– Это он и есть? – Даниил встал с постели, чтобы пожать ему руку, но осёкся в последний момент. – Даже и не знаю, спасибо тебе говорить, или по морде дать!

– Я наблюдал за твоими тренировками, Денис. Завтра первый цикл, – не обращая внимания сказал Узун. – А это вам, – он бросил свёрток на кровать.

– Что это? – Архипов покрутил в руках тряпичный мешок, напоминающий подсумок из-под противогаза. Он пытался прощупать руками и понять, что скрывается в нём.

– Сермету не понравилось твоё физическое состояние, оно может повлиять на исход схватки. Включать, как в ваших земных приборах ничего не надо. Просто надеваете, и всё. – Затем он повернулся к Шамову. – Я рад, что ты сохранил способность мыслить. Именно из-за этого выбор мастера Дениса пал на тебя. Будь благодарен!

Узун не ждал от людей ответа или благодарности, договорив он просто вышел и исчез в тёмных коридорах.

Архипов открыл свёрток и увидел там два прибора, точнее, дыхательных аппарата, напоминающих земные респираторы. С помощью ремешков они крепились к лицу, по бокам, где должны быть фильтры, как в подобных изделиях на Земле, находились отверстия для всасывания воздуха. Денис повертев в руках надел прибор и медленно сделал пару вдохов.

– Ого!

Эффект от насыщения кислородом проявился мгновенно. Возникло лёгкое головокружение и сразу – лёгкость в теле. Денис уже более уверенно глубоко вдохнул, и от блаженства лёг на постель.

– Ты должен это попробовать, – он бросил на руки Шамову второй экземпляр.

– А вот и решение проблемы. – Даниил тоже надел маску и постарался дышать ровно, чтобы опьяняющий эффект не повалил его на пол. – Я даже спрашивать не буду, как эта штука работает, возможно химические картриджи установлены в фильтре. Но, да, считай, горняшку, и твою, и мою, мы излечили. Кислород сила!

Шамов прыгал, махал руками и всячески наслаждался состоянием своего тела.

До обеда их оставили в покое, никто не появлялся, и люди просто валялись на ворохе шкур, болтая на житейские темы. Шамов то и дело поднимал вопросы бытового характера, касающиеся его жизни на Земле, но сейчас они казались слишком отдалёнными и совершенно нереальными. Будто предыдущая жизнь на родной планете была лишь мгновением сна, а настоящая жизнь – она тут и сейчас.

Архипов был приверженцем мнения, что жизнь существует не в прошлом и не в будущем, жизнь существует здесь, в текущий момент. О прошлом надо помнить, просто, не забывать. Прошлое преподаёт нам уроки и даёт знания, будущее заставит эти знания использовать, а жизнь – она в настоящем, в реальности.

В минуты безделья проявлялось самопожирание, копание в себе и переосмысление ценностей. И чем дольше мозг бездельничал, тем тяжелее после этого было восстанавливаться.

Спасли ситуацию трое, Бывалый, Трус и Балбес, явившиеся с ворохом одежды. Каждый принёс тёплые вещи для своего подопечного. Трус для Радела, Балбес для Дениса, а Бывалый – для коллеги по цеху, Шамова. На все вопросы они отмалчивались.

В скором времени стало ясно, для чего нужно было утепляться. Они прошли на дальнюю окраину города, где их ожидали санные упряжки.

Весь путь проходил через туннель, причём, искусственный. С низкими сводами и ровными стенами. В упряжке вместо собак ожидали их незнакомые существа. Такие же лохматые, но коротколапые, с короткими пушистыми хвостами. Людей уложили – каждого в отдельные сани, и укрыли. То же самое проделали с Раделом. Зверь побаивался, с ним такое происходило впервые, но Архипов его успокоил. Он предположил, что группа выдвигается в соседний город или ещё куда-то, где будет проходить следующий этап игр.

Каждый из сопровождающих уселся рядом со своим подопечным, и колонна медленно двинулась сквозь ледяные туннели, которые постепенно становились более естественными, и лишь местами виднелись следы ручного труда.

Архипов лежал на спине и глядел в мерцающий разными цветами замёрзший потолок. Лёд светился всеми оттенками красок. От светло-лазурного до тёмного бурого цветов, с чёрными или жёлтыми прожилинами. Туннель петлял, а дорога вела то вниз, то вверх. Упряжки то ускорялись то вновь замедлялись. Люди лежали в санях, и каждый думал о своём. Под шкурами было тепло, и Денис иногда прятал подмёрзший нос, укрываясь с головой.

