Едва Лада оказывается рядом, то сразу же радостно бросается в мои объятия.

— Замечательно выступила! — говорю искренне. — В конце я даже слезу пустил.

— Жаль я не видела.

Через несколько минут робот объявляет, что подсчёт голосов закончен и выводит на большом голографическом экране результаты. Я смотрю на них с остановившимся сердцем.

Итак, лучшей песней конкурса слушатели признали мою «После смерти», она набрала двенадцать тысяч триста сорок восемь баллов. На втором месте стоит «Вечный враг» Лады с десятью тысячами и восемью. На третьем её же «Горькая доля» — девять тысяч девятьсот шестьдесят четыре. Ищу в списке «Завещание» — она оказывается на девятом месте в топе лучших песен вечера. И набрала всего-навсего пять тысяч пятьсот шестьдесят три балла.

То есть вместо искренней и живой песни, действительно наполненной смыслом и подлинными чувствами, люди выбрали мой бессмысленный набор образов, состряпанный так, будто там есть бездонная глубина. Эксперимент можно назвать более, чем удачным, пусть его результаты и удручают.

Следом на экран выводится список участников от первого к последнему по общей сумме баллов.

У меня — тридцать тысяч восемьсот сорок три.

У Лады — тридцать одна тысяча сто девяносто пять.

Она победила. Я занял лишь второе место.

Лада радостно прыгает и победно вскидывает руки вверх.

— Я выиграла! Менке, я выиграла!

— Поздравляю! — говорю я и улыбаюсь, стараясь не показать пламени горького разочарования.

Она вновь обнимает меня, и в этот миг мне становится невероятно легко. Что ж, проиграл, так проиграл. Значит, М.С. Лермушкин и правда самая бестолковая субличность Менке Рамаяна.

Первое место зарабатывает тридцать пять тысяч единиц соцрейта. Второе — всего пятнадцать. Третье — только пять, и их получат Дима и Диана. Жаль, я надеялся, что третьими станут ребята из «Сказа».

Скоро мой рейтинг пополнится, и останется ещё пять тысяч. Раз Ада стёрта, а новый бой у Психа Колотка состоится ещё не скоро, вся надежда на Порфирия и то, что он распутает своё дело. Хотя что-то мне подсказывает, что за разгадку тайны он не получит даже одной единицы, потому что вокруг нас сплетается какой-то заговор гердянок.

Лада возвращается на сцену, чтобы принять все полагающиеся овации и сыграть на бис. Я же разворачиваюсь и иду прочь из Главного Дома Культуры, на улицу, позорно сбегаю от 打败(dǎbài)[10]. Хочется опьянеть, затуманить рассудок хоть чем-нибудь, потому что грудь разрывает от боли осознания собственной никчёмности.

Едва я выхожу со служебного выхода, как натыкаюсь на ждущего меня Чих Пых Мыха. Я обречённо вздыхаю. Что ж, достойный конец бесславного вечера. Возможно, Менке никогда больше не натянет мою личину, а потому Лермушкин выступил с последним бенефисом.

— Вам придётся подождать десять минут, — говорю я Чиху. — Столько длится переход между личностями.

— Не торопись, — говорит он. — Мне понравилось твоё выступление. Только последняя песня была ни о чём, не понимаю, почему её назвали лучшей. И хоть ты занял только второе место, но держался достойно. Это я уважаю. Так что я тебя не трону. Но, возможно, Псих Колоток сам захочет встретиться со мной. Вот, подержи у себя.

Он достаёт из кармана плаща картонную карточку и протягивает мне. Я беру её и читаю: «Чих Пых Мых. Токио, двадцать восьмой восточный блок второго уровня».

— Передай, что я жду его в любое время. Бывай.

С этими словами он прикладывает два пальца к голове, прощально отмахивает ими, разворачивается и уходит куда-то вниз по улице.

Пронесло.

Меня всего трясёт, ещё сильнее хочется напиться, но я теперь не могу даже пошевелиться. Я, как идиот, смотрю в карточку, оставленную Чихом, но не вижу слов. Не знаю, сколько я так стою, пока чья-то рука не хлопает меня по плечу.

Я оборачиваюсь — это Лада.

— Ты чего тут застыл? — спрашивает она.

— Да так.

Прячу карточку во внутренний карман плаща.

— Поехали куда-нибудь? — предлагаю я. — Отпразднуем твою победу.

