я рывком потянул ее на себя и подкинул вверх, впиваясь пальцами в упругие ягодицы.
Отправился со своей драгоценной ношей в сторону дивана, решив, что сегодня она не нуждается в уроках… Иначе меня найдут мертвым прямо в этом кабинете.
Уже возле дивана мне пришлось поставить ее на ноги, потому что Агате захотелось «растерзать» мою одежду.
– Ты просишь у меня ещё полминутки? – прохрипел ей в губы, улыбнувшись, пока ее пальчики ловко расстегивали мою рубашку и, скользнув по животу, убежали за ремень брюк, поддразнивая.
– Требую, – ее губы коснулись моей раскаленной кожи в области груди, и я окончательно распрощался со своей головой.
До дивана мы так и не добрались. Я не желал, чтобы холод кожаной мебели сбил жар наших тел. Но и на прелюдию меня больше не хватило…
Я развернул Агату к себе спиной, поцеловал в висок и скользнул губами к тонкой жилке на шее – она закинула руки, цепляясь пальцами в мои волосы, прижимаясь сильнее, доверяя мне…
Накрыв ее грудь ладонями, как щитом, я зарылся в облако ее волос и дернулся бедрами вперед…
Едва успел поймать губы Агаты, чтобы заглушить стоны от слияния наших тел.
Несколько аккуратных движений и я замер, дразня. Заставляя ее извиваться в моих руках и невербально требовать продолжения.
– С тобой у меня появился новый принцип, – прошептал ей в губы, пока моя ладонь медленно сползала вниз по ее соблазнительному животику, двигаясь к маленькой чувствительной точке для ускорения ее новой разрядки.
– Какой? – прошептала она, как в бреду.
– Приручить, возбудить, отлюбить, – ответил, жадно скользя губами к ее виску.
Мои бедра и пальцы пришли в движение… Агата выгнулась, подстраиваясь под мой ритм, с готовностью принимая условия нашей страстной игры…
А мне без слов стало ясно, что ей по душе этот принцип…
Глава 37
Агата
Я не спала уже полчаса. Смотрела в маленькое окошко тюремной камеры и любовалась крупными хлопьями снега, что кружились на улице. Чувствовала спиной жар мужского тела, тепло сильной ладони под моей грудью и горячее дыхание, опаляющее затылок.
Даже несмотря на то, что кровать была очень узкой и безумно жёсткой, а вместо одеяла – рваное мужское пальто, я все равно ощущала себя бессовестно счастливой.
При мысли о том, как мы с Нэйтом бурно «мирились» этой ночью, да ещё и в чужом кабинете, по телу пробежала новая волна возбуждения…
Святая магия, мы действительно не в ладах с головой. Притом оба.
Этой ночью я поняла, что Нэйт плохо ориентируется во временном пространстве, потому что его «полминутки» превратились в целую вечность…
Из кабинета Мартина Д'эстри мы выбрались за пятнадцать минут до окончания отведенного нам времени. Из-за дикой слабости и неги во всем теле я едва волочила ноги. Нэйт довольно улыбался, приобнимая меня за талию, и издевательски шептал над ухом: все ли со мной в порядке? Не утомил ли он меня «за каких-то тридцать секунд»?
– Подъем! – по решеткам раздался жуткий скрежет, который вырвал меня из мечтательного состояния, а Нэйта – из сна.
Он мучительно простонал и, уткнувшись носом в мои волосы, тихо возмутился:
– Старик не мог чуть позже прийти?
Несколько новых оглушительных звуков – и я сползла с нашей «роскошной» постели первой, а мой взгляд устремился к решеткам.
Вот только там в компании жандарма стоял не Анхель, а… Габриэль.
Все ясно. Прибежала спасать Нэйта из заточения. Судя по ее растерянному, непонимающему взгляду она совсем не ожидала застать нас в одной камере, да ещё и в обнимку.
– Сюрприз, – прошептала тихо и язвительно усмехнулась.
– К-как? – Габриэль растерянно посмотрела на рядом стоящего жандарма. – Она же должна была быть в пятой!
– Это моих рук дело, – отозвался Нэйт, поднимаясь с постели. – Что-то не так, Габриэль?
Я бросила на Нэйта беглый взгляд, и мои губы тронула лёгкая улыбка. Взъерошенный и сонный, он без энтузиазма смотрел на нашу посетительницу.
– Нэйт, – Габриэль очень нервничала. – Я поговорила с папой, он разрешил тебя выпустить…
– Как чудесно. Сперва ты «похлопотала» за Агату, теперь за меня.
– Она сама виновата! Она грозилась меня убить!
Нэйт шумно вздохнул и подошел к решетке.
– Габи, подойди, пожалуйста, – он поманил ее к себе.
Я стояла в стороне и наблюдала за тем, как он что-то тихо шепчет ей на ухо. Не знала, что именно, но видела, как меняется в лице Габриэль: как округляются ее глаза, как начинает дрожать острый подбородок…
В конце концов, так и не дослушав до конца речи Нэйта, она расплакалась и бросилась прочь…
Растерянный жандарм проводил ее взглядом и замешкался у двери камеры. По-видимому, не мог решить, исполнять приказ или в этом уже нет нужды.
– Что ты ей сказал?
– Ничего особенного, – Нэйт стянул с кровати свое пальто и заботливо накинул его на мои плечи. А затем спокойно лег обратно на постель и закрыл глаза.
Я смотрела на него с улыбкой. Ну да, ничего особенного… Он за каких-то двадцать секунд довел ее Габриэль до истерики.
– Идёшь? – Нэйт протянул мне руку, предлагая вернуться к нему.
Бросив взгляд на замершего у двери жандарма, я поспешила к Нэйту под бочок. Только улеглась поудобнее, как по решеткам снова раздался скрежет.
– Да они издеваются, – простонал мучительно Нэйт. – Если что, знай, милая… Я очень люблю поспать.
Двое жандармов выводили нас из тюремной камеры, как настоящих опасных преступников – в наручниках.
Потянули не к выходу, а прямиком к кабинету Мартина Д'эстри. Грубо втолкнули внутрь и захлопнули дверь.
Мы с Нэйтом замерли на пороге.
Мартин Д'эстри находился в кабинете не один…
Наш спаситель уже был на месте.
Анхель спокойно и деловито сидел у стола начальника Жандармерии. Снова одетый с иголочки. В роскошном костюме, выглаженной рубашке и ровно повязанном галстуке. Закинув ногу на ногу, он смотрел на нас, как грозный родитель.
– Женское общество идёт ему на пользу, – прошептала насмешливо Нэйту, намекая на внешнюю опрятность историка.
Но тут боковым зрением я заметила мужскую фигуру, находившуюся в углу кабинета, и повернулась туда. Мои глаза распахнулись от удивления.
Я не сразу узнала Энди. Лицо моего бывшего мужа напоминало сливу. На переносице красовалась рана, под глазами – огромные фиолетовые синяки. Скула распухла, а губы выглядели так, словно он совал их в улей с пчелами.
Я бросила вопросительный взгляд на Нэйта, и он, ехидно улыбнувшись, пожал плечами.
– Я же говорил, что это был идиот, – пояснил Нэйт мне на ухо.
Я не хотела сейчас гадать о причинах, за что именно он избил моего бывшего мужа, но в глубине души я понимала, что Энди этого заслужил. Нэйт стал его наказанием за мерзкие деяния.
