И как освободиться из хватки того, кто не чувствует боли?

— Прости, мне придётся оторвать тебе руки и ноги, — сказал Гаджиев-сенсей. — Потом я отнесу тебя к Дее. А как только успокоишься, она приделает их обратно.

Он потянул руки Проснувшегося с удвоенной силой, намереваясь и в самом деле оторвать их.

Однако тому удалось перевернуться набок и скинуть противника. Едва хватка на руках ослабла, он освободил их, дёрнув на себя и вывернув в сторону больших пальцев сенсея, потом быстро снова встал на ноги, приняв боевую стойку. Гаджиев-сенсей тоже поднялся, еле успев защититься от мощного торнадо-кика, летевшего ему прямо в голову. Контратака не заставила долго ждать — Проснувшийся получил удар ногой в грудь, чуть только восстановил равновесие.

Вот как прикажете побеждать?! Сенсей не чувствует ни боли, ни усталости. Они могут тут хоть десять часов драться и всё без толку. За это время к могиле Менке успеют подкатить какие-нибудь роботы, выкопать её и забрать кольцо. А сенсей мгновенно реагирует на все выпады и атаки, словно мысли читает.

Погодите, а ведь и правда, возможно, читает… Проснувшийся только сейчас понял, что Гаджиев-сенсей вполне мог заглядывать к нему в голову, используя теклан. Стоило об этом подумать, как противник улыбнулся. Значит, так оно и есть! Сенсей, похоже, улавливал сигналы, которые Проснувшийся посылал телу.

Как быть? На мгновение он подумал, что враг слишком силён. Мастер боевых искусств, который не чувствует ни боли, ни усталости, и при этом ещё мысли читает, казался непобедимым противником. Болезненное отчаяние уже начинало потихоньку лихорадить сознание.

Тогда Проснувшийся решил: была-не была. Он приглушил все мысли и волнения, с головой окунувшись в поток теклана. Мимо проносились бесчисленные сонмы образов: он брёл по пустыне, прежде чем найти золотую монетку среди блестящего на солнце песка, а та открыла небо, с которого полился ливень, затопивший всю землю, но он отрастил жабры, нырнул на дно и приспособился. Из океана хаоса Проснувшийся вытащил нужную информацию и вернулся обратно. В реальном мире прошло не больше секунды. Удивительно, что Гаджиев-сенсей не атаковал, впрочем, Проснувшийся догадывался о причинах. Противник тоже опасался, что его мысли прочтут, и потому атакующий заведомо ставил себя в невыгодное положение.

Но Проснувшийся всё равно бросился в атаку. Гаджиев-сенсей поднял левую руку, чтобы защититься от удара ногой в голову, и вдруг получил удар рукой в правый бок.

Теперь настал черёд Проснувшегося улыбаться. Сенсей получил удар коленом в живот, попытался захватить ногу, но тут же следом ему в челюсть прилетел точный и мощный хук, от которого он отшатнулся и отошёл на несколько шагов назад.

Да, решение проблемы оказалось простым. Раз Гаджиев-сенсей может предсказывать удары Проснувшегося по сигналам, которые тот отправляет своему телу, значит, они должны стать неожиданностью даже для самого Проснувшегося. Если вирус Гусака Петро написали на теклане, то точно так же можно создать и другие программы. А поскольку его мозг теперь электронный и тесно связан с текланом, то ничто не мешает вживить такую программу в собственный разум. И Проснувшийся использовал теклан, чтобы внедрить себе небольшой рандомайзер, который перенаправлял посылаемые телу сигналы в другие конечности случайным образом. Гаджиев-сенсей считывал, что Проснувшийся собирается бить правой ногой, но тот вместо этого бил левой рукой. На противника посыпался град непредсказуемых ударов.

— Дурацкое решение, — сказал сенсей, блокируя каждую атаку. — Ты ведь тоже не знаешь, куда ударишь дальше, а потому и контролировать бой не можешь.

Без сомнения, он уже разгадал главный секрет случайных атак Проснувшегося. Удар случался какой угодно, но не запланированный. Это немного облегчало защиту противнику.

«Правой ногой по его левой ноге, сбить равновесие!» — подумал Проснувшийся.

Сенсей уловил этот сигнал и сосредоточился на всём, кроме левой ноги. Но внезапно именно туда Проснувшийся и ударил, да так сильно, что Гаджиева-сенсея подкосило и начало валить назад. А пока противник падал, Проснувшийся успел добавить удар в живот с разворота.