— Я только за. Есть классное место рядом, остальные скорее всего тоже туда пойдут.

— Остальные?

— Ну, Лавров, Весна, Дима с Дианой, ребята из «Сказа».

Я киваю, и мы с Ладой неспеша идём вдоль рельсовых путей к какому-то клубу. Она ведёт и показывает дорогу, а я следую за ней, пребывая в прострации и даже не особо слушая, о чём она говорит. Вскоре вижу вывеску «Красный кардинал» — явно клуб для элитариев с верхнего уровня. Так странно, вроде все люди равноправны в возможностях, но социум всё равно ставит одних выше других. Да, социальное неравенство обусловлено рейтингом, а он лишь отражение личных достижений. Даже если твои родители celebrities[11] с высоким соцрейтом, это не даёт никаких бонусов, по достижению совершеннолетия ты сам пробиваешься с самого низа. Определённая справедливость в этом есть. Базовые потребности каждого человека полностью удовлетворяются, но если хочешь большего — изволь сделать что-то полезное. Так воплощается главная цель киберкоммунизма — по потребностям каждому, а по возможностям от кого-нибудь.

Внутри клуб встречает человекообразными гердянками-танцовщицами, но отличными от нас достаточно, чтобы не вызвать ощущение «зловещей долины». В красно-пурпурном переливе направленных лучей люди танцуют с ними под разливающуюся вокруг музыку. Столики находятся в проёмах в полу, и они все с диванчиками. Их мало, но и гостей здесь немного, всего пятьдесят четыре человека, включая меня.

Вау, как быстро я это подсчитал. Раньше за мной такого не замечалось — налицо влияние Ады.

Мы с Ладой садимся за один из столиков и к нам сразу же подкатывает робот-официант.

— Добрый день, — говорит он. — Что желаете?

— Мне односолодовый шотландский виски региона Айла, — отвечаю я. — Безо льда, половина чайной ложки воды.

— Я буду пиво, пшеничное нефильтрованное, — заказывает Лада.

Робот принимает заказ и укатывает. Лада смотрит на меня, выгнув бровь дугой, словно я чем-то её удивил.

— Неужели тебе настолько плохо? — спрашивает она.

— О чём ты?

— Мы с тобой пьём вместе уже в пятый раз, и ты всегда брал коктейли. Впервые вижу, чтобы ты заказал чистый виски. Мне кажется, что-то не так.

— Возможно, я и впрямь немного расстроен проигрышем.

Лада заливается звонким смехом, от которого мне становится неуютно, ведь смеётся она надо мной.

— Скажи, тебя расстраивает проигрыш сам по себе, или то, что ты проиграл мне?

— То, что я проиграл тебе — это как раз единственное, что меня утешает. Но этот конкурс мог стать моим пропуском в Златоград. А в итоге мне не хватило жалких пяти тысяч единиц соцрейта. Понимаешь? Менке заработает их быстро и не напрягаясь, но не с моей помощью. Я — отработанный материал. Я не справился с единственным, для чего меня создали. В конце концов, Менке от всех нас избавится, но раствориться с чувством выполненного долга и уйти жалким неудачником — разные вещи.

Возвращается официант с нашим заказом. Я хмуро и молча смотрю, как он расставляет стаканы, желает нам приятного вечера и укатывает.

— Да уж, тебе и правда хреново, — говорит Лада. — Тогда виски не поможет, у меня есть кое-что получше.

Она лезет в карман и достаёт оттуда небольшой пластиковый футляр, в котором обычно хранят таблетки. В нём оказывается несколько одинаковых капсул. Лада достаёт две и протягивает мне.

— Держи. Это псилоцибин.

— Психоделик? Его же от депрессии принимают. Откуда он у тебя вообще?

— Была депрессия. Возьми, тебе тоже не помешает. Поможет лучше разобраться в себе.

Я беру капсулы, пожимаю плечами, закидываю их в рот и запиваю виски. Последний на вкус как йодированный торф с морского побережья. И пахнет как копчёное мясо — то, что нужно для хандрящего 艺术家(yìshùjiā)[12].

Мимо проходит один из гостей, его взгляд случайно падает на нас, а потому он останавливается, замирает на месте и некоторое время всматривается в моё лицо.

— Да ты же Псих Колоток! — восклицает он. — Чувак, я твой фанат!