Хотел отвлечься от мысли, что она находится в моих руках, а я ничего не могу с ней сейчас сделать.

– Нэйт?

Я шумно вздохнул и опёрся спиной о холодную стену, увлекая Агату за собой.

– Разве ты чего-то обо мне не знаешь?

– Вообще-то не знаю. Поняла только, что характер у тебя трудный.

Я усмехнулся. Кто бы говорил…

– Так это самое важное. Остальное это так, мелочи.

– А всё-таки? – не унималась она.

– Что тебе рассказать, чтобы ты испугалась? – рассмеялся я. – Ну, к примеру, я не люблю драться.

Агата издала издевательский смешок, осторожно провела пальчиком по моей разбитой губе, даруя наслаждение одним прикосновением, и протянула насмешливое «я вижу».

– Я говорю вполне серьезно, Агата. Я до двадцати шести лет вообще драться не умел. Только потом научился. Я всегда считал, что любую проблему можно решить без кулаков. Вот только на деле оказалось, что помимо мозгов должен быть ещё отличный хук справа. Так некоторым можно доходчивее объяснять свою точку зрения…

– Я тоже не люблю рукоприкладство, – созналась она и шумно вздохнула.

Допытывать ее мне не было нужды. Сегодня я прекрасно понял, что из себя представлял Энди Грин в качестве мужа, да и в качестве мужчины тоже.

– Ты любишь читать? – спросила Агата, пока ее пальчики кружили у пуговиц моей рубашки.

– Да. Я – книжный червь, – я едва заметно усмехнулся. – Я прочитал огромное количество книг. Удирал из дома, взламывал маленькие городские библиотеки, а братьям потом лгал, что кутил с женщинами. Нет, ну я конечно кутил, но не так часто, как они думали.

– Что?

Она звонко рассмеялась, и я открыл глаза, любуясь ее реакцией.

– Книги – это увлечение с детства, – пояснил с улыбкой. – Таким способом мне было проще пережить смерть мамы и исчезновение отца, – и понимая, что сейчас незамедлительно последует следующий вопрос, добавил: – Мама погибла от рук грабителей, а папа исчез, когда мне было двенадцать. О папе мы ничего не знали целых четырнадцать лет. Оказывается, он потерял память и все эти годы жил в доме Дамиана – нынешнего мужа моей младшей сестры. Вот такая случайность…

– А сейчас он все вспомнил?

– Почти. Где-то, конечно, остались ещё пробелы, но за последние пять лет отец сделал огромные успехи.

– Получается, ты рос без родителей?

– Можно сказать и так. Роль главы семейства взял на себя мой старший брат.

– И ты ему помогал?

– Нет. Я не разделял его взглядов в воспитании младшей сестры. Порой он был с ней слишком жесток. Поэтому, чтобы Каролина не росла среди четырех «черствых» братьев, мне приходилось ее веселить. В общем, я был личным шутом младшей сестрёнки. Наверное, из всей нашей семьи только у меня и у нее есть чувство юмора, а ещё некоторое безумие.

Агата рассмеялась и, как ласковый котенок, уткнулась носом в мою грудь, дразня мою кожу своим горячим дыханием.

Я подтянул ее за бедра ещё ближе, чтоб хоть на секунду облегчить свои страдания.

– По правде говоря, мне так было проще, – продолжал свою исповедь я. – Ведь с шутов спроса нет. Я в одной книге однажды прочитал, что лучше сделать вид, что ничего не знаешь и ничего не хочешь делать, чем показывать свои умения. В противном случае, ты станешь вечным рабом чужих проблем… Так, когда я инвестировал куда-то деньги, то говорил братьям, что спустил все в карточных играх.

– Зачем?

– Мне не приходилось перед ними оправдываться за рискованное вложение и слушать их нравоучения. Ведь я тоже не всегда мог предугадать исход сделок.

– Сейчас можно сказать, что все твои риски оправдались, – заключила Агата, намекая на наличие клубов.

– Я никогда не упускал возможности заработать.

Я скользнул взглядом по ее тонкой шее, линиям ключиц и уставился на вырез платья. Едва касаясь, повторил недавний путь своего взгляда подушечками пальцев. Да уж… Таких тяжёлых разговоров я не вел никогда.