За время пути Архипов успел и полежать, и поспать, и посидеть, наблюдая за редкими встречными санями. Иногда встречались одиночные, а в основном были длинные колонны, управляемые двумя аборигенами. Сани скреплялись с друг другом, и тянули их не менее десятка вьючных животных. Поклажа была укрыта, и кроме того её скрывал слой инея. Встретившись на узких переходах, колонны долго разъезжались, а животные из разных упряжек то и дело огрызались и конфликтовали между собой, пока не получали плёткой по спине. В этом Денис не увидел для себя ничего нового. Антураж отличался, но суть была такой же, как и на родной планете.

Наслаждаться поездкой не удавалось. Лицо и конечности быстро промерзали, приходилось укрываться вновь и долго отогреваться под шкурами. Температура воздуха внутри тоннелей по ощущениям Архипова не превышала –50 градусов. Холод пробирал до костей, отзываясь болью.

Очередная остановка затянулась необычно долго, и Денис высунул голову, чтобы осмотреться и найти возможность пройтись, размять ноги. Но причина остановки оказалась до боли банальной. Пробки были не чужды даже для далёкой от Земли планеты. Только в данном случае пробка собралась в туннеле, в толще льда, и состояла из десятков упряжек разной длины и состава. Крик и ор, мелкие стычки в тесных стенах дополняли картину.

Архипов услышал грозное шипение и поспешил к Раделу: зверь, всю свою недолгую жизнь проживший в узких застенках камеры и видевший только арену, мог испугаться и покалечить кого-нибудь. Денис не мог этого допустить. Возможно, на этой планете такое происшествие было нормой, но человеческие привычки соблюдения правил приличия у людей ещё остались.

Но в этот раз звук издавал не его подопечный. Рекс, как его ласково называл Шамов, спокойно лежал под ворохом шкур и дремал. Подаль, через две упряжки, на санях стояло что-то большое квадратное, укрытое промёрзшим тряпьём. Рядом бегали двое, пытаясь утихомирить того, кто находился внутри. Но у них не особо получалось. Узник шипел и бился о стенки, отчего каркас расшатывался.

Архипов быстро потерял интерес к этому представлению и вернулся к своим саням. За те минуты, что он прохаживался, руки и лицо успели замёрзнуть, и он поторопился укрыться.

Постепенно очередь на въезд дошла и до них. Это был соседний город с широкими улицами, выдолблеными во льду. В стенах виднелось множество боковых проходов, больших и маленьких. Попутные упряжки сворачивали в эти проходы и исчезали в глубине. Архипов вспомнил детство, когда на городской площади строили ледяные городки. Именно те городки, из детства, созданные человеком для забавы, ассоциировались у него с этим городом, только масштабы сильно отличались. Внутри большой полости, в которой находился город, было ощутимо теплее, всего градусов 30 со знаком минус.

Их колонна свернула с основной улицы и заехала в узкий проход, который вёл вниз. Недолго пропетляв в узких коридорах колонна упряжек выехала в ледяную полость с заснеженным полом и остановилась.

– Ну и холод, мы тут что, в снежки играть будем? – Шамов пытался втянуть голову в казённый меховой тулуп, но покрытая инеем и сосульками борода явно этому препятствовала.

Денис ничего не ответил. Он смотрел на огромную пустоту во льду, которую местные выровняли и использовали как площадку для выгрузки упряжек. Члены команды бегали вокруг саней с Раделом, пытаясь спустить его. Сермет и Узун позвали с собой Дениса и направились в малозаметный проём в стене.

Проход вёл ещё глубже, стены были покрыты толстым слоем инея, а ступеньки на полу оказались каменными. За Пройдя хлипкой дверью обстановка кардинально изменилась. Люди оказались в каменной пещере, с тусклой искусственной подсветкой. Коридор заметно расширился, там их ждала немногочисленная делегация. Жители этого города особо не отличались от населения Иртау ни манерами, ни внешностью, ни одеждой. Они поклонились Сермету и увели его с собой, а Узуна и обоих людей повели дальше вглубь, по коридору в просторный грот.