Армен весело смеялся и недобро скалился. В какой-то момент он расстегнул ширинку и одна из девушек прильнула к его паху прямо на глазах у остальных. Затем то же самое повторила и вторая. Менке чуть не вырвало, голова кружилась, хотелось убежать. Но когда он попытался выйти, отец схватил его за плечо и дал смачную пощёчину, от которой потемнело в глазах. Дальше — мрачный туман беспамятства.

На следующий день отец смотрел на сына презрительно, называя того «бабой» и «тряпкой». Это Менке ещё мог бы пережить. Но вот то, что случилось потом, уже нет.

Любимая сестрёнка Нане с возрастом хорошела. В тринадцать у неё начала расти грудь. К пятнадцати она уже налилась соком и превратилась в красивую молодую девушку. Это не ускользнуло от взгляда парней её класса, которые, переживая половое созревание, порой изрядно доставали её своими неумелыми и неуклюжими домогательствами. Благо, в виртуальной школе физически никто никому не мог навредить в принципе. Но вот дома дела обстояли иначе.

Армен Рамаян был племенным быком, для которого не существовало ограничений и правил в том, какие женщины его, а какие — нет. Он желал их всех. Не стала исключением и Нане.

Если возбуждённые одноклассники её совершенно не пугали, то вот отец, который бросал на неё сладострастные взгляды всякий раз, как она пролетала мимо, доводил до панического ступора. Менке видел всё это, напрягался, но не верил, что Армен сделает что-то плохое собственной дочери. Эту ошибку он до сих пор себе не простил.

Через несколько дней после инцидента в караоке, Нане пришла к Менке в слезах. Она плакала почти два часа и рассказала, что отец изнасиловал её.

Эта новость, обрушившаяся словно тяжёлый молот на раскалённую сталь, окончательно выковала намерение, которое уже давно зрело в мозгу.

Менке в тот же день отправился в Центр Кибернетизации и Протезирования и потребовал установить себе нейроком. Роботы предупредили, что его усыпят, побреют висок с той стороны, где ранее установили нейрочип для глаз, запустят в просверленную дырку в черепе рой управляемых микроботов, которые протянут нейронити к нужным нейронам, спаяют их вместе, после чего закроют дырку управляющим чипом последней модели (его он потом сможет обновить при необходимости) и титановым корпусом для защиты. Вся операция займёт двенадцать часов, а выпишут его через двое суток, когда поймут, что всё прошло хорошо. Менке, не особо вчитываясь, подписался на всех необходимых документах. Через два дня он вышел из Центра с полноценным нейронным компьютером.

Сейчас его интересовала лишь одна конкретная функция нейрокома — возможность спрограммировать дополнительную личность. Сам по себе он не мог противостоять отцу. Из-за долгих лет избиений Менке при одной мысли о нападении на Армена впадал в панический ступор. Ему не хватило бы смелости сделать решительный и необходимый шаг. Но он мог спрограммировать себе такую смелость.

С настройками первой субличности он возился весь следующий день. Отец хотел видеть в нём какой-то свой идеал мужика. Что ж, получите и распишитесь, решил Менке. Он как мог спрограммировал того, кого Армен Рамаян отчаянно пытался из него вылепить. Новая личность вышла такой отбитой, что пугала даже самого Менке, а потому он так её и назвал — Псих. Чуть погодя добавил Колоток, так как решил дать ей на откуп все будущие конфликты, в которых предстояло побить костяшки. Менке прекрасно владел карате, отлично дрался, но на одних умениях далеко не уедешь — он искал решимость, что, подобно стреле, направила бы его к цели.

Всё случилось вечером следующего дня. Армен отдыхал дома с бутылкой пива и смотрел какой-то вирфильм. Менке тихо прокрался в комнату Нане и велел ей собирать вещи. Они бежали. Ему исполнилось восемнадцать, а значит по закону он имел право получить собственную квартиру. Покуда у него маленький соцрейт, им придётся пожить на нижнем уровне, но это временно. Менке намеревался очень скоро набрать единиц и перебраться повыше. Пока Нане собиралась, он велел нейрокому переключиться на Психа Колотка в надежде, что всё пройдёт гладко.

