– Сядьте на диван! – рявкнул Мартин.

Мы с Нэйтом переглянулись и, едва сдерживая улыбки, направились к дивану. В памяти ещё были свежи ночные воспоминания. Вчера я тоже здесь сидела, правда, на Нэйте… А потом мы ещё там и лежали… Обнаженные, разгоряченные, уставшие…

Мы с Нэйтом переглядывались, как два заговорщика, что бережно хранят свой маленький секрет. Иногда поднимали глаза на злющего начальника жандармерии, ведущего «переговоры» с Анхелем.

Понимая, что все обвинения его дочери в мою сторону действительно выглядят как обычная клевета, Мартин глухо простонал и опустил голову на гладкую столешницу, где вчера я умирала от наслаждения в руках Нэйта. Прижался к ней своим мокрым лбом, и мы с Нэйтом снова переглянулись.

– А стол-то мы не протирали, – прошептал мне на ухо Нэйт, и я прыснула со смеху.

Мигом уставилась в пол и протянула тихое «не смеши».

– Вам смешно?! – рявкнул Мартин.

– Агата просто муравья увидела, – объяснил, улыбаясь, Нэйт, и я ткнула его локтем в бок, умоляя замолчать.

Когда заговорил мой бывший муж, и я поняла, что именно стало причиной драки, то просто уставилась на Нэйта. И смотрела на него минут пять, пока он разглядывал «чудесный» ковер, лежащий на полу…

Он подрался из-за меня?! Пытался защитить мою честь?

– Какая сумма может сгладить это недоразумение? – уточнил Анхель.

– Две тысячи лир, – с готовностью ответил Энди и небрежно ткнул пальцем в сторону Нэйта. – И пусть он передо мной извинится.

– Не собираюсь, – спокойно отозвался Нэйт.

– Что? Вы не сожалеете о содеянном? Не раскаиваетесь? – угрюмо уточнил Мартин Д'эстри и посмотрел на Нэйта из-под бровей. Мне казалось, что у него уже болит голова от этих разговоров, либо же он просто мучается похмельем. И сейчас очень жалеет, что вообще затеял это разбирательство.

Но вряд ли бы оно вообще состоялось, если бы не появление здесь Анхеля.

Нэйт вскинул голову и, сощурившись, взглянул на ожидающего ответа Энди.

– Нет и ещё раз нет, – ухмыльнулся он. – Если этот паршивец еще раз откроет свой поганый рот и скажет какую-нибудь мерзость в сторону Агаты, я сделаю это снова.

Эта фраза погрузила кабинет в полную тишину.

– Вы слышите, сеньор Д’эстри? – уточнил спокойно Энди. О, я знаю, как он умеет прикидываться «хорошим», когда надо. – Это новая угроза.

Анхель громко прокашлялся и бросил недовольный взгляд в нашу сторону.

– Может мы рассмотрим сумму в три тысячи лир и забудем об извинениях? – предложил неуверенно историк.

Энди замешкался. Сумма была огромной и очень соблазнительной.

– Четыре тысячи, – заявил мой бывший муж, и его распухшие губы растянулись в жалком подобии улыбки.

– По рукам, – Анхель не теряя ни секунды вскочил на ноги и полез за чековой книжкой…

Через пятнадцать минут мы выходили из Жандармерии в полном молчании. Анхель бросал на нас злые взгляды, а мы с Нэйтом переглядывались и пытались сдержать улыбки.

– Вы смерти моей хотите?! – начал возмущаться Анхель, как только мы оказались на улице.

– Мы тут по делу были. Разве Герхард не сказал тебе… – пытался пояснить Нэйт, но историк тут же махнул рукой, останавливая его.

– Все он рассказал. При чем тут это вообще? Я о Деборе Офир говорю. Зачем вы ко мне ее привезли?! Забирайте ее из моего дома и везите обратно к бандитам. Всё! Я устал!

Мы с Нэйтом удивленно посмотрели на покрасневшего от злости лицо историка, спешащего к экипажу.

– Тарелочки ей не те, шторы у меня убогие! Шкаф уже перебрала и выкинула мои любимые рубашки, назвав их «домиком для моли»! А мой дом вообще обозвала мужским приютом! Везите ее обратно к бандитам! Я заплачу!

Нэйт

Уже полчаса я хозяйничал на кухне Агаты, пока она принимала ванну и приводила себя в порядок. Мне, конечно, сразу захотелось утащить ее к себе домой, но я понимал, что ее женской душе необходим привычный комфорт и недолгое уединение. Поэтому из отдела Жандармерии мы сразу же отправились к ней.