Гаджиева-сенсея отбросило на добрые пять метров. Проснувшийся ухмыльнулся. Никто не говорил, что он не может выключить свой рандомайзер в любой момент, чтобы сбить противника с толку.

Гаджиев-сенсей поднялся на ноги, Проснувшийся вновь встал в стойку, готовый продолжать бой. Но внезапно сенсей выставил ладонь перед собой и сказал:

— Стой. Довольно.

Он сложил руки за спиной и улыбнулся.

— Я горжусь тобой, Менке, — сказал Гаджиев-сенсей. — Ты попал в почти безвыходную ситуацию против врага, который сильнее тебя, но не сдался, не отступил и нашёл решение. — Он низко поклонился. — Я признаю тебя мастером. Больше задерживать не смею.

Проснувшийся несколько секунд неподвижно держал стойку и удивлённо смотрел на учителя. Потом сообразил, что происходит, опустил кулаки и быстро поклонился в ответ.

— Спасибо, Гаджиев-сенсей. За всё.

Учитель улыбнулся ещё раз на прощание и побрёл прочь. Проснувшийся какое-то время смотрел ему вслед, а потом отправился дальше искать свою могилу.

Она оказалась недалеко, да и заметил её он ещё с нескольких метров. А всё потому, что её вовсю уже раскапывали два небольших робота, вооружённых лопатами. Проснувшийся не стал им мешать. Он просто встал рядом, сложил руки на груди, и наблюдал, как за него работают другие. Когда тело, без гроба, в одном хлопковом саване, показалось из-под земли, Проснувшийся запрыгнул в могилу, оттолкнул роботов и прогнал их. Потом он присел на корточки рядом с собственным трупом, отвернул кусочек савана сверху и увидел отрубленную голову Менке Рамаяна. Он взял её в руки, а верхняя часть, как крышка, съехала и шлёпнулась на землю, открыв идеально ровный и чистый срез. Мозги отсутствовали, сквозь пустые глазницы виднелась задняя стенка черепа. Он смотрел на голову несколько секунд, но так ничего и не почувствовал. Он отбросил её в сторону, потом полез ниже, откинул побольше савана и забрался в боковой карман куртки. Нашёл!

Проснувшийся достал оттуда ринфо и, не медля ни секунды, подключился к нему. Там лежал всего один файл с эмошкой.

Проснувшийся закрыл глаза, открыл файл и на какое-то время превратился в собственную мать.

Какой же он красивый и добрый мальчик. Такой милый, когда задумывается. Сразу серьёзный. Как взрослый. Сидит тут и решает пример, который я дала. Внимательно наблюдаю, вдруг ошибётся. Но пока всё хорошо. Менке умный. Я уверена — он справится. Со всем.

— Готово, — сообщает он. Протягивает мне сенсбук.

Проверяю. Всё верно.

— Молодец. Так, теперь...

— А-а-а? Ещё один? — Он кривится, будто гадость съел. — Во всех вирфильмах и книжках летом каникулы. Мне положено отдыхать.

— Хочешь вырасти серой посредственностью? — Строгость даётся легко. Маска давно вросла в лицо. — Будешь лениться — в космос не полетишь.

— Я и так туда не полечу. — Менке складывает руки на столе, опускает на них подбородок. — Сама же говорила, что людей туда уже не посылают. Только роботов.

— Никогда не знаешь, что случится завтра. Надо быть во всеоружии.

Он молчит. Обдумывает. Я невольно любуюсь им. Хочу протянуть руку, погладить по волосам, коснуться щеки. Сдерживаюсь. Поворачиваю голову, смотрю в окно. Солнце, чистое голубое небо. Не удивительно, что его тянет туда.

— Хорошо. — Я забираю учебники, складываю их в стопку. — До прихода Гаджиева-сенсея много времени. Чем хочешь заняться?

— Порисовать.

Я нарочито морщусь.

— Ладно, но только немного.

Менке вскакивает со стула. Обнимает меня и целует в щёку. Я протягиваю руку, чтобы обнять в ответ, но отстраняю его прочь. Он всё равно улыбается. Волшебный ребёнок.

Менке убегает наверх, в свою комнату. Я остаюсь внизу.

Сегодня последний спокойный день. Завтра я должна совершить непоправимое. У какой матери хватит сил намеренно извратить чистую душу родного сына? Внутри всё дрожит. Одиннадцать лет я смиряла сердце, чтобы в один миг лишиться его навсегда. Хочу ли я этого? Да кого волнует. Я просто орудие в чужих руках. Безвольное. Бессильное. На меня взвалили непосильную ношу, а я, словно муравей, тащу её на плечах и не жалуюсь.