Через десять минут новая личность Менке Рамаяна открыла глаза. Псих Колоток сразу же направился на кухню, взял нож и вернулся к отцу. Одним рывком он сорвал с него VR-очки и отбросил их в сторону. Армена это не впечатлило.

— Огрести захотел, щенок?

— Вставай и попробуй мне навалять, старый обмудок.

Жаль, что лично Менке не помнил этой драки. О ней он прочитал после в нейрограмме Психа и пришёл в восторг, узнав, насколько оказывается хорош в бою. Армен, похоже, не ожидал такой прыти от сына. Сперва отец пытался ударить его кулаком, но Псих увернулся и первым же хуком сломал ему нос. Затем подбил колено и двинул в челюсть так, что тот потерялся. А вот дальше пошёл в ход нож.

Проявив невиданную жестокость, Псих Колоток безжалостно оскопил Армена Рамаяна. Хорошо, что Нане этой сцены не видела — она уже ждала брата на улице.

Пока отец катался по полу, орал и терял кровь, сын смотрел на него с победным презрением.

— Советую вызвать медиков, — сказал он, вытерев нож и бросив его на пол. — Наплетёшь, что яйца ты себе сам отрезал. А иначе все узнают, что ты изнасиловал собственного ребёнка, и вот тогда тебя с головой накроет куча вонючего говна. Прощай. Больше ты нас не увидишь.

Псих ушёл, и они с Нане навсегда покинули отца.

Каждый день Менке ждал прихода полицейских роботов, но его так и не случилось. Видимо, Армен действительно последовал совету. Их взаимное молчание стало залогом свободы для обоих.

Потом, конечно, много чего ещё случилось. Менке прочитал «Преступление и наказание» Фёдора Достоевского, и так впечатлился персонажем Порфирия Петровича, что решил сделать себе ещё одну субличность на его основе, благо к каждой книге теперь прилагалась сигнатура личности для того, чтобы читатели могли примерить на себя образ полюбившегося персонажа. Менке, правда, всё равно чуть переделал его под свой вкус.

Спустя год он понял, что если поведёт хотя бы четыре вида деятельности, то соцрейт будет накапливаться в разы быстрее, и решил создать ещё две субличности. Для занятий наукой он спрограммировал себе женщину — сам не понимал почему, просто захотелось. А поскольку первым программистом в истории считалась Ада Лавлейс, в честь неё он и назвал новую субличность. А потом создал и поэта, художника, музыканта Михаила Сергеевича Лермушкина или просто М.С. Лермушкина, назвав его так в честь Лермонтова и Пушкина. Позже Ада сама спроектировала новую модель искусственных глаз и для различия личностей установила каждой собственный цвет их свечения. Порфирию — синий, самой Аде — зелёный, Психу Колотку — жёлтый, Лермушкину — фиолетовый. Оригинальному Менке достался красный.

Три года они с Нане жили вместе, потом она получила собственный нейроком и с головой ушла в науку. Далее каждый из них ехал по своей колее, но связь они не теряли.

И каждую ночь Менке перед сном прокручивал в голове все эти воспоминания, продолжая задаваться вопросами. Почему мама пыталась его убить? Почему не позволяла себе проявлять любовь, хотя и любила его? Почему выбрала такое чудовище, как Армен Рамаян? Почему?

Почему?

Вот подстава! Мне даже глаза открывать впадлу — знаю ведь, что увижу. Ну, Менке, ну сукин сын. А главное — какие вежливые. Проникли в чужой дом, окружили хозяйскую кровать и такие: «Простите за вторжение, господин Рамаян. Не могли бы вы позвать Психа Колотка? У нас к нему очень важный разговор». А мне, значит, разгребать всё это дерьмо, да? Псих Колоток приберётся, он же тут главный решала проблем. Тьфу!

Слышу, как противно пищит чей-то таймер на часах.

— Десять минут прошло. Мы знаем, что вы проснулись, господин Колоток, нечего притворяться.

Ладно, черти, поиграем по вашим правилам.

Открываю глаза и вижу удручающую картину: Лизавет Красин со своим дебильным сынком Ясенем, сраный Ринат Булавка и вчерашний зеленоволосый татуированный дрищ нависли над моей кроватью, как родичи над умирающим дедом. А где азиат в круглых тёмных очках? Его не видать, да и хер с ним. Хватает и этих.