К одиннадцати часам вечера все наши попытки отвлечься летели коту под хвост, потому что мы то и дело теряли нить разговора… Ручки Агаты уже изучающе скользили под моей рубашкой, изучая гладкость кожи, мои – бессовестно путешествовали под ее платьем.

Оба дрожали, но не от холода, а от вынужденной и безумно длинной прелюдии.

– Нам пора, – я оборвал наш разговор крепким и быстрым поцелуем и стянул с плеч Агаты свое пальто. – Пошли.

В этот раз Агата не стала задавать мне вопросов по поводу моих умений во вскрытии замков.

Пока мы на цыпочках пробирались до нужного кабинета, я не переставая думал… о пауках.

Вспоминал страшных зверушек младшей сестренки, стараясь таким образом понизить градус своего возбуждения. Идти было неудобно и больно…

И, к счастью, это немного помогло…

Через пять минут мы оказались в нужном нам кабинете.

Лунного света, проникающего в комнату, было недостаточно, чтобы устроить обыск.

Агата замерла у огромного письменного стола, а я поспешил к окну. Хорошенько задернул плотные шторы, ненадолго погрузив кабинет в полную темноту, и направился к торшеру, стоящему в углу.

Секунда – и комната озарилась теплым светом. Я подкрутил маленькую шестеренку, делая освещение более тусклым и перевел взгляд на неподвижную Агату…

Посмотрел на закрытую дверь за ее спиной – добротную, качественную, и мои глаза остановились на диване – роскошном, кожаном.

Дверь – Агата – диван…

Я стиснул зубы и мотнул головой, прогоняя наваждение. Но кто-то уже настырно стучался в «дверь» ширинки.

– З-за дело, – объявила неуверенно Агата, стуча зубами. И я, мать твою, понимал ведь, что не от холода.

– Чуть-чуть потерпеть, – бормотал себе под нос десять минут спустя, осматривая шкаф, пока Агата изучала ящики в столе.

Каждую минуту я проводил свой зрительный ритуал: дверь – Агата – диван, иногда заменял диван столом.

– Н-нэйт, кажется, я нашла скрытый отдел в столе, – прошептала Агата, и я бросился к ней.

Она оказалась права. Под массивной столешницей из красного дерева, спрятавшись за искусной замысловатой резьбой, находился узкий, размером в полпальца, тайный ящик.

Я присел на колени рядом с ним и полез в карман брюк за отмычкой, разглядывая маленькую замочную скважину.

Аккуратно просунул шпильку-рычаг, а следом сам «ключ». Повернул голову вполоборота и сконцентрировался, пытаясь прощупать каждый штифт замка. Одновременно с этим разглядывал ножки Агаты, что находились в двадцати сантиметрах от моего лица, и мысленно скользил по ним ладонями вверх, пробираясь к…

– Твою мать, – прошипел сквозь зубы.

– Н-не получается? – поинтересовалась «причина моего безумия».

– Все в порядке.

Раздался лёгкий щелчок, и тайный узкий ящик немного отделился, нарушив резную картинку.

Я ловко подцепил его пальцами и потянул на себя.

– Кажется, нашли, – ахнула Агата, когда увидела там листы документов.

– Рано радоваться, – буркнул я, вытаскивая содержимое.

Но Агата снова оказалась права.

Нашли.

Оказывается, Мартин Д'эстри не только прикрывал грязные делишки. Он ещё и принимал в них непосредственное участие, помогая в перевозке грузов под охраной жандармов. Бедные законники даже не подозревают, что сопровождают украденные товары, за которые с них же потом и будет спрос!

Я вытащил из кучи бумаг только один лист и, свернув его, спрятал в свой карман. Остальное – вернул назад.

– Мы не будем забирать все? – удивилась Агата.

– Нет. Мартин может заметить пропажу всех документов. Одного – нет. В крайнем случае решит, что он положил его в другое место. Ведь если бы кто-то и рыскал в его столе, то забрали бы всё, верно? – я улыбнулся и поднял глаза на Агату.

Лучше бы этого не делал…

В тусклом свете торшера она была загадочно-обворожительна и ещё более соблазнительна.

Когда я надавил на ящик и замок при закрытии самостоятельно защелкнулся, я с облегчением выдохнул.

– Все, – я поднялся с колен и оказался с Агатой лицом к лицу.

– Нэйт, а у нас есть ещё полминутки? – ее чувственный ротик тронула лёгкая улыбка, а потемневший взгляд скользнул по моему лицу.