Анхель сидел за кухонным столом и продолжал со мной торговаться, умоляя увезти из его дома Дебору Офир, а я улыбался и сражался с яичницей, которую готовил второй раз в жизни.

Уж очень меня одолевал голод после ночи, проведенной в тюремных стенах. Да и Агату тоже.

– Прекращай плакаться, старик, – потешался я. – Твоему дому действительно не хватает женской руки. Да и тебе самому она не помешает.

За моей спиной раздался обреченный вздох Анхеля.

– Нэйт, я сболтнул ей о магическом мире.

Одна фраза – и я стремительно обернулся, напрочь забыв о чувстве голода.

Уставился на Анхеля, надеясь, что ослышался.

– Ты что?

– Сболтнул наш секрет.

Не мигая, я смотрел в виноватые глаза старика и не находил подходящих слов. Если это шутка, то очень неудачная…

– Она меня пытала! – начал защищаться историк, вероятно, восприняв мой бешеный взгляд за немой вопрос. – Вернее, даже не так. Сперва мы спорили! Я долго стоял на своем и уверял ее, что магия умерла! А Дебора кричала, что магия существует… В общем, – Анхель мотнул головой и опустил глаза. – Не знаю, как так получилось, но сперва мы выпили немного вина и…

– Тебя нельзя пить.

– Да я знаю! Но я сильно перенервничал из-за спора. Думал, бокальчик выпью и все… А там… Эх!

Он махнул рукой и упёрся лбом в стол.

– Что там?

– Играть мы начали. По-взрослому…

Мои брови приподнялись от этой новости, и я поджал губы, сдерживая улыбку. Куда тут злиться на старика. У него, можно сказать, травма психологическая.

– Связала она меня. Дразнила. То пуговичку расстегнет, то ножку оголит… Я ее нимфой назвал, а она обиделась. Мол, в книгах они вон какие страшные. Я оправдываться начал… Ну и пошло-поехало. Сболтнул в общем.

– Все ей рассказал?

– Не успел, – вздохнул тяжело историк. – Она все же закончила нашу игру. Потому что я не захотел предоставлять ей доказательства того, что не вру.

– Значит, ты вроде как и рассказал все Деборе, но она не поверила?

– Получается так. Но, Нэйт, это же невыносимо! Мой дом превратился в поле боя! Знаешь, как тяжело завтракать, когда она пуговички свои на платье теребит! – Анхель нервно показал, как именно Дебора «доводит» его своими женскими штучками. – Я вчера вхожу в кабинет, а она в кресле сидит. Книгу читает. Ножки свои на мой стол закинула, а юбочка то вниз вся съехала! Вот как тут не нервничать!

Я все же рассмеялся.

– Значит, ты, старый ловелас, сперва чуть женщину не соблазнил, а теперь просишь меня от нее избавиться?

– Нэйт, ты не понимаешь… – Анхель замешкался и отрешённо уставился за мое плечо. – Он пылает…

– Я, конечно, рад, что у тебя ещё пылает в штанах при виде женщин, Анхель. Но ты понимаешь, что выдал ей важную тайну, и теперь Дебору опасно отпускать? – я сверлил историка насмешливым взглядом.

Анхель посмотрел на меня виновато и вдруг произнес:

– Завтрак твой пылает, Нэйт.

Я стремительно обернулся и, узрев угольки вместо яичницы, громко выругался. Быстро выключил плиту и отодвинул сковороду, излучающую темный пар.

Уперся ладонями в столешницу и процедил тихое «твою мать», глядя на испорченный завтрак.

Да уж… Готовка – точно не мое.

– Вы собрались спалить мой дом? – из коридора донёсся взволнованный голос Агаты.

Не прошло и трёх секунд, как она, одетая в темно-синее домашнее платье, примчалась на кухню. Подбежала к плите, быстро оценила обстановку и, наградив меня насмешливым взглядом, деловито поспешила к окну, чтобы открыть его для проветривания.

Я виновато улыбнулся, Агата покачала головой и прицокнула языком.

– Приятно осознавать, что хоть что-то ты не умеешь. Садись за стол. Я сейчас сама все приготовлю.

Агата подобралась к плите. Я бережно обхватил ее за плечи, жадно вдохнул лёгкий цветочный запах мыла и тихо прошептал:

– Я буду готовить вечером… Тебя. Это я умею, клянусь.